Каковы основные характерные черты Пеннингтона Баркли, помимо страсти к прошлому? Чувствительность в сочетании с цинизмом; добродушие, сменяемое иногда вспышками раздражения и гнева; любовь ко всему таинственному – от страшных историй о призраках до замысловатых детективных головоломок. Пеннингтон Баркли – романтик, озлобленный неудачами, в своем роде интеллектуальный Питер Пэн. Позвольте повторить, что библиотека – его логово. Здесь он читал. Здесь он размышлял. Здесь он диктовал письма. Здесь он…
– Обдумывал пьесу, которую собирался написать? – предположила Фей.
– Мисс Уордор, – резко осведомился доктор Фелл, – он когда-нибудь говорил вам, что пишет пьесу?
– Конечно! Он говорил…
Доктор Фелл, жонглируя трубкой и кисетом, опустился в огромное кресло спиной к двери в гостиную. Фей села в меньшее кресло напротив, а Гэррет поместился на его подлокотнике.
– Он когда-нибудь говорил это, – настаивал доктор Фелл, – если ему задавали прямой вопрос? Многие свидетели, слышавшие Пеннингтона Баркли в этой комнате прошлой ночью, цитируют его слова о том, что он уже некоторое время «готовит драму».
– «Готовлю драму, – в свою очередь процитировал Гэррет, – которая исследует поведение человека в состоянии стресса». Пеннингтон казался поглощенным этим. В половине третьего ночи я заглянул в его спальню, и он повторил мне «готовлю драму», находясь в полусознании под действием успокоительного.
– Ну и в чем тут разница? – спросила Фей. – Ведь это одно и то же, не так ли?
– В данном случае, – ответил доктор Фелл, – это совершенно разные вещи. Он набил трубку и зажег ее, чиркнув спичкой о бок кресла. – Пожалуйста, не забудьте, что до сегодняшнего дня, когда я сумел основательно побеседовать с мистером Баркли, я не встречал этого человека, хотя чувствовал, что в какой-то степени знаю его. Мы интенсивно переписывались.
– И он вызвал вас, верно? Отправил вам записку?
– Нет, мисс Уордор, он не вызывал меня.
– Но…
– Хотя у меня не было явных подозрений по поводу упомянутой записки, якобы пришедшей от него, я тем не менее почувствовал, что она содержит несколько нехарактерных для этого человека фраз. Мы пришли к выводу, что записку подделала Эстелл Баркли, которая надеялась, что я совершу чудо такова моя репутация, и с пренебрежением отвергла меня, когда я чудес не продемонстрировал. Пеннингтон заявил, что не писал этого послания и что отнюдь не желал моего присутствия здесь.
– Почему? – спросил Гэррет.
– Потому что он боялся меня, – ответил доктор Фелл. – Ведь старый вертопрах тоже весьма инфантилен.
– Боялся вас?
– С самого начала, сэр, я ощущал в этом деле присутствие двух характеров: черты Питера Пэна – детские, но довольно отталкивающие, хотя и не преступные, – и черты капитана Крюка – тоже детские, но более зрелые, злобные и хитрые, – противодействующие друг другу. Мне казалось, что вы, Эллиот и Ник Баркли делаете очень серьезную ошибку в ваших рассуждениях. Вы считали, что одна и та же персона притворялась призраком и совершила преступление.
– А разве это не так?
– Не так. Именно это и явилось причиной нашего замешательства! – Доктор Фелл выпустил облако дыма. – Чтобы подтолкнуть вас к правильному ответу, я сегодня подчеркнул, что призрак вроде бы являлся в трех случаях и трем людям: Кловису Баркли много лет назад, Эстелл Баркли и миссис Тиффин в течение одной недели в прошлом апреле. Разбирая проблему мнимого призрака, я задумался, что общего имеют друг с другом эти трое.
– Но я все еще этого не понимаю! – запротестовал Гэррет. – Если вы намерены объяснить нам загадки и сорвать маски, то сейчас самое время это сделать. Что общего у этих трех человек?
– Каждый из них в разное время и по разным причинам был на ножах с Пеннингтоном Баркли.
Фей съежилась в кресле. Гэррет вскочил на ноги:
– Доктор Фелл, прошлой ночью Пеннингтон сумел сказать мне кое-что, борясь с действием успокоительного. «Не оставайтесь слишком долго среди людей, живущих в этом доме. Они погрязли во лжи и глупости, а я, mea culpa, худший и глупейший из всех».
– Да-да, – кивнул доктор Фелл. – Он продолжал в том же духе добрую половину ночи. Пеннингтон Баркли погружен в бездну раскаяния, он кричит, как от боли, вспоминая о содеянном.
– В бездну раскаяния? – переспросил Гэррет. – Боже мой, сэр, неужели вы утверждаете, что Пеннингтон – преступник, повинный в этих грязных делах?
