Они ведь, кажется, и вашей репутации повредили, милорд?
Маттиас встретил ее взгляд:
— Вы правы, миссис Элибанк. У вашей племянницы и у меня немало общего.
Горация внезапно стала внимательно рассматривать посмертную маску древних этрусков.
— Так вот, три года назад Люси пригласила Имоджин в Лондон. К тому моменту леди Ваннек была замужем уже больше года, но это было ее первое приглашение.
— Имоджин остановилась у лорда и леди Ваннеков?
— Нет. Люси предупредила, что не может предложить ей остановиться в их доме, потому что лорд Ваннек не выносит гостей. Она предложила снять для Имоджин на несколько недель домик и позаботилась об этом.
Маттиас нахмурился:
— Имоджин отправилась в Лондон одна?
— Да. Я не могла сопровождать ее, потому что мой муж был в то время тяжело болен. Да Имоджин и не считала, что ей нужна компаньонка. У нее очень независимый характер.
— Я это заметил.
— Вину за это я целиком возлагаю на ее родителей, упокой Господь их душу, — вздохнула Горация. — Они души в ней не чаяли и все делали из лучших побуждений, но воспитали ее слишком независимой.
— Каким образом? — поинтересовался Маттиас.
— Мой брат и его жена были далеко не молоды, когда у них родилась Имоджин. Они уже совсем было потеряли надежду иметь детей. Рождение Имоджин было для них великой радостью.
— У нее пет братьев или сестер?
— Нет. Ее отец — Джон, мой старший брат, был философом и имел весьма радикальные взгляды на воспитание молодежи. Он увидел в Имоджин блестящую возможность воплотить на практике свои теоретические воззрения.
— А мать?
Горация сделала гримасу:
— Алетея была весьма своеобразная леди. В молодые годы она наделала шуму… Написала книгу, в которой вполне серьезно подвергала сомнению значение брака для женщины. Мой брат влюбился в нее сразу же, как только прочитал книгу. Они тут же поженились.
— Несмотря на ее взгляды на брак?
— Алетея всегда говорила, что Джон — единственный во всем мире мужчина, который подходит ей как муж. — Поколебавшись, Горация добавила:
— Она была права. Во всяком случае, ее взгляды на женское воспитание были тоже весьма своеобразны. Она написала книгу и об этом.
— Другими словами, Имоджин — продукт радикального философского эксперимента?
— Боюсь, что именно так.
— А что случилось с вашим братом и его женой?
— Они умерли от легочной инфекции в тот год, когда Имоджин исполнилось восемнадцать лет. — Горация покачала головой. — Я часто говорила им, что их привычка курить этот мерзкий американский табак не доведет до добра. К счастью, Имоджин не унаследовала этой гадкой привычки.
— Вы собирались рассказать мне, что произошло три года назад, когда Имоджин отправилась в Лондон. — Маттиас замолчал, услышав шум приближающихся шагов в зале.
Имоджин заглянула в дверь и вопросительно посмотрела на Маттиаса и Горацию:
— Как идет инвентаризация?
Маттиас только что взял в руки переплетенный том «Квортерли ревю антиквитиз».
— Надеюсь, что инвентаризация идет успешно, мисс Уотерстоун.
— Отлично. — Имоджин взглянула на листок, который держала в руках. — Я составила график, и если мы будем его придерживаться, то закончим инвентаризацию первого этажа до нашего отъезда в Лондон в четверг. Тетя Горация и я завершим инвентаризацию оставшейся части дома после возвращения через несколько недель. Так что желаю успешной работы. — Она бодро помахала рукой и исчезла за дверью.
Маттиас задумчиво смотрел ей вслед.
— Удивительное создание.
— Я боюсь, что ничто не способно отвлечь ее от поставленной цели, милорд, — с грустью признала Горация.
Маттиас положил журнал на стол.
— Вы рассказывали мне, каким образом она была скомпрометирована три года назад.
— Если бы я могла тогда отправиться в Лондон с ней вместе! Имоджин считает себя дамой света, но вы, сэр, понимаете скорее всего не хуже меня, что, проведя всю жизнь в Аппер-Стиклфорде, она была совершенно не подготовлена к появлению в свете. Более того, ее родители питали отвращение к высшему обществу. Они вдалбливали ей в голову множество бесполезных предметов, таких как греческий, латынь или логика, но не обучали полезным вещам — например, как выжить в высшем обществе.
— Ягненок среди волков, — проговорил Маттиас. — Однако ягненок с зубками, я так полагаю.
