Вдруг эта самая подозрительная клиентка тяжело задышала, откинулась на спинку кресла, закатила глаза и задрожала крупной дрожью.
Ее спутница, полная блондинка, вскочила и заверещала так, как будто ее режут:
– Надежда Николаевна! Что с вами? Врача!
Скорее врача! Ей плохо! Она умирает!
«Только этого не хватало, – подумала Лиза, если клиентка умрет у меня в кабинете, Рифат будет в ярости!» Такого в ее небогатой практике еще не было. Она подбежала к трясущейся клиентке и растерянно уставилась на нее.
– Что это с ней? Сердце?
– Понятия не имею! – прорыдала блондинка. – Скорее приведите врача! Она умирает!
Лиза вылетела в коридор, как пробка из бутылки шампанского, и растерянно заметалась в поисках кого-нибудь из старшего персонала.
Как только девушка покинула свой кабинет, Надежда Николаевна чудесным образом исцелилась. Она вскочила и подбежала к двери, махнув своей молодой соучастнице рукой:
– Скорее, через две-три минуты она вернется!
Лена, которая в своей зауральской фирме неплохо освоилась с компьютерами, села за стол, вставила в дисковод принесенную с собой дискету и стала просматривать открытые файлы. Поскольку Лиза Лютикова уже запустила систему, набрав на клавиатуре личный пароль, Лена надеялась получить доступ к кадровому файлу и списать его, чтобы дома, в спокойной обстановке, отыскать среди сотрудников центра свою старую знакомую.
Однако среди открытых файлов не было папки с кадрами.
– Скорее! – торопила девушку Надежда, – кажется, сюда уже кто-то идет!
Лена в спешке открыла какую-то папку и оказалась в локальной сети, объединяющей компьютеры фирмы. Кадрового файла и здесь не было видно, и чтобы сделать хоть что-то полезное, девушка сбросила на дискету первый попавшийся массив с загадочным названием «Вариант-Х».
В коридоре послышались шаги нескольких человек. Лена отскочила от компьютера, Надежда Николаевна плюхнулась обратно в кресло и тяжело задышала. Дверь кабинета распахнулась, на пороге стояли Лиза Лютикова, женщина средних лет в белом халате и весьма элегантный мужчина с седыми висками.
– Вот, Рифат Махмудович, – с обреченным видом Лиза указала начальнику на задыхающуюся женщину.
Мужчина, улыбаясь приблизительно так, как улыбался Серый Волк, случайно встретив на утренней пробежке Красную Шапочку, подлетел к потенциальной клиентке и замахал руками, как дирижер симфонического оркестра. По его знаку Лиза как можно шире распахнула окно, а женщина в белом халате поймала руку Надежды Николаевны и замерла с молитвенным выражением лица, прослушивая пульс.
Надежда слабо застонала и указала на стакан с водой. Лиза оказалась самой расторопной и поднесла клиентке воду. Выпив несколько глотков. Надежда Николаевна ткнула пальцем в угол комнаты, где на круглом столике красовался горшок с цветущими азалиями.
– Цветы… – простонала она, как умирающий праведник, призывающий священника для последней исповеди, уберите скорее цветы! У меня на них аллергия!
Мужчина щелкнул пальцами.
– Рифат Махмудович, – прошептала Лиза, – но они искусственные!
– На искусственные у меня тоже аллергия, довольно отчетливо произнесла Надежда, отличавшаяся очень хорошим слухом.
Мужчина взглянул на Лизу нахмурившись, и она вылетела в коридор, обнимая злополучный горшок с цветами.
Надежда Николаевна немедленно приподнялась, лицо у нее приобрело вполне нормальное выражение, и она заявила:
– Сейчас, конечно, я не смогу продолжить переговоры, но в целом ваша фирма произвела на меня благоприятное впечатление. Я вернусь к вам при первой возможности.
Рифат Махмудович улыбнулся ей примерно так, как улыбнулся Серый Волк, когда Красная Шапочка пообещала передать бабушке его пламенный привет, и проводил посетительниц до самого выхода из фирмы. Как только за ними закрылась входная дверь, он снял трубку внутреннего телефона и вполголоса отдал какое-то распоряжение Второе распоряжение он отдал достаточно громко. Когда перед ним появилась запыхавшаяся Лиза Лютикова, Рифат Махмудович окинул ее с ног до головы весьма неодобрительным взглядом и приказал немедленно проверить по базе данных всех Потаповых с подходящими инициалами, которые по своему социальному статусу могли бы проявить интерес к выборам в городское Законодательное собрание.
* * *
Оказавшись на улице. Надежда Николаевна опасливо оглянулась и вполголоса сказала Лене:
– Готова поспорить на самое дорогое, что у меня есть, – на немецкую автоматическую стиральную машину фирмы «Сименс», – что за нами сейчас отправят «хвост».
Лена с ней спорить не собиралась, поскольку после ее первого визита в «Вариант» за ней действительно установили слежку, больше того – чуть не сбили ее машиной.
Свернув на улицу Некрасова, Надежда остановилась перед витриной, делая вид, что рассматривает выставленную в ней обувь, а на самом деле рассматривая в зеркальном стекле улицу у себя за спиной Этот прием она вычитала в каком-то детективе и пользовалась им при каждом удобном случае, очень уважая себя за предусмотрительность.
Впрочем, на этот раз она действительно увидела невзрачного человека в легкой бежевой куртке, который неторопливо шел по улице, делая вид, что ею очень интересуют архитектурные особенности окружающих зданий Поскольку эти здания не отличались особенной красотой, его интерес выглядел достаточно подозрительно.
– Ну что ж, так же тихо, как прежде, проговорила Надежда Николаевна, – действуем по заранее утвержденному плану Женщины прибавили шагу и через несколько. минут оказались возле парикмахерской с поэтичным названием «Златовласка»
В этом салоне работала старинная знакомая Надежды Нина Ивановна Стойкая.
Характер Нины Ивановны замечательно соответствовал ее фамилии. Она была из того самого разряда женщин, которые «коня на скаку остановят», причем не налегке, а с пудовой сумкой в одной руке и с ребенком в другой.
Когда-то Нина Ивановна работала в одном с Надеждой научно-исследовательском институте, но когда жизнь в стране изменилась и стала куда сложнее, Нине пришлось срочно переквалифицироваться. Дело в том, что, если Надежда в то время была женщиной, в общем-то, свободной, поскольку дочка ее уже была не только взрослая, но и замужем, то есть Надежда несла ответственность только за саму себя, то у Нины был на руках тяжело больной сын. В результате родовой травмы мальчик был частично парализован. Ему требовался постоянный уход, фрукты, лекарства, а на все это нужны были деньги, и деньги немалые.
Муж у Нины когда-то был, но он не выдержал житейских трудностей и за несколько лет до начала перестройки незаметно исчез из семьи, что скорее облегчило Нинино существование, потому что проку от супруга в семейной жизни было немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59