В обычное время в разгар сезона там невозможно было найти свободный столик, туристы любили этот ресторан, отсюда можно созерцать восхитительный вид собора Святого Марка, отливавшего золотом, и его ни с чем не сравнимую колоннаду. Но сегодня большинство столиков оказались свободными. Подруги Жюльетт уже были там. Они помахали ей, так как заметили ее еще издалека на площади среди взлетающих и кружащихся голубей.
– Что ты будешь? – спросила Изабелла, обменявшись приветствиями. – Мороженое или кофе?
Она была первой, с кем Жюльетт подружилась в Венеции, живая, очень подвижная женщина, брюнетка с пышными формами. Жена процветающего бизнесмена и мать пятерых детей.
– То и другое! Я сегодня свободна.
– Ты пока не занимаешься созданием новых моделей? – поинтересовалась Анжелина, художница, всегда одетая в восхитительные свободные платья, которые ей очень шли. Старшая из подруг – ей уже было за сорок – обладала проницательным умом, имела взрослого сына, учившегося на медицинском факультете, и мужа, служившего капитаном в итальянском флоте. Анжелина была подругой Генриетты, и Жюльетт познакомилась с ней в Палаццо Орфей.
– Вовсе нет. Я уже давно отправила в ателье Ландель модели зимней одежды и внесла кое-какие изменения в первоначальные эскизы весенней коллекции.
– Что за изменения? – Изабелла заказала официанту мороженое, кофе должны были принести позже.
– Я подумала, к весне война так или иначе наложит свой отпечаток на стиль жизни большинства клиенток ателье. Широкие длинные юбки обречены. В моих новых моделях юбки узкие, но со складками или плиссе сзади, это дает возможность свободно двигаться. Все предметы коллекции отличаются простотой линии, за исключением вечерних платьев. Не знаю, как война воздействует на людей, но почему-то думаю, что мужчины, приезжающие в отпуск с фронта, будут искать в женах не только красоту, но и женственность, то, чего им больше всего не хватало на фронте.
– Естественно, ты права, – сказала Елена, хорошенькая молодая женщина, ровесница Жюльетт, чем-то напоминающая птичку. Она всегда одевалась по последней моде. Длинная юбка, надетая сегодня, была настолько узка, что женщина едва могла передвигаться мелкими шажками. Мачеха двоих детей, до сих пор не имеющая своих, Елена была счастливой женой крупного венецианского инженера, вдвое старше ее. Ей не терпелось поделиться новостями.
– Жюльетт, сегодня мой муж встречается с твоим. Будет какое-то собрание с участием представителей всех музеев, картинных галерей и церквей.
– Марко говорил мне, что предстоит тяжелый день, но он почти не открывает рта за утренней газетой.
Елене было известно больше.
– Так как Марко является специалистом по тканям, ему предложено поставить целые километры особой защитной ткани для всех произведений искусства, которыми располагает город.
Изабелла, собиравшаяся поднести ко рту ложку с клубничным мороженым, испуганно опустила руку.
– Что это значит?
Жюльетт, заметив, как расстроила подругу эта новость, поспешила успокоить ее.
– Это разумная мера предосторожности. Угрозы со стороны Германии и Австрии, скорее всего, просто бряцание оружием, но нужно быть готовым ко всему.
– Но я читала, Европа убеждена, что война закончится к Рождеству.
– Европа, но не кайзер, – коротко ответила Жюльетт, вспомнив слова Николая.
– Я согласна, – решительно поддержала ее Анжелина. – Наша страна сейчас разделилась на тех, кто считает, что мы должны присоединиться к Германии и таким образом спасти себя, и на тех, кого можно назвать оппозиционерами, не желающих новых унижений Италии. Мы не должны забывать, Австрия в любой момент вновь готова своими когтями вцепиться в сердце Венеции. Мы ведь так уязвимы, находясь под боком у нашего старого врага.
Изабелла побагровела, оттолкнув от себя мороженое, судя по выражению ее лица, у нее совершенно пропал аппетит.
– Им не следует уповать на то, что их имперский орел вновь будет простирать крылья над Венецией! Еще не прошло и пятидесяти лет, как закончилась их мрачная оккупация. Моя мать хорошо помнит, как они ввели комендантский час и как ее не пускали сюда, на площадь Святого Марка, когда здесь играл военный оркестр. Какая наглость! А бабушка рассказывала еще более страшные истории о годах своей молодости. Изнасилования, заключения в тюрьму без суда и следствия и прочее. Судя по газетам, немцы также ведут себя с бедными бельгийцами, а вчера они взяли Брюссель.
Елена пожалела, что стала инициатором разговора о войне. Эта тема постепенно начинала портить всем настроение.
– Теперь все должно измениться, ведь там высадились англичане. Как твои дети, Изабелла? Лоренцо поправился, простуда прошла?
Изабелле нравилось болтать о своих детях. Выражение ее лица изменилось, она вновь вернулась к своему мороженому. И когда женщины в конце концов разошлись, они чувствовали себя значительно веселее.
* * *
Против всех ожиданий война не закончилась к Рождеству. 1915 год начался ожесточенными боями. Менялся и облик Венеции, так как угроза вовлечения в конфликт становилась все более вероятной. С фасада собора Святого Марка сняли четверку бронзовых коней – символ Венеции – впервые с тех пор, как Наполеон увез их в качестве военного трофея, возвращенного затем Францией обратно.
Жюльетт и Марко находились среди молчаливой и мрачной толпы, наблюдавшей за тем, как опускали лошадей одну за другой на канатах с огромного фронтона храма. В то же утро они пошли во Дворец Дожей, и Жюльетт увидела, как покрывались тканью бесценные росписи потолков перед началом сложной и кропотливой работы по их снятию. Ткань поставлял Марко.
– Что будет с фресками Тьеполо в церкви Скальци? – Жюльетт решила, что следует посмотреть их еще раз перед тем, как их снимут.
– Они останутся, – ответил Марко. – Их осмотрели эксперты и пришли к выводу, что они нанесены на слишком тонкую штукатурку и рассыплются при любой попытке снять. По той же причине невозможно снять еще множество росписей.
Когда с фасада собора опустили лошадей, начались работы по его защите. Постепенно фасад исчез под покрывалами и мешками с песком. Жюльетт и многим другим казалось, что вместе с исчезновением блистательного венецианского храма погасло вечно пылавшее сердце Венеции. Другие здания тоже маскировались, но не столь тщательно. Все крылатые львы Святого Марка и другие скульптуры на улицах были закрыты мешками с песком. Неповторимое средневековое стекло вынесли из церквей и собора.
В городе, построенном на воде, без подвалов и погребов, эвакуация бесценных произведений искусства и церковных реликвий в относительно безопасное место за пределами города казалась неразрешимой задачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101