Между нами очень много общего. — Слабая улыбка промелькнула на его губах. — Мы оба влюбились не в ту женщину. Мы оба обожаем нашу дочь.
На минуту Тори задумалась над десятью годами своей жизни, ругая себя за то, что держала Эдгара на расстоянии, тогда как он всегда был добр и участлив. Ей было трудно признать сказанное им, но она не могла презирать его. Он благородно не позволил Калебу усомниться в том, что Гвен была ему верна, хотя их брак и не был счастливым. Гвен никогда не умела любить и так и не узнала, что значит жертвовать собой. За это Тори жалела ее. Гвен сделала несчастными двух своих мужей. Тори не хотела, чтобы Калеб или Эдгар страдали еще больше.
— Пусть это будет нашей тайной, если ты так хочешь, отец, — прошептала Тори, крепко обнимая Эдгара. — Мне очень жаль, что я не поняла всего, когда мы жили вместе.
— А я жалею, что не сообщил Калебу раньше о твоей дурацкой помолвке с Хубертом, — ответил Эдгар, прижав Тори к себе и гладя ее по голове. — К тому же ты так долго оттягивала день свадьбы, что Гвен вмешалась и сделала это за тебя. Какое счастье, что твой теперешний муж явился вовремя. Я уже перестал надеяться на помощь Калеба.
Дру улыбнулся Эдгару.
— Я не понимал, почему ищейки не бросились за Нами в погоню, как только мы кинулись наутек, — сказал он насмешливо.
— Если бы все было так, как хотели Гвен и Хуберт, свора собак и детективов преследовала бы вас по пятам, — признался Эдгар. — Я не посылал агентов Пинкертона так долго, как только мог, уверяя всех, что ты можешь прислать записку с требованием выкупа. Я дал вам столько времени, сколько смог, не вызывая их подозрений.
Тори взяла под руки Дру и Эдгара и повела их к гостинице.
— Нам лучше присоединиться к Калебу, прежде чем он начнет нас искать.
Счастье переполняло сердце Тори, когда она вошла в холл гостиницы. У нее было такое чувство, как будто она ступала по облакам. Наконец-то она заслужила любовь Дру и обрела обоих своих отцов!
Глава 40
Тори нетерпеливо ходила по спальне, недоумевая, что могло задержать Дру. Он отправил ее наверх, обольстительно улыбаясь и подмигивая, и обещал присоединиться к ней, как только закончит какое-то дело. Но как она ни пыталась, ей не удалось выведать, что же это такое…
Дверь скрипнула, и, подняв голову. Тори увидела могучего гиганта, заполнившего весь дверной проем. Даже сейчас, одним своим присутствием Дру заставлял ее сердце учащенно биться. Он был так полон жизни — больше, чем какой-либо другой мужчина из тех, кого она знала, и она так сильно его любила, что иногда даже пугалась этого. Завоевав его любовь, Тори боялась даже думать о том, что когда-нибудь может потерять ее…
Эта сентиментальная мысль заставила Тори броситься в объятия Дру, сжимая его так сильно, что он едва мог дышать. Когда она почувствовала, что широкая грудь Дру сотрясается от беззвучного смеха, она откинула голову назад, чтобы взглянуть в его лицо, резкие черты которого сейчас смягчала улыбка.
— И за что мне подвалило такое счастье, Чикаго? — спросил он, целуя кончик ее вздернутого носика.
— За то, что ты полюбил меня, когда я думала, что ты до этого никогда не дойдешь, — ответила она и, привстав на цыпочки, одарила его пламенным поцелуем. — Правда, тебе для этого потребовалось слишком много времени, Монтана. Ведь любовь смотрела тебе прямо в лицо, а ты ее не узнавал.
Улыбка сбежала с лица Дру. Он поднял свою большую руку и с любовью коснулся нежного личика Тори.
— По правде сказать, я думал, что ты слишком хороша для меня. — Его глубокий баритон звучал мягко и чуть хрипловато. — И ты была такой невинной девочкой, когда впервые призналась мне в своей любви. Я был уверен, что ты испытываешь только наивную влюбленность, от которой к концу нашего путешествия и следа не останется.
— Мое чувство было совсем не временное, — заверила его Тори. Она положила руки ему на плечи и игриво улыбнулась. — Я всегда знала, чего хочу, но ты был слишком жаден, чтобы мне это дать.
Руки его скользнули вдоль ее талии и остановились на бедрах.
— Знаешь, я думаю, что полюбил тебя в тот момент, когда ты всходила по ступеням в церковь, точно печальная маленькая принцесса из сказки. — Он опустил голову и коснулся ее губ. — Я позавидовал Хуберту за то, что он получит такую награду, которой совсем не заслуживает. И чем дольше я общался с тобой, тем больше желал, чтобы ты осталась со мной навсегда. Я хотел, чтобы из наивной неопытной девчонки ты стала взрослой женщиной, которая смогла бы жить в моем мире. А когда мне это удалось, я был уже не в силах расстаться ни с тобой, ни с воспоминаниями…
Его нежное признание тронуло ее душу, и она наградила его улыбкой, сверкающей, как лунный свет Монтаны.
