За ними футов на шестьдесят тянется лужайка, а за ней… что?
– Большой и темный сад, – ответил Ник, – расположенный между пересекающимися аллеями и тисовыми изгородями высотой в двенадцать футов. Один вход в сад находится напротив левого окна, если смотреть из библиотеки.
– Однажды в сумерках, наподобие теперешних, – продолжал адвокат, – мистер Кловис Баркли стоял у этого окна. Оно было открыто, как большинство окон в теплые дни. Как признал впоследствии мистер Баркли, весь тот день он был в дурном настроении по причине, которая ускользнула из моей памяти. Когда он стоял у окна, несомненно глубоко вдыхая воздух, что-то появилось из сада, пересекло лужайку и внезапно бросилось на него, словно из озорства. Мистер Баркли не сказал, что это было…
– Не сказал? – вмешался Ник. – Но надеюсь, это его напугало до такой степени, что он потерял штаны.
– Я бы уж точно потеряла, – сказала Дейдри, – хотя ни за что бы в этом не призналась.
– Выражение, которое ты использовал, Николас, – строго заметил мистер Долиш, – неизящно и неточно. В ваших же устах, мисс Дейдри… – казалось, адвокат «простер защитные крыла», – оно звучит просто шокирующе. Нет, Николас, твой дедушка не был испуган до такой степени. Он вообще был более рассержен, чем испуган, как объяснил по телефону. Правда, он спешно отступил и испытал сильное потрясение. Мистер Баркли не верил в привидения. Но кто из нас полностью свободен от накапливавшихся веками суеверий? «В мире много кой-чего…»
– Даже очень много, – согласился Ник. – Давайте поразмыслим об этом «кое-чем» и постараемся найти ответ. Я бы очень хотел, чтобы здесь был человек по имени Гидеон Фелл и подумал бы вместе с нами. Но попробуем обойтись своими силами.
Неизвестно, о чем они думали, но некоторое время в машине царило молчание. Поднявшись к перекрестку, автомобиль начал спускаться и проехал через деревню Болье – местные жители произносят «Бьюли», – она известна своим цистерцианским аббатством, которое старше Великой хартии вольностей. Справа поблескивала река Болье, а слева виднелись руины аббатства и вполне современный музей Монтегю, где демонстрировались старинные автомобили.
Включив фары, Дейдри резко обернулась к мистеру Долишу:
– Неужели я должна постоянно держаться с достоинством?
– Думаю, это было бы разумно.
– А я бы хотела, чтобы Ник перестал говорить о призраках и о том, что написано на эту тему. «Мертв и проклят», «Дома с привидениями в Великобритании»… Я не слишком увлекаюсь книгами, даром что являюсь женой Пена. Фей могла бы рассказать об этом больше, чем я. Между прочим, где она?
– Фей? – воскликнул Ник, выпрямившись на сиденье. – Это имя пробуждает воспоминания. Прежде чем выяснять, где Фей, могу я узнать, Дейдри, кто она такая?
– Фей Уордор – секретарша Пена. Сегодня он послал ее в Лондон за какими-то книгами. Я думала, Фей приедет одним поездом с вами, но она не приехала.
– Да, по-видимому. А мисс Уордор давно работает у дяди Пена? И она, случайно, не блондинка?
– Блондинка. Фей очень славная, хотя слишком много думает о книгах и их авторах. Она у нас недавно. Но Фей – моя старая подруга, я знаю ее много лет. Как я сказала ей в Риме прошлым летом…
– Ну и ну! – пробормотал Ник, стараясь не смотреть на Гэррета. – В Риме, куда ведут все дороги. Да еще прошлым летом! Не являясь джентльменом, но будучи чертовски хорошим другом, я не буду допытываться, почему имя этой леди кажется мне знакомым…
«Да уж, лучше не надо!» – свирепо подумал Гэррет Эндерсон.
– Вместо этого я поинтересуюсь, куда мы сейчас едем.
Свернув влево на очередном перекрестке, они проехали мимо деревенской лавки, возле которой стояла телефонная будка.
– Это Эксбери, – объяснил мистер Долиш, указывая на придорожный столбик с табличкой. – В данный момент – если твой вопрос понимать буквально – мы едем на Локоть Сатаны и в Грингроув.
– Мои вопросы всегда следует понимать буквально, дружище Блэкстоун.
– В таком случае мы находимся на расстоянии чуть более мили от места назначения. Могу я предположить, Николас, что дальнейшее задумчивое молчание соответствовало бы доброжелательной атмосфере и хорошему вкусу?
Дейдри снова надавила на акселератор. Мимо, как во сне, проносились пасущиеся в поле коровы и редкие домики. Дорога, нырнув в лощину, поднялась на невысокий мыс, покрытый деревьями. Проехав мимо колоннады с надписью: «Лип-Бич – частное владение», они наконец увидели море.
