Между ними тотчас же завязалась оживленная беседа. Лизетт и Филипп сидели наискосок друг к другу. Молодой человек скучающе смотрел в окно. Девочка прикинула, что ему должно быть около восемнадцати лет, и не ожидала от него особого внимания к своей персоне. Обычно юноши его возраста не удостаивают вниманием таких маленьких девочек, как она. Держался он довольно высокомерно. У него были густые, темные, аккуратно причесанные волосы и милая улыбка. Лизетт могла сравнить его только с принцем из детской сказки.
Она смотрела на него заворожено. Вдруг Филипп повернул к ней голову. Насмешливый взгляд его прекрасных карих глаз совершенно смутил бедную Лизетт.
– С какой луны вы свалились, большеглазая Лизетт?
От смущения она залилась краской.
– Из Лиона, – пробормотала она.
– И что же вы там делали? Проводили каникулы? – Он, видимо, считал, что она жила вместе с отцом в замке.
Лизетт вкратце рассказала ему свою историю, втайне радуясь тому, что он терпеливо выслушал ее рассказ и даже не проявил явной скуки.
– А теперь я буду жить с папой в замке. У него есть еще квартира в Париже, в которой я родилась. Надеюсь, что побываю и там.
– Счастливица! Париж – единственное место на земле, где можно жить. – Филипп обиженно поджал губы. – Если бы у меня было право выбора, я жил бы только здесь и нигде больше.
– Разве у вас нет права выбора? – искренне удивилась Лизетт.
Ей казалось, что если бы он захотел, весь мир лежал бы у его ног.
– Я собираюсь за границу, в одну из наших колоний в Западной Африке. Берег Слоновой Кости – вонючая дыра, где кроме желтой лихорадки и бивней убитых слонов мне ничего не светит. Незавидная участь для слонов, и для меня особенно, не правда ли? Но так хочет мой отец. Он считает, что я должен учиться его делу, чтобы потом было кому передать управление фирмой.
В глубине души он догадывался, что это была не единственная причина его далекого путешествия. Дело в том, что Филипп связался с девицей сомнительной репутации, отец не одобрял его выбора и, отправляя сына в африканскую глухомань, надеялся раз и навсегда положить конец этой интрижке.
Лизетт чувствовала, что, изливая ей обиду на отца, он нашел в ней благодарную слушательницу и говорил с ней, как со сверстницей. На уроках географии в школе Лизетт узнала о заморских колониях Франции, и до того, как Филипп рассказал ей жуткие истории о бедных слонах, Африка представлялась ей прекрасным загадочным континентом, где в тропических лесах растут диковинные растения и обитают необыкновенные звери. Но так было, пока человек жестоко не истребил природу.
– Да, покидать родной дом всегда тяжело, – посочувствовала ему Лизетт. – Я сама недавно пережила это. А вам Африка может неожиданно понравиться. Мне кажется, там так много интересного, захватывающего.
Ей снова вспомнились слова мсье Люмьера: «Смотри на жизнь как на сплошное приключение».
Бросив злой взгляд в сторону отца, Филипп после ее доброжелательных слов снова посмотрел на Лизетт и снисходительно улыбнулся. Эта улыбка пронзила ее насквозь.
– Вы милое, доброе существо, Лизетт. И очень хорошенькая. Никто не пытался понять мои чувства, помочь мне взглянуть на вещи в другом свете. – В его живых глазах мелькнула озорная улыбка. – Когда я вернусь из Африки, седой и старый, возможно, вы опять пожалеете меня и выйдете за меня замуж.
Лизетт от смущения залилась краской, но поняла, что он поддразнивает ее. Ей не пришлось отвечать на его шутку – отец повернулся в их сторону и заговорил с Филиппом. До конца поездки он был занят беседой о скучных делах, а Лизетт, уткнувшись в книгу, не проронила ни слова.
Когда поезд прибыл на Лионский вокзал, Филипп под шум паровозных гудков и вокзальной суеты, наконец, снова обратился к Лизетт:
– До свидания, Лизетт. Пожелай мне удачи!
– Желаю удачи, – быстро ответила она.
К ее величайшему удивлению, Филипп, взяв ее руку, склонился над ней, словно перед ним была взрослая дама. Попрощавшись, с Филиппом, шагая по перрону рядом с отцом, Лизетт несколько раз оглянулась, но он так и не обернулся, и девочка поняла, что он уже забыл о ней.
