Вдруг в библиотеку неожиданно ворвалась Стефания Уанвиль. Одетая по последней моде, изящная и красивая в свои тридцать с небольшим, она бросилась к свекру и с театральной напыщенностью расцеловала его в обе щеки.
– Как ваши дела, beau-pere? Прекрасно выглядите. Вот, пришла посмотреть, все ли у вас в порядке.
Судя по выражению лица судьи, он не обрадовался визиту невестки.
– Разумеется, все в порядке, – с раздражением ответил он. – Почему должно быть иначе? – Он показал на Лизетт, которая при появлении Стефании поднялась с кресла и отошла в сторону. – Это моя новая домоправительница, мадам Декур. Она мне только что рассказала, что кулинарному мастерству научилась еще в школьные годы.
Из-под полей своей шляпы Стефания бросила колючий критический взгляд на Лизетт.
– Да? Ну что же, ни для кого не секрет, что девочек в частных школах обучают всем домашним работам.
Она грациозно опустилась в кресло, где только что сидела Лизетт, и махнула ей рукой в знак того, чтобы та удалилась.
– Никаких прохладительных напитков. Можете ничего не подавать, – сказала она ей.
Не успела Лизетт выйти из кабинета, как судья, сверкнув глазами, окликнул ее.
– Подождите минутку, Лизетт. Мне бы хотелось выпить стакан вина.
Лизетт про себя усмехнулась. Судья прекрасно уловил пренебрежительный тон невестки, который был ему невыносим. Впервые он назвал Лизетт по имени – видимо, чтобы уколоть Стефанию, это не повторится в ее отсутствие. Выйдя из библиотеки, она попросила привратника подать хозяину вино, а сама отправилась в свою комнату проверить кое-какие счета. Ее не удивило, что Стефания перед уходом снова послала за ней.
Она ждала Лизетт в роскошном салоне, стоя спиной к окну.
– Я хочу сказать вам несколько слов – ради вашего же блага, мадам Декур, – проговорила она, сделав несколько шагов навстречу. – Вы молоды и привлекательны, а ваш хозяин, как вы, вероятно, уже поняли, весьма неравнодушен к женским прелестям. Правда, к вашей фигуре, как я вижу, это не относится – по крайней мере, сейчас. Судья Уанвиль очень широкий человек, но иногда его широта граничит с глупостью. Поэтому вы должны уяснить себе – ни при каких обстоятельствах не злоупотребляйте его великодушием, не флиртуйте с ним и не делайте глупостей ради корыстных целей. Я этого не потерплю!
Лизетт охватила ярость. Голос ее задрожал.
– Вы меня оскорбляете, мадам. Я пришла сюда работать и надлежащим образом управлять хозяйством. И ничего больше! Но я никогда не откажу судье Уанвилю во внимании, если он пожелает посидеть и поговорить со мной. Мне хорошо известно, что пожилые люди часто чувствуют себя одинокими, несмотря на то, что живут в полном достатке и у них есть дети, которые о них заботятся. Оставьте ваши опасения, мадам. Я не отношусь к числу авантюристок.
Стефания сощурила свои холодные стеклянные глаза, и вдруг Лизетт поняла, что эта женщина при первой же возможности постарается выставить ее на улицу.
– Вы выразились достаточно ясно, мадам Декур, – елейным голосом произнесла Стефания. – Во всяком случае, я думаю, мы поняли друг друга. Всего хорошего.
После ее ухода Лизетт задержалась в салоне, чтобы немного успокоиться. Она чувствовала себя опустошенной после разговора, который явно доставлял Стефании злорадное удовольствие.
Обернувшись, она увидела, как Жерар закрывает дверь.
– Вы только что видели дракона.
– Кажется, она думает, что я собираюсь поживиться деньгами хозяина. – Голос Лизетт снова задрожал от гнева.
– Я же говорил вам, что она приносит в дом одно зло. Она не может простить судье, что он лишил ее драгоценностей своей покойной супруги, отдав их на хранение своей племяннице. В будуаре мадам висит соболье манто, которое госпожа Уанвиль так ни разу и не надела, – она тяжело заболела и не носила его. Мадам Стефания положила глаз и на это манто. Однажды судья увидел, как она примеряет его, и отказался отдать ей. Она боится, что вы своей молодостью и красотой сведете старика с ума, и он будет слишком щедр к вам.
– Не понимаю такой алчности. Ведь ее муж – преуспевающий архитектор и может дать ей все, что она захочет.
– Но она хочет иметь все! Она ненасытна. Мсье Уанвиль младший женился на экстравагантной женщине, которая, не буду отрицать, его любит, но слишком много требует от него. Дело в том, что у него двое внебрачных детей, которых он содержит, оплачивает их образование и прочие расходы.