— Ее подруга Люси также ничем ей не могла помочь, — с горечью сказала Горация. — Леди Ваннек определенно несла долю ответственности за инцидент. Но это лишь для вашего сведения… Я знаю, что Имоджин считала ее близкой подругой, однако, я уверена, она была эгоистка и думала только о себе.
— Вы знали Люси?
— Мне приходилось с ней встречаться, когда я навещала брата и его семью. Она была красива, может быть, даже очаровательна. Но красоту и обаяние использовала лишь для того, чтобы манипулировать другими. Она разбила сердца нескольких молодых фермеров здесь, в Аппер-Стиклфорде. Насколько я понимаю, Люси подружилась с Имоджин лишь потому, что в округе не было других молодых леди. Она даже не утруждала себя перепиской с Имоджин после того, как переехала в Лондон и прожила там целый год. А затем как гром среди ясного неба — приглашение.
— Так что же все-таки произошло в Лондоне?
— В первое время все шло нормально. Имоджин стала активным членом Замарского общества. Она буквально бредила Замаром начиная с семнадцати лет. В тот год вы и Ратледж вернулись из вашей первой экспедиции. Имоджин вступила в Замарское общество вскоре после того, как оно было образовано, но у нее не было возможности встречаться с его членами до приезда в Лондон.
— Как ни прискорбно, но должен заметить, что Замарское общество состоит преимущественно из любителей и дилетантов… К сожалению, Замар вошел в моду.
— Возможно… Тем не менее Имоджин впервые получила возможность общаться с теми людьми, которые разделяют ее интересы. Она была очень взволнована этим. Вы должны помнить, что она осталась одна после смерти родителей. Единственной ее подругой была Люси, а после отъезда Люси в Лондон Имоджин оказалась абсолютно одинокой. Боюсь, что изучение Замара значило для нее слишком много, если не сказать все. И естественно, что встречи с такими же увлеченными людьми весьма волновали ее.
— С кем именно она встречалась? — насторожился Маттиас. Мода на Замар привлекла в ряды Замарского общества скучающих франтов, молодых повес, ищущих развлечений.
— Люси представила племяннице молодого человека по имени Аластер Дрейк. — Горация сделала паузу. — Это было единственное доброе дело, которое Люси сделала для Имоджин. Мистер Дрейк разделял энтузиазм Имоджин в отношении Замара.
— В самом деле?
— По всем сведениям, у них сложились добрые отношения. Я слышала от друзей, что у мистера Дрейка появились даже нежные чувства к Имоджин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Маттиас встретил ее взгляд:
— Вы правы, миссис Элибанк. У вашей племянницы и у меня немало общего.
Горация внезапно стала внимательно рассматривать посмертную маску древних этрусков.
— Так вот, три года назад Люси пригласила Имоджин в Лондон. К тому моменту леди Ваннек была замужем уже больше года, но это было ее первое приглашение.
— Имоджин остановилась у лорда и леди Ваннеков?
— Нет. Люси предупредила, что не может предложить ей остановиться в их доме, потому что лорд Ваннек не выносит гостей. Она предложила снять для Имоджин на несколько недель домик и позаботилась об этом.
Маттиас нахмурился:
— Имоджин отправилась в Лондон одна?
— Да. Я не могла сопровождать ее, потому что мой муж был в то время тяжело болен. Да Имоджин и не считала, что ей нужна компаньонка. У нее очень независимый характер.
— Я это заметил.
— Вину за это я целиком возлагаю на ее родителей, упокой Господь их душу, — вздохнула Горация. — Они души в ней не чаяли и все делали из лучших побуждений, но воспитали ее слишком независимой.
— Каким образом? — поинтересовался Маттиас.
— Мой брат и его жена были далеко не молоды, когда у них родилась Имоджин. Они уже совсем было потеряли надежду иметь детей. Рождение Имоджин было для них великой радостью.
— У нее пет братьев или сестер?
— Нет. Ее отец — Джон, мой старший брат, был философом и имел весьма радикальные взгляды на воспитание молодежи. Он увидел в Имоджин блестящую возможность воплотить на практике свои теоретические воззрения.
— А мать?
Горация сделала гримасу:
— Алетея была весьма своеобразная леди. В молодые годы она наделала шуму… Написала книгу, в которой вполне серьезно подвергала сомнению значение брака для женщины. Мой брат влюбился в нее сразу же, как только прочитал книгу. Они тут же поженились.
— Несмотря на ее взгляды на брак?
— Алетея всегда говорила, что Джон — единственный во всем мире мужчина, который подходит ей как муж. — Поколебавшись, Горация добавила:
— Она была права. Во всяком случае, ее взгляды на женское воспитание были тоже весьма своеобразны. Она написала книгу и об этом.
— Другими словами, Имоджин — продукт радикального философского эксперимента?