На улице шел сильный дождь, но карета отца, запряженная парой лошадей, уже ждала их у выхода из вокзала. Багаж быстро погрузили на задок экипажа. Проезжая по городу, Лизетт ничего не видела из окна кареты, кроме мокрых навесов и опустевших столиков кафе. Время от времени отец показывал ей разные достопримечательности города, но из-за дождя, хлеставшего в окна кареты, нельзя было ничего рассмотреть. Очевидно, город остался уже позади, поскольку они явно проезжали через сельскую местность. Когда прибыли на место, из-за облаков выглянуло вечернее солнце, бросая последние лучи на бледные стены замка и отражаясь искрами в его многочисленных окнах и мокрой траве на лужайке. Дом был не таким большим, каким она его себе представляла, но милым и уютным, окруженным деревьями и цветочными клумбами, которые создавали радостную атмосферу. Лизетт почувствовала волнение, надеясь, что в стенах этого здания еще витает дух ее матери и скоро она сама убедится в этом, когда познакомится с домом.
Подъезжая к воротам замка, Шарль – по гулу голосов, доносящемуся из Голубого салона, понял, что у жены снова гости. Войдя в просторный вестибюль и передав лакею шляпу, трость и перчатки, Шарль глубоко вздохнул. Путешествие его утомило, и он втайне рассчитывал побыть наедине с женой после того, как познакомит ее с дочерью. Однако Изабель любила многочисленное общество, обожала балы и вечеринки, никогда не уставала от них и даже пыталась вовлечь мужа в свои непрекращающиеся увеселения. Шарль давно понял, что не стоит возражать молодой супруге, и во всем соглашался с ней, поскольку совершенно не выносил ее капризов, которых, кстати, не было до свадьбы.
Лизетт сняла пальто и шляпу и собралась с духом перед встречей с мачехой. Она втайне надеялась, что все будет так, как говорил отец. Когда распахнулись двойные двери, она заметила, что перед тем как войти в обитый голубым шелком салон, отец выпрямился и подтянулся, стараясь придать походке юношескую легкость, словно желал стряхнуть с себя десяток лет.
Лизетт шла за ним следом. В зале было не меньше дюжины гостей, преимущественно возраста его жены, и, судя по тому, как он поздоровался с ними, он явно был знаком со всеми.
Увидев мужа, Изабель с ослепительной улыбкой быстро поднялась со стула. Шурша тафтой вечернего платья и блистая украшениями, она с подчеркнутой радостью бросилась ему навстречу.
– Шарль! Какой приятный сюрприз! А я ожидала тебя только завтра!
Изабель была среднего роста, полногрудая, с тонкой талией и прекрасной кожей цвета слоновой кости, которую чудесно оттеняли темно-рыжие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Она смотрела на него заворожено. Вдруг Филипп повернул к ней голову. Насмешливый взгляд его прекрасных карих глаз совершенно смутил бедную Лизетт.
– С какой луны вы свалились, большеглазая Лизетт?
От смущения она залилась краской.
– Из Лиона, – пробормотала она.
– И что же вы там делали? Проводили каникулы? – Он, видимо, считал, что она жила вместе с отцом в замке.
Лизетт вкратце рассказала ему свою историю, втайне радуясь тому, что он терпеливо выслушал ее рассказ и даже не проявил явной скуки.
– А теперь я буду жить с папой в замке. У него есть еще квартира в Париже, в которой я родилась. Надеюсь, что побываю и там.
– Счастливица! Париж – единственное место на земле, где можно жить. – Филипп обиженно поджал губы. – Если бы у меня было право выбора, я жил бы только здесь и нигде больше.
– Разве у вас нет права выбора? – искренне удивилась Лизетт.
Ей казалось, что если бы он захотел, весь мир лежал бы у его ног.
– Я собираюсь за границу, в одну из наших колоний в Западной Африке. Берег Слоновой Кости – вонючая дыра, где кроме желтой лихорадки и бивней убитых слонов мне ничего не светит. Незавидная участь для слонов, и для меня особенно, не правда ли? Но так хочет мой отец. Он считает, что я должен учиться его делу, чтобы потом было кому передать управление фирмой.
В глубине души он догадывался, что это была не единственная причина его далекого путешествия. Дело в том, что Филипп связался с девицей сомнительной репутации, отец не одобрял его выбора и, отправляя сына в африканскую глухомань, надеялся раз и навсегда положить конец этой интрижке.
Лизетт чувствовала, что, изливая ей обиду на отца, он нашел в ней благодарную слушательницу и говорил с ней, как со сверстницей. На уроках географии в школе Лизетт узнала о заморских колониях Франции, и до того, как Филипп рассказал ей жуткие истории о бедных слонах, Африка представлялась ей прекрасным загадочным континентом, где в тропических лесах растут диковинные растения и обитают необыкновенные звери. Но так было, пока человек жестоко не истребил природу.
