– К тому же он на юге, а Булеан – на севере.
– Так ты думаешь, нам не стоит туда ехать? Булеан, конечно, собирался отправить нас именно туда, но это не только в другой стороне, чем он, но там еще нас может подстерегать Ладаи.
Чарли тяжело вздохнула:
– Наверное, все-таки придется. У меня почему-то такое чувство, что это тесно связано со всем остальным. И он говорил, что там мы будем в безопасности, вот что было бы замечательно. Но как нам раздобыть еще несколько тысяч?
Сэм кивнула и повернулась к Бодэ:
– Получается, что и ехать нам не на что, и оставаться здесь нельзя.
Бодэ взглянула на Чарли:
– Бодэ получает два-три заказа в месяц. Клигос, наверное, какое-то время не будет приходить, значит, остается не больше двух. Даже если она будет экономить, это в лучшем случае тысяча в месяц, да еще надо вычесть сотни две на расходы. – Она вздохнула и снова взглянула на Чарли. – Какая жалость, что Бодэ не может закончить это свое творение. Клигос прав – самое меньшее по сотне за ночь. Если клиенты довольны, они могут и удвоить, и утроить плату, а клиенты созданий Бодэ всегда довольны. Чарли взглянула на Сэм:
– Что она говорит? Давай-давай, я хочу знать все. Я ведь вижу, как она на меня смотрит.
– Она говорит, что при том, сколько ей платят за то, что она обрабатывает несчастных девчонок, понадобится год, а то и два, чтобы набрать столько, сколько нам нужно. Она говорит… ну, вообще-то она очень жалеет, что тебя нельзя, так сказать, отправить на заработки. Клигос считал, что ты можешь стоить не меньше сотни за ночь, и Бодэ с ним согласна, да еще могут быть и чаевые.
– Сотня за ночь? Мне?
– Думаю, так оно и есть. Клигос обещал за тебя тысячу Зенчеру и еще Бодэ пятьсот. Ясно, он рассчитывал, что ты принесешь ему гораздо больше.
– Тысячу Зенчеру и пятьсот Бодэ? Ты хочешь сказать, что одни только мои возможности как проститутки оцениваются в пятнадцать сотен этих самых саркисов? В десятую часть того, что нам нужно?
– Ты что, рехнулась? Да ты, кажется, польщена этим! Очнись! Речь идет о мужиках, которые будут платить за то, что ты будешь продавать свое тело!
– Ага, – отозвалась Чарли, но по-прежнему казалась скорее удивленной, чем шокированной. Она привыкла считать себя гадким утенком, который вырос и превратился отнюдь не в прекрасного лебедя, а в гадкую утку. Когда она последний раз легла в постель с парнем, она получила за это биг-мак с жареной картошкой, стакан кока-колы да кучу комплексов, до которых тому парню вообще не было дела. Сама мысль, что мужчины согласятся платить, и платить много, за то, что она отдастся им, была слишком ошеломляюща, чтобы вот так сразу ее отвергнуть. Господи Иисусе! Клигос отстегивает за нее пятнадцать сотен и возвращает их за… за пятнадцать дней? Невероятно. И ведь он бы владел ею годы и годы.
Бодэ уловила настроение Чарли и улыбнулась:
– Это ее поразило, да?
– Да, – буркнула Сэм, чувствуя полную растерянность. Она была уверена, что знает Чарли. А тут сперва эти мысли об убийстве Ладаи, а теперь… Да Чарли просто поражена своей ценой! Ее как будто и не шокирует возможность продавать свое тело.
– О, простой секс не слишком-то ценится! – заметила Бодэ. – Творения Бодэ – это не какие-то там шлюхи. Это целый вечер с мужчинами, возможно, с одним, возможно, с несколькими. Произвести впечатление на деловых партнеров, развлечь их, понимаешь? Они принимают гостей, готовят и подают еду, за которую, кстати, клиенты платят отдельно, возможно – пение, танцы, что-нибудь в этом роде. Позволить клиентам почувствовать себя комфортно, ощутить свою значительность. Клиент может пожелать, чтобы его выкупали, помассировали. Все что угодно. Если ему захочется секса, он его получит, любым способом, по его выбору. Но он может и не захотеть. Может быть, ему просто нужно, чтобы его кто-нибудь выслушал, посочувствовал, чтобы он мог рассказать о своих бедах кому-то, кто относится к нему с симпатией и уважением. И если он получил именно то, что ему было нужно, – он не скупится.
– Похоже на японских гейш, – сказала Сэм. – И все-таки это то же самое рабство, черт бы его побрал! Продавать тело, ум, душу, делать все, что от тебя потребуют… Это же унизительно, гнусно, даже со всеми твоими проклятыми снадобьями. Те девушки хотя бы не ведают, что творят. А Чарли будет знать.
Но когда она перевела весь разговор для Чарли, девушка с разрисованными глазами кивнула и задумалась, прикусив губу.