Доктор Фелл постучал палкой по полу:
– Нет, Пеннингтон Баркли не совершал преступления. Но это он и только он изображал в этом доме призрака.
Глава 17
– Доктор Фелл, вы сошли с ума?
– Искренне надеюсь, что нет.
– А как же быть с появлениями призрака прошлой ночью?
– Мой дорогой Эндерсон, никто не видел призрака прошлой ночью.
– Но послушайте…
– Сэр, – нетерпеливо прервал его доктор Фелл, – советую вам прислушаться к моим словам.
Он поднялся, рассыпая пепел из трубки, и покосился поверх голов собеседников на левое окно библиотеки.
– Факты, к которым я хочу привлечь ваше внимание, – продолжал доктор Фелл, – включают фрагмент семейной истории, сообщенный мне, хоть и невольно, Ником Баркли. Кажется, о том же эпизоде он поведал вам за обедом в клубе «Феспис» в среду. И это поможет нам приступить к реконструкции.
Весной 1926 года, когда Пеннингтону Баркли было только двадцать два, а самому Нику не более двух лет, Грингроув потряс взрыв. Молодой Пен Баркли после бурного скандала с отцом и ссоры с Эстелл спокойно упаковал чемодан и покинул дом. Вскоре выяснилось, что он живет в Брайтоне с молодой актрисой, чье имя, как сообщила нам Эстелл, Мейвис Грегг.
Что случилось с мисс Грегг, мы не знаем, да это и не имеет особого значения. Нам известно, что в сентябре того же года (так сказал вам Ник) Пеннингтон Баркли вернулся сюда. Внешне он выглядел таким же спокойным, и все обвинения от него отскакивали. Но первого октября – запомните эту дату Кловис увидел призрака.
Незадолго до сумерек, когда он стоял у окна библиотеки, фигура в мантии и маске появилась со стороны западного входа в сад, двинулась через осеннюю лужайку и внезапно бросилась на него, словно собираясь схватить и унести. Кловис, этот железный человек, испытал сильный шок.
Кто же осуществил этот маскарад? Едва ли практичный старший сын Кловиса и тем более едва ли обожавшая его дочь. Но Пеннингтон – другое дело. Вы начинаете понимать?
– Да, – отозвался Гэррет. – Все вроде бы сходится. Пеннингтон делал вид, будто его не заботят отцовские вспышки гнева. Но…
– Но так ли это было на самом деле? В результате в его голове созрел план. Пеннингтон был молодым человеком, куда менее заторможенным, чем сейчас. Весь реквизит – мантию, маску и прочее – легко можно было купить или изготовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Обдумывал пьесу, которую собирался написать? – предположила Фей.
– Мисс Уордор, – резко осведомился доктор Фелл, – он когда-нибудь говорил вам, что пишет пьесу?
– Конечно! Он говорил…
Доктор Фелл, жонглируя трубкой и кисетом, опустился в огромное кресло спиной к двери в гостиную. Фей села в меньшее кресло напротив, а Гэррет поместился на его подлокотнике.
– Он когда-нибудь говорил это, – настаивал доктор Фелл, – если ему задавали прямой вопрос? Многие свидетели, слышавшие Пеннингтона Баркли в этой комнате прошлой ночью, цитируют его слова о том, что он уже некоторое время «готовит драму».
– «Готовлю драму, – в свою очередь процитировал Гэррет, – которая исследует поведение человека в состоянии стресса». Пеннингтон казался поглощенным этим. В половине третьего ночи я заглянул в его спальню, и он повторил мне «готовлю драму», находясь в полусознании под действием успокоительного.
– Ну и в чем тут разница? – спросила Фей. – Ведь это одно и то же, не так ли?
– В данном случае, – ответил доктор Фелл, – это совершенно разные вещи. Он набил трубку и зажег ее, чиркнув спичкой о бок кресла. – Пожалуйста, не забудьте, что до сегодняшнего дня, когда я сумел основательно побеседовать с мистером Баркли, я не встречал этого человека, хотя чувствовал, что в какой-то степени знаю его. Мы интенсивно переписывались.
– И он вызвал вас, верно? Отправил вам записку?
– Нет, мисс Уордор, он не вызывал меня.
– Но…
– Хотя у меня не было явных подозрений по поводу упомянутой записки, якобы пришедшей от него, я тем не менее почувствовал, что она содержит несколько нехарактерных для этого человека фраз. Мы пришли к выводу, что записку подделала Эстелл Баркли, которая надеялась, что я совершу чудо такова моя репутация, и с пренебрежением отвергла меня, когда я чудес не продемонстрировал. Пеннингтон заявил, что не писал этого послания и что отнюдь не желал моего присутствия здесь.
