– Да? – спросила она, продолжая сиять, но по серьезному выражению его лица поняла, что он хочет сообщить ей что-то важное. То, что она услышала, поразило ее своей неожиданностью.
– Лизетт, мы должны пожениться. Она напряглась.
– Но почему? – удивленно вскрикнула она. – Мы же давно договорились обо всем. Брак не нужен никому из нас.
– Это было тогда, когда ты хотела избавиться от человека, за которого решила не выходить замуж, да и я в тот момент еще не совсем освободился от своего прошлого.
– Не понимаю тебя. Что случилось? Что заставило тебя изменить отношение к браку?
– На это есть веская причина.
Лизетт снова почувствовала страх оказаться в ловушке и попыталась скрыть его под маской легкой насмешки.
– Только не говори мне, что дело в сплетнях, которые распускают про нас в округе. Люди давно, судачили об этом – еще до ухода миссис Пирс.
– Ты хорошо знаешь, Лизетт, что я выше сплетен, – спокойно ответил Даниэль.
– Тогда почему ты хочешь все изменить? Мы счастливы и без этого! Разве свидетельство о браке имеет какое-то значение?
– А если у нас родится ребенок?
Лизетт вздрогнула и отвела глаза. Она не беременела с тех пор как они снова стали жить вместе, и, вероятно, не случайно.
– Но у нас уже есть дочь, – Лизетт попыталась возразить ему, – и ее никто не может заменить.
– Ты думаешь, я не понимаю?
Он сел к ее ногам и повернул к себе ее лицо.
– Даже ради нашей дочери, которая далеко от нас, мы должны стать мужем и женой. Представь себе, когда-нибудь, через много лет, она захочет нас разыскать. Если ее родители женаты, то на ней хотя бы не будет клейма незаконнорожденной.
В глазах Лизетт застыло страдание.
– Как она может разыскать нас?
– В один прекрасный день ей захочется посмотреть на свое свидетельство о рождении. Вот тогда-то она и узнает всю правду, о которой ей никто и никогда не говорил. Я вполне допускаю такой вариант. Возможно, ей понадобится знать свою истинную фамилию – для паспорта, например, или когда она соберется выходить замуж. Рано или поздно она обязательно захочет узнать все о настоящих родителях.
– Даниэль, ты, наверное, забыл, что ей в апреле исполнится только три года, – в отчаянии воскликнула Лизетт. – Как ты можешь думать о таком отдаленном будущем?
– Я так думаю, потому что люблю тебя, и буду всегда любить – до моего последнего вздоха. Вот почему я хочу, чтобы ты больше не мучалась, не цеплялась за прошлое, а думала о будущем. Лизетт, выходи за меня замуж! Сейчас самое время!
Лизетт неподвижно сидела, сложив руки на коленях и задумчиво глядя на них.
– Ты так думаешь? – тихо спросила она.
– Я всем сердцем желаю этого.
Она долго молчала, потом подняла голову, и в ее взгляде, полном любви и тепла, он прочел ответ на свой вопрос. Даниэль крепко обнял и поцеловал ее.
Через три недели они отправились во Францию. Лизетт хотела, чтобы бракосочетание состоялось непременно в Лионе. Они пригласили на свадьбу сестру Даниэля с мужем. Однако те отклонили приглашение, сославшись на плохое здоровье, но прислали им прекрасный подарок к свадьбе. Это был изящный серебряный сервиз в георгианском стиле, состоящий из кофейника, чайника, молочника и сахарницы. Лизетт была в восторге.
По дороге в Лион они сделали остановку в Париже, где Лизетт встретилась с адвокатом и подписала кое-какие бумаги относительно ее наследства. Когда они вышли от адвоката, Даниэль взял ее под руку и с нежностью посмотрел на нее.
– Я же говорил, ты всегда можешь себе позволить любимые круассаны с джемом, и не только.
Лизетт улыбнулась.
– А теперь пойду-ка я, пожалуй, за покупками. Посмотрим, хватит ли мне на круассаны.
В магазине Ворта она выбрала себе свадебное платье, голубой жакет и модную шляпу с широкими полями, украшенную лентами, вуалью и розами из шелка. Даниэль вез с собой сшитый в Сэвил Роу элегантный вечерний костюм, а Лизетт на Елисейских полях купила ему голубой шелковый галстук – в тон своему жакету.
Дом в Белькуре по указанию Лизетт украсили свежими цветами. Они стояли во всех комнатах. На время пребывания влюбленных в Лионе был нанят полный штат прислуги. Лизетт возобновила былые знакомства, представила Даниэля всем своим старым друзьям. До этого он был знаком только с Люмьерами. Их фильмы, по-прежнему пользовались бешеным успехом. Они показали им одну из своих новых работ. Оператор, стоя в гондоле, медленно скользил камерой по всей панораме Венеции. Это было очередным открытием братьев Люмьер, и такой прием вошел в технику кинематографа под названием «панорамирование».
За два дня до свадьбы приехала Джоанна, на которую возлагалась роль подружки невесты. На ней было шелковое платье цвета бургундского вина и красивая шляпа с такими же широкими полями, как у Лизетт. Джоанна пришла в полный восторг от Люмьеров, называя их родоначальниками новой индустрии. Братья устроили ей экскурсию по фабрике, полностью удовлетворив ее любопытство и оценив энтузиазм.
День свадьбы выдался ясным, но холодным. Льющиеся через витражи собора солнечные лучи освещали лица новобрачных. Лизетт с Даниэлем стояли рядом в церкви, в которую она ходила еще в детстве. Мсье Люмьер лично снимал на камеру брачную церемонию при выходе из церкви: эту запись он собирался подарить молодоженам перед их отъездом из Лиона. Джоанна покинула город на следующий день после свадьбы, пообещав навестить молодоженов, как только ей позволит время.
Когда пришло время уезжать, Лизетт почувствовала тот же страх перед расставанием с родным домом, как когда-то много лет назад. В глубине души она желала когда-нибудь навсегда поселиться здесь с Даниэлем, втайне мечтая, чтобы он занялся более спокойным делом, чем его любимое кино. Однако она ясно сознавала, что не в силах изменить его пристрастие: кино было у него в крови.
Накануне отъезда они зашли в голубой салон. Открыв бюро, Лизетт достала чистый лист бумаги и ручку.
– Пиши письмо, – сказала она.
– Ты знаешь, что нужно в нем сказать? – спросил Даниэль.
– Знаю. А ты?
Даниэль кивнул:
– Конечно. Я много об этом думал.
Он сел за бюро. Она положила руку ему на плечо, и они вместе сочинили письмо их дочери, поставили свои подписи и запечатали послание в конверт.
– Мы сделали все, что в наших силах, – тихо сказал он. – Остальное будет зависеть от монастыря. А пока нам надо набраться терпения ждать… и быть готовыми, что наше ожидание растянется на долгие годы.
Даниэль опустил голову, видя, как в глазах Лизетт заблестели слезы.
До посещения монастыря они сделали остановку в Париже. К радости Лизетт, аббатиса оказалась на месте и сразу согласилась их принять. Сначала она приняла их за супружескую пару, желавшую усыновить ребенка, но потом, узнав Лизетт, сердечно приветствовала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83