– Двести дней… – сказала она, скорее про себя, чем для Сэм. – Ну, круглым счетом восемь месяцев, и у нас будет больше, чем достаточно, даже голодать не придется, если только этот твой Булеан нас не поторопит.
– Чарли! Даже думать не смей об этом, черт тебя подери! У тебя что, совсем крыша поехала? Она что, тебя опоила своими зельями для промывания мозгов?
Чарли пристально взглянула на Сам:
– Ну и что же нам делать? Два года прятаться, пока твоя подружка оболванит достаточно ни в чем не повинных девушек, а потом воспользоваться ее грязными, деньгами?
– Да, если придется. Так или иначе, они все равно пропащие. Тут уж Чарли ужаснулась:
– Да ты только подумай, что ты говоришь! Ты еще меня упрекала в жестокости! – Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Слушай, мне эта затея тоже не слишком нравится, но у тебя есть мыслишка получше? Если только все это можно будет устроить так, чтобы не проведал этот Подонок Клигос…
– Чарли! Да ты понимаешь, что говоришь? Тоже мне, нашлась феминистка! Ты представляешь, о чем идет речь? Тебе придется прислуживать и раболепствовать, пресмыкаться, а возможно, и трахаться с несколькими десятками разных парней!
– Ну да, знаю. Какой тут феминизм! Просто, раз здесь принято, чтобы женщины оказывали такие услуга, а деньги, которые я заработаю, пойдут мне – для нас, а не каким-то мерзавцам вроде Клигоса… Ну… получается, что это не то, что быть изнасилованной и все такое. Я имею в виду, что здесь выбираю я, а не кто-то еще. Может, я это возненавижу. Может, буду жалеть об этом до конца своих дней. Может быть, я вернусь и попрошу какую-нибудь дрянь, которая позволит мне позабыть, что я вообще человек. Ну а что ты еще можешь предложить?
– Это вообще вне обсуждения! Это… это недостойно!
– Ха! И кто мне это говорит! Ты только что соглашалась позволить Бодэ толкнуть на то же самое пару десятков девушек, против их воли и на всю жизнь! Сэм, у нее не все дома, но она сделает все, что ты скажешь. Ты можешь спасти или погубить их всех одним-единственным словом, и если ты их погубишь, что тогда?
Сэм задумалась. Наконец она сказала:
– Но ты же не знаешь как. И у тебя нет ни помещения, ни, гардероба, и вообще ничего.
– Я думаю, что Бодэ знает, как намешать такое снадобье, которое сделает со мной на время то, что с другими оно делает навсегда, и тогда она сможет меня научить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Так ты думаешь, нам не стоит туда ехать? Булеан, конечно, собирался отправить нас именно туда, но это не только в другой стороне, чем он, но там еще нас может подстерегать Ладаи.
Чарли тяжело вздохнула:
– Наверное, все-таки придется. У меня почему-то такое чувство, что это тесно связано со всем остальным. И он говорил, что там мы будем в безопасности, вот что было бы замечательно. Но как нам раздобыть еще несколько тысяч?
Сэм кивнула и повернулась к Бодэ:
– Получается, что и ехать нам не на что, и оставаться здесь нельзя.
Бодэ взглянула на Чарли:
– Бодэ получает два-три заказа в месяц. Клигос, наверное, какое-то время не будет приходить, значит, остается не больше двух. Даже если она будет экономить, это в лучшем случае тысяча в месяц, да еще надо вычесть сотни две на расходы. – Она вздохнула и снова взглянула на Чарли. – Какая жалость, что Бодэ не может закончить это свое творение. Клигос прав – самое меньшее по сотне за ночь. Если клиенты довольны, они могут и удвоить, и утроить плату, а клиенты созданий Бодэ всегда довольны. Чарли взглянула на Сэм:
– Что она говорит? Давай-давай, я хочу знать все. Я ведь вижу, как она на меня смотрит.
– Она говорит, что при том, сколько ей платят за то, что она обрабатывает несчастных девчонок, понадобится год, а то и два, чтобы набрать столько, сколько нам нужно. Она говорит… ну, вообще-то она очень жалеет, что тебя нельзя, так сказать, отправить на заработки. Клигос считал, что ты можешь стоить не меньше сотни за ночь, и Бодэ с ним согласна, да еще могут быть и чаевые.
– Сотня за ночь? Мне?
– Думаю, так оно и есть. Клигос обещал за тебя тысячу Зенчеру и еще Бодэ пятьсот. Ясно, он рассчитывал, что ты принесешь ему гораздо больше.
– Тысячу Зенчеру и пятьсот Бодэ? Ты хочешь сказать, что одни только мои возможности как проститутки оцениваются в пятнадцать сотен этих самых саркисов? В десятую часть того, что нам нужно?
– Ты что, рехнулась? Да ты, кажется, польщена этим! Очнись! Речь идет о мужиках, которые будут платить за то, что ты будешь продавать свое тело!