— Я люблю тебя так сильно… Наверное, даже слишком сильно…
Дру отрицательно покачал головой.
— Слишком сильно — это недостаточно, Чикаго, — пробормотал он. — Задуши меня своей любовью… — Он полез в карман, достал жемчужное ожерелье и застегнул его на ее лебединой шее. — Я сохранил те бусинки, которые ты роняла на дорогу, чтобы указать мне путь, отдал их нанизать, и теперь ожерелье как новое. — Его указательный палец скользнул по нитке жемчуга, охватывающей шею. — Я хочу, чтобы каждая из этих бусинок напоминала тебе о том, что с нами было, и о том, что еще будет.
Дру внезапно резко отстранился, и она нахмурилась, ничего не понимая.
— Боже всемилостивый, я совсем забыл! — Крепко взяв ее за руки, Дру повел Тори на балкон.
— Что, Бога ради?.. — Она остановилась на полуслове, заметив в лунном свете, что окружающий пейзаж как-то изменился. На расстоянии пятидесяти ярдов от дома росли две стройные трехфутовые сосны, которых совсем недавно здесь и в помине не было. Ее густые ресницы взлетели вверх, и она увидела, как Дру с усмешкой смотрит на нее.
— Мы посадили два вечнозеленых дерева по обеим сторонам парадного входа, так что, куда бы ты ни взглянула, ты увидишь символ моей любви к тебе. Вечной.., как вечнозеленое дерево… — Дру положил мускулистую руку на плечо Тори и прижал ее к себе, так что она почувствовала биение его сердца.
Поток счастливых слез хлынул по ее щекам, и Дру смахнул их тыльной стороной ладони.
— Не надо слез, Чикаго, — прошептал он. — Я хочу слышать только твой смех и греться в лучах твоей любви. — С лукавой улыбкой Дру взглянул через плечо в сторону спальни. — Какой у нас сегодня джем?
Воспоминание о том волшебном утре, которое было, казалось, целую вечность тому назад, тронуло губы Тори озорной усмешкой.
— Персиковый.
Дру легко поднял ее на руки и отнес на постель.
— Самый мой любимый, — пробормотал он, а голубые глаза его сверкали в предвкушении предстоящего.
Когда Дру навзничь упал на кровать, прижимая к себе Тори, ее нежный смех затопил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
На минуту Тори задумалась над десятью годами своей жизни, ругая себя за то, что держала Эдгара на расстоянии, тогда как он всегда был добр и участлив. Ей было трудно признать сказанное им, но она не могла презирать его. Он благородно не позволил Калебу усомниться в том, что Гвен была ему верна, хотя их брак и не был счастливым. Гвен никогда не умела любить и так и не узнала, что значит жертвовать собой. За это Тори жалела ее. Гвен сделала несчастными двух своих мужей. Тори не хотела, чтобы Калеб или Эдгар страдали еще больше.
— Пусть это будет нашей тайной, если ты так хочешь, отец, — прошептала Тори, крепко обнимая Эдгара. — Мне очень жаль, что я не поняла всего, когда мы жили вместе.
— А я жалею, что не сообщил Калебу раньше о твоей дурацкой помолвке с Хубертом, — ответил Эдгар, прижав Тори к себе и гладя ее по голове. — К тому же ты так долго оттягивала день свадьбы, что Гвен вмешалась и сделала это за тебя. Какое счастье, что твой теперешний муж явился вовремя. Я уже перестал надеяться на помощь Калеба.
Дру улыбнулся Эдгару.
— Я не понимал, почему ищейки не бросились за Нами в погоню, как только мы кинулись наутек, — сказал он насмешливо.
— Если бы все было так, как хотели Гвен и Хуберт, свора собак и детективов преследовала бы вас по пятам, — признался Эдгар. — Я не посылал агентов Пинкертона так долго, как только мог, уверяя всех, что ты можешь прислать записку с требованием выкупа. Я дал вам столько времени, сколько смог, не вызывая их подозрений.
Тори взяла под руки Дру и Эдгара и повела их к гостинице.
— Нам лучше присоединиться к Калебу, прежде чем он начнет нас искать.
Счастье переполняло сердце Тори, когда она вошла в холл гостиницы. У нее было такое чувство, как будто она ступала по облакам. Наконец-то она заслужила любовь Дру и обрела обоих своих отцов!