Эти слова поразили Лизетт.
– Судья сказал, что у него нет внуков!
– Он даже не знает об их существовании! Его всегда огорчало, что мадам Стефания никогда не хотела детей, и это еще одно яблоко раздора между свекром и невесткой.
– Значит, у него есть внуки, дети его родного сына, о которых он даже не догадывается? А вы, его преданный слуга, долгие годы молчите? Вы же могли в тактичной форме рассказать ему обо всем!
– Что вы! Никогда в жизни! – Жерар в ужасе затряс головой. – Вы не представляете, какой разразился бы скандал, если бы он узнал об этом! Старик никогда не был против любовницы сына, у него самого в молодости было их предостаточно, но он пришел бы в неописуемое бешенство, если бы узнал, что от него семь лет скрывают внуков. Это бы окончательно рассорило отца с сыном, невестка не простила бы мужу измены. А судья так мечтал о внуках. – Жерар снова сокрушенно покачал головой. – Так что увольте, не заставляйте меня брать такую ответственность на себя. Это разрушило бы все их семейство. Не забывайте, что у судьи слабое сердце и такой удар он бы не перенес.
Лизетт тяжело вздохнула.
– Как это грустно и безысходно!
– Согласен, но ни вы, ни я не в силах что-либо исправить.
Лизетт кивнула, искренне сочувствуя судье.
Глава 9
Шли дни и недели. Судья настоял, чтобы в комнату Лизетт с чердака перенесли старинную колыбель. За время пребывания в этом доме Лизетт существенно пополнила гардероб будущего ребенка, аккуратно складывая все вещи в выдвижной ящик комода. Иногда ей нездоровилось, она быстро уставала. Доктор уверял, что беременность протекает нормально, единственное, что ей нужно, – не переутомляться и как можно больше отдыхать, но это – при всем желании – было невозможно. Лизетт очень волновалась за ребенка, но оптимизма не теряла.
Она была почти счастлива в доме судьи, если бы не страх перед Стефанией. Та только и ждала удобного случая избавиться от Лизетт. Стефания находила любой повод придраться ко всему, даже к меню, которые Лизетт обсуждала с поваром; зорко следила за тем, как бы судья не возобновил свои вечеринки со старыми друзьями – он любил их устраивать до болезни. Стефания не знала, оставит Лизетт ребенка или отдаст на воспитание приемным родителям. Судья Уанвиль не считал нужным посвящать ее в детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Как ваши дела, beau-pere? Прекрасно выглядите. Вот, пришла посмотреть, все ли у вас в порядке.
Судя по выражению лица судьи, он не обрадовался визиту невестки.
– Разумеется, все в порядке, – с раздражением ответил он. – Почему должно быть иначе? – Он показал на Лизетт, которая при появлении Стефании поднялась с кресла и отошла в сторону. – Это моя новая домоправительница, мадам Декур. Она мне только что рассказала, что кулинарному мастерству научилась еще в школьные годы.
Из-под полей своей шляпы Стефания бросила колючий критический взгляд на Лизетт.
– Да? Ну что же, ни для кого не секрет, что девочек в частных школах обучают всем домашним работам.
Она грациозно опустилась в кресло, где только что сидела Лизетт, и махнула ей рукой в знак того, чтобы та удалилась.
– Никаких прохладительных напитков. Можете ничего не подавать, – сказала она ей.
Не успела Лизетт выйти из кабинета, как судья, сверкнув глазами, окликнул ее.
– Подождите минутку, Лизетт. Мне бы хотелось выпить стакан вина.
Лизетт про себя усмехнулась. Судья прекрасно уловил пренебрежительный тон невестки, который был ему невыносим. Впервые он назвал Лизетт по имени – видимо, чтобы уколоть Стефанию, это не повторится в ее отсутствие. Выйдя из библиотеки, она попросила привратника подать хозяину вино, а сама отправилась в свою комнату проверить кое-какие счета. Ее не удивило, что Стефания перед уходом снова послала за ней.
Она ждала Лизетт в роскошном салоне, стоя спиной к окну.
– Я хочу сказать вам несколько слов – ради вашего же блага, мадам Декур, – проговорила она, сделав несколько шагов навстречу. – Вы молоды и привлекательны, а ваш хозяин, как вы, вероятно, уже поняли, весьма неравнодушен к женским прелестям. Правда, к вашей фигуре, как я вижу, это не относится – по крайней мере, сейчас. Судья Уанвиль очень широкий человек, но иногда его широта граничит с глупостью. Поэтому вы должны уяснить себе – ни при каких обстоятельствах не злоупотребляйте его великодушием, не флиртуйте с ним и не делайте глупостей ради корыстных целей. Я этого не потерплю!