– Ага, – отозвалась Чарли, но по-прежнему казалась скорее удивленной, чем шокированной. Она привыкла считать себя гадким утенком, который вырос и превратился отнюдь не в прекрасного лебедя, а в гадкую утку. Когда она последний раз легла в постель с парнем, она получила за это биг-мак с жареной картошкой, стакан кока-колы да кучу комплексов, до которых тому парню вообще не было дела. Сама мысль, что мужчины согласятся платить, и платить много, за то, что она отдастся им, была слишком ошеломляюща, чтобы вот так сразу ее отвергнуть. Господи Иисусе! Клигос отстегивает за нее пятнадцать сотен и возвращает их за… за пятнадцать дней? Невероятно. И ведь он бы владел ею годы и годы.
Бодэ уловила настроение Чарли и улыбнулась:
– Это ее поразило, да?
– Да, – буркнула Сэм, чувствуя полную растерянность. Она была уверена, что знает Чарли. А тут сперва эти мысли об убийстве Ладаи, а теперь… Да Чарли просто поражена своей ценой! Ее как будто и не шокирует возможность продавать свое тело.
– О, простой секс не слишком-то ценится! – заметила Бодэ. – Творения Бодэ – это не какие-то там шлюхи. Это целый вечер с мужчинами, возможно, с одним, возможно, с несколькими. Произвести впечатление на деловых партнеров, развлечь их, понимаешь? Они принимают гостей, готовят и подают еду, за которую, кстати, клиенты платят отдельно, возможно – пение, танцы, что-нибудь в этом роде. Позволить клиентам почувствовать себя комфортно, ощутить свою значительность. Клиент может пожелать, чтобы его выкупали, помассировали. Все что угодно. Если ему захочется секса, он его получит, любым способом, по его выбору. Но он может и не захотеть. Может быть, ему просто нужно, чтобы его кто-нибудь выслушал, посочувствовал, чтобы он мог рассказать о своих бедах кому-то, кто относится к нему с симпатией и уважением. И если он получил именно то, что ему было нужно, – он не скупится.
– Похоже на японских гейш, – сказала Сэм. – И все-таки это то же самое рабство, черт бы его побрал! Продавать тело, ум, душу, делать все, что от тебя потребуют… Это же унизительно, гнусно, даже со всеми твоими проклятыми снадобьями. Те девушки хотя бы не ведают, что творят. А Чарли будет знать.
Но когда она перевела весь разговор для Чарли, девушка с разрисованными глазами кивнула и задумалась, прикусив губу.
– Двести дней… – сказала она, скорее про себя, чем для Сэм. – Ну, круглым счетом восемь месяцев, и у нас будет больше, чем достаточно, даже голодать не придется, если только этот твой Булеан нас не поторопит.
– Чарли! Даже думать не смей об этом, черт тебя подери! У тебя что, совсем крыша поехала? Она что, тебя опоила своими зельями для промывания мозгов?
Чарли пристально взглянула на Сам:
– Ну и что же нам делать? Два года прятаться, пока твоя подружка оболванит достаточно ни в чем не повинных девушек, а потом воспользоваться ее грязными, деньгами?
– Да, если придется. Так или иначе, они все равно пропащие. Тут уж Чарли ужаснулась:
– Да ты только подумай, что ты говоришь! Ты еще меня упрекала в жестокости! – Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Слушай, мне эта затея тоже не слишком нравится, но у тебя есть мыслишка получше? Если только все это можно будет устроить так, чтобы не проведал этот Подонок Клигос…
– Чарли! Да ты понимаешь, что говоришь? Тоже мне, нашлась феминистка! Ты представляешь, о чем идет речь? Тебе придется прислуживать и раболепствовать, пресмыкаться, а возможно, и трахаться с несколькими десятками разных парней!
– Ну да, знаю. Какой тут феминизм! Просто, раз здесь принято, чтобы женщины оказывали такие услуга, а деньги, которые я заработаю, пойдут мне – для нас, а не каким-то мерзавцам вроде Клигоса… Ну… получается, что это не то, что быть изнасилованной и все такое. Я имею в виду, что здесь выбираю я, а не кто-то еще. Может, я это возненавижу. Может, буду жалеть об этом до конца своих дней. Может быть, я вернусь и попрошу какую-нибудь дрянь, которая позволит мне позабыть, что я вообще человек. Ну а что ты еще можешь предложить?
– Это вообще вне обсуждения! Это… это недостойно!
– Ха! И кто мне это говорит! Ты только что соглашалась позволить Бодэ толкнуть на то же самое пару десятков девушек, против их воли и на всю жизнь! Сэм, у нее не все дома, но она сделает все, что ты скажешь. Ты можешь спасти или погубить их всех одним-единственным словом, и если ты их погубишь, что тогда?
Сэм задумалась. Наконец она сказала:
– Но ты же не знаешь как. И у тебя нет ни помещения, ни, гардероба, и вообще ничего.
– Я думаю, что Бодэ знает, как намешать такое снадобье, которое сделает со мной на время то, что с другими оно делает навсегда, и тогда она сможет меня научить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80