Глава 40
Тори нетерпеливо ходила по спальне, недоумевая, что могло задержать Дру. Он отправил ее наверх, обольстительно улыбаясь и подмигивая, и обещал присоединиться к ней, как только закончит какое-то дело. Но как она ни пыталась, ей не удалось выведать, что же это такое…
Дверь скрипнула, и, подняв голову. Тори увидела могучего гиганта, заполнившего весь дверной проем. Даже сейчас, одним своим присутствием Дру заставлял ее сердце учащенно биться. Он был так полон жизни — больше, чем какой-либо другой мужчина из тех, кого она знала, и она так сильно его любила, что иногда даже пугалась этого. Завоевав его любовь, Тори боялась даже думать о том, что когда-нибудь может потерять ее…
Эта сентиментальная мысль заставила Тори броситься в объятия Дру, сжимая его так сильно, что он едва мог дышать. Когда она почувствовала, что широкая грудь Дру сотрясается от беззвучного смеха, она откинула голову назад, чтобы взглянуть в его лицо, резкие черты которого сейчас смягчала улыбка.
— И за что мне подвалило такое счастье, Чикаго? — спросил он, целуя кончик ее вздернутого носика.
— За то, что ты полюбил меня, когда я думала, что ты до этого никогда не дойдешь, — ответила она и, привстав на цыпочки, одарила его пламенным поцелуем. — Правда, тебе для этого потребовалось слишком много времени, Монтана. Ведь любовь смотрела тебе прямо в лицо, а ты ее не узнавал.
Улыбка сбежала с лица Дру. Он поднял свою большую руку и с любовью коснулся нежного личика Тори.
— По правде сказать, я думал, что ты слишком хороша для меня. — Его глубокий баритон звучал мягко и чуть хрипловато. — И ты была такой невинной девочкой, когда впервые призналась мне в своей любви. Я был уверен, что ты испытываешь только наивную влюбленность, от которой к концу нашего путешествия и следа не останется.
— Мое чувство было совсем не временное, — заверила его Тори. Она положила руки ему на плечи и игриво улыбнулась. — Я всегда знала, чего хочу, но ты был слишком жаден, чтобы мне это дать.
Руки его скользнули вдоль ее талии и остановились на бедрах.
— Знаешь, я думаю, что полюбил тебя в тот момент, когда ты всходила по ступеням в церковь, точно печальная маленькая принцесса из сказки. — Он опустил голову и коснулся ее губ. — Я позавидовал Хуберту за то, что он получит такую награду, которой совсем не заслуживает. И чем дольше я общался с тобой, тем больше желал, чтобы ты осталась со мной навсегда. Я хотел, чтобы из наивной неопытной девчонки ты стала взрослой женщиной, которая смогла бы жить в моем мире. А когда мне это удалось, я был уже не в силах расстаться ни с тобой, ни с воспоминаниями…
Его нежное признание тронуло ее душу, и она наградила его улыбкой, сверкающей, как лунный свет Монтаны.
— Я люблю тебя так сильно… Наверное, даже слишком сильно…
Дру отрицательно покачал головой.
— Слишком сильно — это недостаточно, Чикаго, — пробормотал он. — Задуши меня своей любовью… — Он полез в карман, достал жемчужное ожерелье и застегнул его на ее лебединой шее. — Я сохранил те бусинки, которые ты роняла на дорогу, чтобы указать мне путь, отдал их нанизать, и теперь ожерелье как новое. — Его указательный палец скользнул по нитке жемчуга, охватывающей шею. — Я хочу, чтобы каждая из этих бусинок напоминала тебе о том, что с нами было, и о том, что еще будет.
Дру внезапно резко отстранился, и она нахмурилась, ничего не понимая.
— Боже всемилостивый, я совсем забыл! — Крепко взяв ее за руки, Дру повел Тори на балкон.
— Что, Бога ради?.. — Она остановилась на полуслове, заметив в лунном свете, что окружающий пейзаж как-то изменился. На расстоянии пятидесяти ярдов от дома росли две стройные трехфутовые сосны, которых совсем недавно здесь и в помине не было. Ее густые ресницы взлетели вверх, и она увидела, как Дру с усмешкой смотрит на нее.
— Мы посадили два вечнозеленых дерева по обеим сторонам парадного входа, так что, куда бы ты ни взглянула, ты увидишь символ моей любви к тебе. Вечной.., как вечнозеленое дерево… — Дру положил мускулистую руку на плечо Тори и прижал ее к себе, так что она почувствовала биение его сердца.
Поток счастливых слез хлынул по ее щекам, и Дру смахнул их тыльной стороной ладони.
— Не надо слез, Чикаго, — прошептал он. — Я хочу слышать только твой смех и греться в лучах твоей любви. — С лукавой улыбкой Дру взглянул через плечо в сторону спальни. — Какой у нас сегодня джем?
Воспоминание о том волшебном утре, которое было, казалось, целую вечность тому назад, тронуло губы Тори озорной усмешкой.
— Персиковый.
Дру легко поднял ее на руки и отнес на постель.
— Самый мой любимый, — пробормотал он, а голубые глаза его сверкали в предвкушении предстоящего.
Когда Дру навзничь упал на кровать, прижимая к себе Тори, ее нежный смех затопил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91