Справа внизу, огибая Лип-Бич, на фоне темнеющего неба поблескивал Солент. Дул свежий западный ветер, и на волнах виднелись белые гребешки. В вечерней тишине сквозь урчание мотора был слышен шум прибоя. Молчание нарушил сам Эндрю Долиш:
– Ну, Николас, теперь пейзаж выглядит знакомым?
– Начинает выглядеть. – Ник указал направо, в южную сторону. – Это остров Уайт, не так ли?
– Да, остров Уайт. Он находится в трех милях, хотя кажется ближе. А впереди нас, где выступ выдается в море под прямым углом от края Лип-Бич, за деревьями можно увидеть крышу Грингроува. Ты почти дома.
– Да! – странным тоном произнесла Дейдри. – Я как-то об этом не подумала. Но вы дома, Ник, не так ли?
– Черта с два! – рявкнул Ник.
– Да-да! Вы скверно отзывались о старом мистере Баркли. Возможно, я говорила или думала то же самое. Но вы должны быть ему признательны. Он оставил вам дом и все прочее.
– Мой дом, милая моя, либо квартира на Восточной 64-й улице, либо добрый старый Уиллис-Билдинг на углу Мэдисон-авеню и 48-й улицы. А эта промозглая развалина впереди нас, где сквозняк дует в затылок, в какую сторону ни повернешься, мне не принадлежит и никогда не будет принадлежать. Сколько раз я должен повторять, что она мне не нужна?
– Это ничуть не опровергает того факта, что дом ваш. А бедный Пен…
– Ну-ну! – Приземистый мистер Долиш словно стал выше ростом. – Позвольте напомнить вам, мисс Дейдри, что Пеннингтон не останется без средств в любом случае – даже если не принимать во внимание великодушное предложение нашего молодого друга.
– Он может себе позволить быть великодушным, жертвуя тем, что ему не нужно. Но должны ли мы принимать милостыню и быть за это признательны? И действительно ли таковы его намерения? Когда я думаю о Пене…
Лесистый выступ маячил впереди. Дейдри сбавила скорость и повернула направо. Машина покатилась по скверно вымощенной дороге между каменными колоннами, увенчанными геральдическими эмблемами, и выехала на широкую, усыпанную песком подъездную аллею, усаженную по бокам деревьями и кустами рододендронов. В ста ярдах смутно виднелось широкое прямоугольное здание, обращенное фасадом к северу – в их направлении.
– В конце концов, я не должна забывать, что являюсь как-никак женой Пена, – продолжала Дейдри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Большой и темный сад, – ответил Ник, – расположенный между пересекающимися аллеями и тисовыми изгородями высотой в двенадцать футов. Один вход в сад находится напротив левого окна, если смотреть из библиотеки.
– Однажды в сумерках, наподобие теперешних, – продолжал адвокат, – мистер Кловис Баркли стоял у этого окна. Оно было открыто, как большинство окон в теплые дни. Как признал впоследствии мистер Баркли, весь тот день он был в дурном настроении по причине, которая ускользнула из моей памяти. Когда он стоял у окна, несомненно глубоко вдыхая воздух, что-то появилось из сада, пересекло лужайку и внезапно бросилось на него, словно из озорства. Мистер Баркли не сказал, что это было…
– Не сказал? – вмешался Ник. – Но надеюсь, это его напугало до такой степени, что он потерял штаны.
– Я бы уж точно потеряла, – сказала Дейдри, – хотя ни за что бы в этом не призналась.
– Выражение, которое ты использовал, Николас, – строго заметил мистер Долиш, – неизящно и неточно. В ваших же устах, мисс Дейдри… – казалось, адвокат «простер защитные крыла», – оно звучит просто шокирующе. Нет, Николас, твой дедушка не был испуган до такой степени. Он вообще был более рассержен, чем испуган, как объяснил по телефону. Правда, он спешно отступил и испытал сильное потрясение. Мистер Баркли не верил в привидения. Но кто из нас полностью свободен от накапливавшихся веками суеверий? «В мире много кой-чего…»
– Даже очень много, – согласился Ник. – Давайте поразмыслим об этом «кое-чем» и постараемся найти ответ. Я бы очень хотел, чтобы здесь был человек по имени Гидеон Фелл и подумал бы вместе с нами. Но попробуем обойтись своими силами.
Неизвестно, о чем они думали, но некоторое время в машине царило молчание. Поднявшись к перекрестку, автомобиль начал спускаться и проехал через деревню Болье – местные жители произносят «Бьюли», – она известна своим цистерцианским аббатством, которое старше Великой хартии вольностей. Справа поблескивала река Болье, а слева виднелись руины аббатства и вполне современный музей Монтегю, где демонстрировались старинные автомобили.
Включив фары, Дейдри резко обернулась к мистеру Долишу:
– Неужели я должна постоянно держаться с достоинством?
– Думаю, это было бы разумно.