– Да, покидать родной дом всегда тяжело, – посочувствовала ему Лизетт. – Я сама недавно пережила это. А вам Африка может неожиданно понравиться. Мне кажется, там так много интересного, захватывающего.
Ей снова вспомнились слова мсье Люмьера: «Смотри на жизнь как на сплошное приключение».
Бросив злой взгляд в сторону отца, Филипп после ее доброжелательных слов снова посмотрел на Лизетт и снисходительно улыбнулся. Эта улыбка пронзила ее насквозь.
– Вы милое, доброе существо, Лизетт. И очень хорошенькая. Никто не пытался понять мои чувства, помочь мне взглянуть на вещи в другом свете. – В его живых глазах мелькнула озорная улыбка. – Когда я вернусь из Африки, седой и старый, возможно, вы опять пожалеете меня и выйдете за меня замуж.
Лизетт от смущения залилась краской, но поняла, что он поддразнивает ее. Ей не пришлось отвечать на его шутку – отец повернулся в их сторону и заговорил с Филиппом. До конца поездки он был занят беседой о скучных делах, а Лизетт, уткнувшись в книгу, не проронила ни слова.
Когда поезд прибыл на Лионский вокзал, Филипп под шум паровозных гудков и вокзальной суеты, наконец, снова обратился к Лизетт:
– До свидания, Лизетт. Пожелай мне удачи!
– Желаю удачи, – быстро ответила она.
К ее величайшему удивлению, Филипп, взяв ее руку, склонился над ней, словно перед ним была взрослая дама. Попрощавшись, с Филиппом, шагая по перрону рядом с отцом, Лизетт несколько раз оглянулась, но он так и не обернулся, и девочка поняла, что он уже забыл о ней.
На улице шел сильный дождь, но карета отца, запряженная парой лошадей, уже ждала их у выхода из вокзала. Багаж быстро погрузили на задок экипажа. Проезжая по городу, Лизетт ничего не видела из окна кареты, кроме мокрых навесов и опустевших столиков кафе. Время от времени отец показывал ей разные достопримечательности города, но из-за дождя, хлеставшего в окна кареты, нельзя было ничего рассмотреть. Очевидно, город остался уже позади, поскольку они явно проезжали через сельскую местность. Когда прибыли на место, из-за облаков выглянуло вечернее солнце, бросая последние лучи на бледные стены замка и отражаясь искрами в его многочисленных окнах и мокрой траве на лужайке. Дом был не таким большим, каким она его себе представляла, но милым и уютным, окруженным деревьями и цветочными клумбами, которые создавали радостную атмосферу. Лизетт почувствовала волнение, надеясь, что в стенах этого здания еще витает дух ее матери и скоро она сама убедится в этом, когда познакомится с домом.
Подъезжая к воротам замка, Шарль – по гулу голосов, доносящемуся из Голубого салона, понял, что у жены снова гости. Войдя в просторный вестибюль и передав лакею шляпу, трость и перчатки, Шарль глубоко вздохнул. Путешествие его утомило, и он втайне рассчитывал побыть наедине с женой после того, как познакомит ее с дочерью. Однако Изабель любила многочисленное общество, обожала балы и вечеринки, никогда не уставала от них и даже пыталась вовлечь мужа в свои непрекращающиеся увеселения. Шарль давно понял, что не стоит возражать молодой супруге, и во всем соглашался с ней, поскольку совершенно не выносил ее капризов, которых, кстати, не было до свадьбы.
Лизетт сняла пальто и шляпу и собралась с духом перед встречей с мачехой. Она втайне надеялась, что все будет так, как говорил отец. Когда распахнулись двойные двери, она заметила, что перед тем как войти в обитый голубым шелком салон, отец выпрямился и подтянулся, стараясь придать походке юношескую легкость, словно желал стряхнуть с себя десяток лет.
Лизетт шла за ним следом. В зале было не меньше дюжины гостей, преимущественно возраста его жены, и, судя по тому, как он поздоровался с ними, он явно был знаком со всеми.
Увидев мужа, Изабель с ослепительной улыбкой быстро поднялась со стула. Шурша тафтой вечернего платья и блистая украшениями, она с подчеркнутой радостью бросилась ему навстречу.
– Шарль! Какой приятный сюрприз! А я ожидала тебя только завтра!
Изабель была среднего роста, полногрудая, с тонкой талией и прекрасной кожей цвета слоновой кости, которую чудесно оттеняли темно-рыжие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83