– Почему? – спросил Гэррет.
– Потому что он боялся меня, – ответил доктор Фелл. – Ведь старый вертопрах тоже весьма инфантилен.
– Боялся вас?
– С самого начала, сэр, я ощущал в этом деле присутствие двух характеров: черты Питера Пэна – детские, но довольно отталкивающие, хотя и не преступные, – и черты капитана Крюка – тоже детские, но более зрелые, злобные и хитрые, – противодействующие друг другу. Мне казалось, что вы, Эллиот и Ник Баркли делаете очень серьезную ошибку в ваших рассуждениях. Вы считали, что одна и та же персона притворялась призраком и совершила преступление.
– А разве это не так?
– Не так. Именно это и явилось причиной нашего замешательства! – Доктор Фелл выпустил облако дыма. – Чтобы подтолкнуть вас к правильному ответу, я сегодня подчеркнул, что призрак вроде бы являлся в трех случаях и трем людям: Кловису Баркли много лет назад, Эстелл Баркли и миссис Тиффин в течение одной недели в прошлом апреле. Разбирая проблему мнимого призрака, я задумался, что общего имеют друг с другом эти трое.
– Но я все еще этого не понимаю! – запротестовал Гэррет. – Если вы намерены объяснить нам загадки и сорвать маски, то сейчас самое время это сделать. Что общего у этих трех человек?
– Каждый из них в разное время и по разным причинам был на ножах с Пеннингтоном Баркли.
Фей съежилась в кресле. Гэррет вскочил на ноги:
– Доктор Фелл, прошлой ночью Пеннингтон сумел сказать мне кое-что, борясь с действием успокоительного. «Не оставайтесь слишком долго среди людей, живущих в этом доме. Они погрязли во лжи и глупости, а я, mea culpa, худший и глупейший из всех».
– Да-да, – кивнул доктор Фелл. – Он продолжал в том же духе добрую половину ночи. Пеннингтон Баркли погружен в бездну раскаяния, он кричит, как от боли, вспоминая о содеянном.
– В бездну раскаяния? – переспросил Гэррет. – Боже мой, сэр, неужели вы утверждаете, что Пеннингтон – преступник, повинный в этих грязных делах?
Доктор Фелл постучал палкой по полу:
– Нет, Пеннингтон Баркли не совершал преступления. Но это он и только он изображал в этом доме призрака.
Глава 17
– Доктор Фелл, вы сошли с ума?
– Искренне надеюсь, что нет.
– А как же быть с появлениями призрака прошлой ночью?
– Мой дорогой Эндерсон, никто не видел призрака прошлой ночью.
– Но послушайте…
– Сэр, – нетерпеливо прервал его доктор Фелл, – советую вам прислушаться к моим словам.
Он поднялся, рассыпая пепел из трубки, и покосился поверх голов собеседников на левое окно библиотеки.
– Факты, к которым я хочу привлечь ваше внимание, – продолжал доктор Фелл, – включают фрагмент семейной истории, сообщенный мне, хоть и невольно, Ником Баркли. Кажется, о том же эпизоде он поведал вам за обедом в клубе «Феспис» в среду. И это поможет нам приступить к реконструкции.
Весной 1926 года, когда Пеннингтону Баркли было только двадцать два, а самому Нику не более двух лет, Грингроув потряс взрыв. Молодой Пен Баркли после бурного скандала с отцом и ссоры с Эстелл спокойно упаковал чемодан и покинул дом. Вскоре выяснилось, что он живет в Брайтоне с молодой актрисой, чье имя, как сообщила нам Эстелл, Мейвис Грегг.
Что случилось с мисс Грегг, мы не знаем, да это и не имеет особого значения. Нам известно, что в сентябре того же года (так сказал вам Ник) Пеннингтон Баркли вернулся сюда. Внешне он выглядел таким же спокойным, и все обвинения от него отскакивали. Но первого октября – запомните эту дату Кловис увидел призрака.
Незадолго до сумерек, когда он стоял у окна библиотеки, фигура в мантии и маске появилась со стороны западного входа в сад, двинулась через осеннюю лужайку и внезапно бросилась на него, словно собираясь схватить и унести. Кловис, этот железный человек, испытал сильный шок.
Кто же осуществил этот маскарад? Едва ли практичный старший сын Кловиса и тем более едва ли обожавшая его дочь. Но Пеннингтон – другое дело. Вы начинаете понимать?
– Да, – отозвался Гэррет. – Все вроде бы сходится. Пеннингтон делал вид, будто его не заботят отцовские вспышки гнева. Но…
– Но так ли это было на самом деле? В результате в его голове созрел план. Пеннингтон был молодым человеком, куда менее заторможенным, чем сейчас. Весь реквизит – мантию, маску и прочее – легко можно было купить или изготовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59