– А я бы хотела, чтобы Ник перестал говорить о призраках и о том, что написано на эту тему. «Мертв и проклят», «Дома с привидениями в Великобритании»… Я не слишком увлекаюсь книгами, даром что являюсь женой Пена. Фей могла бы рассказать об этом больше, чем я. Между прочим, где она?
– Фей? – воскликнул Ник, выпрямившись на сиденье. – Это имя пробуждает воспоминания. Прежде чем выяснять, где Фей, могу я узнать, Дейдри, кто она такая?
– Фей Уордор – секретарша Пена. Сегодня он послал ее в Лондон за какими-то книгами. Я думала, Фей приедет одним поездом с вами, но она не приехала.
– Да, по-видимому. А мисс Уордор давно работает у дяди Пена? И она, случайно, не блондинка?
– Блондинка. Фей очень славная, хотя слишком много думает о книгах и их авторах. Она у нас недавно. Но Фей – моя старая подруга, я знаю ее много лет. Как я сказала ей в Риме прошлым летом…
– Ну и ну! – пробормотал Ник, стараясь не смотреть на Гэррета. – В Риме, куда ведут все дороги. Да еще прошлым летом! Не являясь джентльменом, но будучи чертовски хорошим другом, я не буду допытываться, почему имя этой леди кажется мне знакомым…
«Да уж, лучше не надо!» – свирепо подумал Гэррет Эндерсон.
– Вместо этого я поинтересуюсь, куда мы сейчас едем.
Свернув влево на очередном перекрестке, они проехали мимо деревенской лавки, возле которой стояла телефонная будка.
– Это Эксбери, – объяснил мистер Долиш, указывая на придорожный столбик с табличкой. – В данный момент – если твой вопрос понимать буквально – мы едем на Локоть Сатаны и в Грингроув.
– Мои вопросы всегда следует понимать буквально, дружище Блэкстоун.
– В таком случае мы находимся на расстоянии чуть более мили от места назначения. Могу я предположить, Николас, что дальнейшее задумчивое молчание соответствовало бы доброжелательной атмосфере и хорошему вкусу?
Дейдри снова надавила на акселератор. Мимо, как во сне, проносились пасущиеся в поле коровы и редкие домики. Дорога, нырнув в лощину, поднялась на невысокий мыс, покрытый деревьями. Проехав мимо колоннады с надписью: «Лип-Бич – частное владение», они наконец увидели море.
Справа внизу, огибая Лип-Бич, на фоне темнеющего неба поблескивал Солент. Дул свежий западный ветер, и на волнах виднелись белые гребешки. В вечерней тишине сквозь урчание мотора был слышен шум прибоя. Молчание нарушил сам Эндрю Долиш:
– Ну, Николас, теперь пейзаж выглядит знакомым?
– Начинает выглядеть. – Ник указал направо, в южную сторону. – Это остров Уайт, не так ли?
– Да, остров Уайт. Он находится в трех милях, хотя кажется ближе. А впереди нас, где выступ выдается в море под прямым углом от края Лип-Бич, за деревьями можно увидеть крышу Грингроува. Ты почти дома.
– Да! – странным тоном произнесла Дейдри. – Я как-то об этом не подумала. Но вы дома, Ник, не так ли?
– Черта с два! – рявкнул Ник.
– Да-да! Вы скверно отзывались о старом мистере Баркли. Возможно, я говорила или думала то же самое. Но вы должны быть ему признательны. Он оставил вам дом и все прочее.
– Мой дом, милая моя, либо квартира на Восточной 64-й улице, либо добрый старый Уиллис-Билдинг на углу Мэдисон-авеню и 48-й улицы. А эта промозглая развалина впереди нас, где сквозняк дует в затылок, в какую сторону ни повернешься, мне не принадлежит и никогда не будет принадлежать. Сколько раз я должен повторять, что она мне не нужна?
– Это ничуть не опровергает того факта, что дом ваш. А бедный Пен…
– Ну-ну! – Приземистый мистер Долиш словно стал выше ростом. – Позвольте напомнить вам, мисс Дейдри, что Пеннингтон не останется без средств в любом случае – даже если не принимать во внимание великодушное предложение нашего молодого друга.
– Он может себе позволить быть великодушным, жертвуя тем, что ему не нужно. Но должны ли мы принимать милостыню и быть за это признательны? И действительно ли таковы его намерения? Когда я думаю о Пене…
Лесистый выступ маячил впереди. Дейдри сбавила скорость и повернула направо. Машина покатилась по скверно вымощенной дороге между каменными колоннами, увенчанными геральдическими эмблемами, и выехала на широкую, усыпанную песком подъездную аллею, усаженную по бокам деревьями и кустами рододендронов. В ста ярдах смутно виднелось широкое прямоугольное здание, обращенное фасадом к северу – в их направлении.
– В конце концов, я не должна забывать, что являюсь как-никак женой Пена, – продолжала Дейдри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59