– Я в этом не сомневался. Он повернул шпингалет ударом кулака. Все это есть в вашей записной книжке. Дядя Пен сделал это за некоторое время до того, как был ранен, – я говорил вам это в гостиной, после того как мы нашли его лежащим там. Смотрите сами.
Эллиот начал листать записную книжку. Гэррет Эндерсон внимательно слушал, как заместитель коммандера повторял показания Ника. Хотя Гэррет не слышал рассказа своего друга в гостиной, так как всех свидетелей допрашивали по отдельности, то же самое Ник говорил ранее в библиотеке.
– Понятно, – промолвил Эллиот. – Ваш дядя снял пару резиновых перчаток, которые надел раньше, но не мог вспомнить, когда это сделал. Он подбежал к окну, открыл его голыми руками – перед нами доказательство этого – и после этого не позволил вашей тете трогать окно. Правильно?
– Это всего лишь мое впечатление. Сколько раз мне это повторять?
Лицо доктора Гидеона Фелла приняло выражение растерянного Гаргантюа.
– Отпечатки очень четкие, Эллиот, не так ли? – спросил он. – Не смазанные? А как насчет пятен в пыли?
– Ну, пятна есть и на раме, в стороне от четких отпечатков, как будто кто-то прикасался к окну в перчатках.
– А нигде нет более широких пятен, чем те, которые оставлены пальцами в перчатках? Таких, как если бы раму вытерли?
– Нет ничего подобного. Подойдите и посмотрите сами.
Доктор Фелл приковылял к окну, взял лупу и стал разглядывать через нее стекло и раму, близоруко моргая. Когда он поднял голову, его лицо было еще более обескураженным.
– Четкие отпечатки, много пыли и никаких широких пятен! – пробормотал он. – О боже! Неужели вы не видите, Эллиот, какие выводы мы должны из этого сделать?
– Полагаю, вы их уже сделали? – Эллиот отобрал у него лупу. – Лично я не сделал никаких, так как теперь ситуация становится еще более непонятной.
– Почему это?
– Маэстро, кто-то закрыл и запер это окно. Это мог сделать несостоявшийся убийца в перчатках, но как он повернул шпингалет снаружи? Или окно вообще тут ни при чем? Возможно ли, что убийца – если мы отбросим версию самоубийства – вошел и вышел через дверь, запертую на засовы сверху и снизу? Это слишком много для любого рационального ума. Чем больше я думаю об этой неразберихе…
– Не надо, Эллиот!
– Что не надо?
– Не надо усложнять положение, умоляю вас, мой друг. С годами вы все больше и больше походите на суперинтендента Хэдли перед его уходом в отставку.
– Очевидно, у меня есть на то причины. Теперь я понимаю Хэдли – я знаю, что ему приходилось выносить. Вы сообщите ваши выводы, сэр, или ограничитесь загадочным бормотанием? Если предпочитаете последнее, то, может быть, у кого-то еще есть какие-нибудь предположения? Мистер Баркли? Эндерсон?
Гэррет, меряющий шагами комнату в надежде изгнать из своих мыслей Фей, остановился возле книжных полок на южной стене.
– Идея, пришедшая мне в голову, – отозвался он, – слишком нелепа и неопределенна, чтобы ее обсуждать всерьез.
– Ну, идеи других не менее нелепы, так что пусть это вас не удерживает. Выкладывайте.
– Я слышал, как кто-то говорил, что эти дела с запертыми комнатами имеют одно из трех возможных объяснений: неправильно установленное время, неправильно выбранное место или жертва была не совсем одна. Предположим, в данном случае что-то не так с нашей концепцией времени?
– Времени?
– Да, времени, когда был ранен Пеннингтон Баркли. Что, если пуля угодила ему в грудь на час раньше, чем мы думаем, – скажем, в десять часов? По какой-то причине он отказался это признать и каким-то образом (один бог знает каким) сумел скрыть кровотечение. Он ходит, разговаривает с нами и только гораздо позже падает без чувств. Я знаю, что это звучит безумно…
Эллиот, судя по его виду, с трудом сдерживался, чтобы не швырнуть на пол свою записную книжку.
– Это звучит безумно, – ответил он, – потому что является таковым. Скрыть столько крови – не говоря уже о шоке, физической боли и других факторах еще более невероятно, чем придумать какой-то трюк с дверью или окном. Все доказательства против этого. Не забывайте, что жертва переоделась в другой жакет между без двадцати одиннадцать и одиннадцатью. Жакет, который был на Пеннингтоне Баркли, когда в него стреляли с близкого расстояния – с ожогами от пороха и пятнами крови, – сейчас в его спальне. Другой жакет, который был на нем, когда он разговаривал с вами раньше – со следами меда и парой резиновых перчаток в кармане, – висит в гардеробной. На столе перед нами лежит револьвер, из которого выпустили только одну пулю. Что вы скажете, доктор Фелл? Будете снова загадочно бормотать или согласитесь, что идея Эндерсона абсолютно безумна?
– Не безумна, а всего лишь ошибочна, – отозвался доктор Фелл. – Я согласен, что ничего такого не произошло – Пеннингтон Баркли, как мы все решили с самого начала, едва не встретил свою кончину около одиннадцати. Но вы не спрашивали себя, что еще здесь случилось?
– Еще?
– Да! Меня обвинили – по-моему, несправедливо – в загадочном бормотании. Но не сомневайтесь – я делаю все возможное, чтобы не сбивать вас с толку. Поэтому, Эллиот, я снова попытаюсь направить ваше внимание в нужную сторону. Около полуночи, прервав допрос свидетелей в гостиной, мы пошли взглянуть на библиотеку. Давайте вспомним, что мы тогда увидели.
Доктор Фелл, которому наконец удалось зажечь сигару, двинулся в альков между библиотекой и гостиной. Остальные поспешили за ним. Дверь в маленькую гардеробную все еще была открыта настежь; внутри горел свет. Доктор Фелл, повернув к своим компаньонам разгоряченное дискуссией лицо, указал тростью внутрь:
– Как вы сказали, Эллиот…
Металлический шкаф, который Гэррет в последний раз видел с закрытой дверцей, теперь был открыт. В шкафу, на проволочных плечиках рядом с двумя пустыми вешалками, висел темно-бордовый жакет, покрытый пятнами от меда. Взгляд Гэррета скользнул по умывальнику и кушетке с подушкой и одеялами, после чего вновь устремился на шкаф.
– Как вы сказали, Эллиот, – повторил доктор Фелл, – вот жакет, перепачканный медом, который был на Пеннингтоне Баркли, когда он говорил со своими гостями между десятью и без двадцати одиннадцать. Наверху, как вы правильно отметили, находится жакет со следами пороха и дыркой от пули. Очень хорошо – пока все ясно. Но где третий жакет?
– Третий?
– Да, разрази меня гром! Все свидетели цитируют слова Баркли о том, что у него имеется три таких жакета, один из которых был на нем. Позднее это подтвердила его жена. По ее словам, они были очень похожи, хотя не полностью идентичны, и хранились в этом шкафу, где вы можете видеть две пустых вешалки. Если мы не подозреваем Баркли и его жену в бессмысленной лжи, то должны этому поверить.
– Хорошо, согласен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59