— Боюсь, что именно так.
— А что случилось с вашим братом и его женой?
— Они умерли от легочной инфекции в тот год, когда Имоджин исполнилось восемнадцать лет. — Горация покачала головой. — Я часто говорила им, что их привычка курить этот мерзкий американский табак не доведет до добра. К счастью, Имоджин не унаследовала этой гадкой привычки.
— Вы собирались рассказать мне, что произошло три года назад, когда Имоджин отправилась в Лондон. — Маттиас замолчал, услышав шум приближающихся шагов в зале.
Имоджин заглянула в дверь и вопросительно посмотрела на Маттиаса и Горацию:
— Как идет инвентаризация?
Маттиас только что взял в руки переплетенный том «Квортерли ревю антиквитиз».
— Надеюсь, что инвентаризация идет успешно, мисс Уотерстоун.
— Отлично. — Имоджин взглянула на листок, который держала в руках. — Я составила график, и если мы будем его придерживаться, то закончим инвентаризацию первого этажа до нашего отъезда в Лондон в четверг. Тетя Горация и я завершим инвентаризацию оставшейся части дома после возвращения через несколько недель. Так что желаю успешной работы. — Она бодро помахала рукой и исчезла за дверью.
Маттиас задумчиво смотрел ей вслед.
— Удивительное создание.
— Я боюсь, что ничто не способно отвлечь ее от поставленной цели, милорд, — с грустью признала Горация.
Маттиас положил журнал на стол.
— Вы рассказывали мне, каким образом она была скомпрометирована три года назад.
— Если бы я могла тогда отправиться в Лондон с ней вместе! Имоджин считает себя дамой света, но вы, сэр, понимаете скорее всего не хуже меня, что, проведя всю жизнь в Аппер-Стиклфорде, она была совершенно не подготовлена к появлению в свете. Более того, ее родители питали отвращение к высшему обществу. Они вдалбливали ей в голову множество бесполезных предметов, таких как греческий, латынь или логика, но не обучали полезным вещам — например, как выжить в высшем обществе.
— Ягненок среди волков, — проговорил Маттиас. — Однако ягненок с зубками, я так полагаю.
— Ее подруга Люси также ничем ей не могла помочь, — с горечью сказала Горация. — Леди Ваннек определенно несла долю ответственности за инцидент. Но это лишь для вашего сведения… Я знаю, что Имоджин считала ее близкой подругой, однако, я уверена, она была эгоистка и думала только о себе.
— Вы знали Люси?
— Мне приходилось с ней встречаться, когда я навещала брата и его семью. Она была красива, может быть, даже очаровательна. Но красоту и обаяние использовала лишь для того, чтобы манипулировать другими. Она разбила сердца нескольких молодых фермеров здесь, в Аппер-Стиклфорде. Насколько я понимаю, Люси подружилась с Имоджин лишь потому, что в округе не было других молодых леди. Она даже не утруждала себя перепиской с Имоджин после того, как переехала в Лондон и прожила там целый год. А затем как гром среди ясного неба — приглашение.
— Так что же все-таки произошло в Лондоне?
— В первое время все шло нормально. Имоджин стала активным членом Замарского общества. Она буквально бредила Замаром начиная с семнадцати лет. В тот год вы и Ратледж вернулись из вашей первой экспедиции. Имоджин вступила в Замарское общество вскоре после того, как оно было образовано, но у нее не было возможности встречаться с его членами до приезда в Лондон.
— Как ни прискорбно, но должен заметить, что Замарское общество состоит преимущественно из любителей и дилетантов… К сожалению, Замар вошел в моду.
— Возможно… Тем не менее Имоджин впервые получила возможность общаться с теми людьми, которые разделяют ее интересы. Она была очень взволнована этим. Вы должны помнить, что она осталась одна после смерти родителей. Единственной ее подругой была Люси, а после отъезда Люси в Лондон Имоджин оказалась абсолютно одинокой. Боюсь, что изучение Замара значило для нее слишком много, если не сказать все. И естественно, что встречи с такими же увлеченными людьми весьма волновали ее.
— С кем именно она встречалась? — насторожился Маттиас. Мода на Замар привлекла в ряды Замарского общества скучающих франтов, молодых повес, ищущих развлечений.
— Люси представила племяннице молодого человека по имени Аластер Дрейк. — Горация сделала паузу. — Это было единственное доброе дело, которое Люси сделала для Имоджин. Мистер Дрейк разделял энтузиазм Имоджин в отношении Замара.
— В самом деле?
— По всем сведениям, у них сложились добрые отношения. Я слышала от друзей, что у мистера Дрейка появились даже нежные чувства к Имоджин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85