Лизетт охватила ярость. Голос ее задрожал.
– Вы меня оскорбляете, мадам. Я пришла сюда работать и надлежащим образом управлять хозяйством. И ничего больше! Но я никогда не откажу судье Уанвилю во внимании, если он пожелает посидеть и поговорить со мной. Мне хорошо известно, что пожилые люди часто чувствуют себя одинокими, несмотря на то, что живут в полном достатке и у них есть дети, которые о них заботятся. Оставьте ваши опасения, мадам. Я не отношусь к числу авантюристок.
Стефания сощурила свои холодные стеклянные глаза, и вдруг Лизетт поняла, что эта женщина при первой же возможности постарается выставить ее на улицу.
– Вы выразились достаточно ясно, мадам Декур, – елейным голосом произнесла Стефания. – Во всяком случае, я думаю, мы поняли друг друга. Всего хорошего.
После ее ухода Лизетт задержалась в салоне, чтобы немного успокоиться. Она чувствовала себя опустошенной после разговора, который явно доставлял Стефании злорадное удовольствие.
Обернувшись, она увидела, как Жерар закрывает дверь.
– Вы только что видели дракона.
– Кажется, она думает, что я собираюсь поживиться деньгами хозяина. – Голос Лизетт снова задрожал от гнева.
– Я же говорил вам, что она приносит в дом одно зло. Она не может простить судье, что он лишил ее драгоценностей своей покойной супруги, отдав их на хранение своей племяннице. В будуаре мадам висит соболье манто, которое госпожа Уанвиль так ни разу и не надела, – она тяжело заболела и не носила его. Мадам Стефания положила глаз и на это манто. Однажды судья увидел, как она примеряет его, и отказался отдать ей. Она боится, что вы своей молодостью и красотой сведете старика с ума, и он будет слишком щедр к вам.
– Не понимаю такой алчности. Ведь ее муж – преуспевающий архитектор и может дать ей все, что она захочет.
– Но она хочет иметь все! Она ненасытна. Мсье Уанвиль младший женился на экстравагантной женщине, которая, не буду отрицать, его любит, но слишком много требует от него. Дело в том, что у него двое внебрачных детей, которых он содержит, оплачивает их образование и прочие расходы.
Эти слова поразили Лизетт.
– Судья сказал, что у него нет внуков!
– Он даже не знает об их существовании! Его всегда огорчало, что мадам Стефания никогда не хотела детей, и это еще одно яблоко раздора между свекром и невесткой.
– Значит, у него есть внуки, дети его родного сына, о которых он даже не догадывается? А вы, его преданный слуга, долгие годы молчите? Вы же могли в тактичной форме рассказать ему обо всем!
– Что вы! Никогда в жизни! – Жерар в ужасе затряс головой. – Вы не представляете, какой разразился бы скандал, если бы он узнал об этом! Старик никогда не был против любовницы сына, у него самого в молодости было их предостаточно, но он пришел бы в неописуемое бешенство, если бы узнал, что от него семь лет скрывают внуков. Это бы окончательно рассорило отца с сыном, невестка не простила бы мужу измены. А судья так мечтал о внуках. – Жерар снова сокрушенно покачал головой. – Так что увольте, не заставляйте меня брать такую ответственность на себя. Это разрушило бы все их семейство. Не забывайте, что у судьи слабое сердце и такой удар он бы не перенес.
Лизетт тяжело вздохнула.
– Как это грустно и безысходно!
– Согласен, но ни вы, ни я не в силах что-либо исправить.
Лизетт кивнула, искренне сочувствуя судье.
Глава 9
Шли дни и недели. Судья настоял, чтобы в комнату Лизетт с чердака перенесли старинную колыбель. За время пребывания в этом доме Лизетт существенно пополнила гардероб будущего ребенка, аккуратно складывая все вещи в выдвижной ящик комода. Иногда ей нездоровилось, она быстро уставала. Доктор уверял, что беременность протекает нормально, единственное, что ей нужно, – не переутомляться и как можно больше отдыхать, но это – при всем желании – было невозможно. Лизетт очень волновалась за ребенка, но оптимизма не теряла.
Она была почти счастлива в доме судьи, если бы не страх перед Стефанией. Та только и ждала удобного случая избавиться от Лизетт. Стефания находила любой повод придраться ко всему, даже к меню, которые Лизетт обсуждала с поваром; зорко следила за тем, как бы судья не возобновил свои вечеринки со старыми друзьями – он любил их устраивать до болезни. Стефания не знала, оставит Лизетт ребенка или отдаст на воспитание приемным родителям. Судья Уанвиль не считал нужным посвящать ее в детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83