— Тебе не о чем сожалеть, малютка, — сказал он, поднимаясь на ноги, чтобы раздеться. — Ты не виновата в случившемся. Я видел все собственными глазами. Жаль только, что я вмешался слишком поздно.
— Он был зол, Парлан. Я прокусила ему губу насквозь.
Должно быть, именно это его распалило.
— Думаю, что так и было. — Парлан еле заметно улыбнулся и скользнул под одеяло рядом с нею. — Но в ответ хватило бы одного удара с его стороны. Он же собирался тебя избить до потери сознания — и ты сама об этом догадываешься. Оправданий подобным действиям нет. Особенно если учесть, что ему известно, как я отношусь к посягательствам на честь женщины в моем доме.
— Может, тебе сходить навестить его? — отважилась предложить девушка, но Парлан сжал ее в объятиях, и Эмил приникла к нему.
— Нет. Во мне еще не остыла злость на него, да что там злость — ярость. Я вполне способен на то, чему ты помешала днем, — на убийство.
— Ты этого не сделаешь. Он твой брат.
— И что же? Почему ты пыталась меня остановить?
— Ну, я думала, что ты забьешь его до смерти, сам того не желая. Не хочу, чтобы ты совершил поступок, о котором будешь впоследствии жалеть.
— Признаться, мне до сих пор не верится, что я смогу простить Артайра, что перестану злиться на него — ну и конечно, на себя.
— На себя?
— Артайр — самая большая неудача в моей жизни.
Прижимаясь к Парлану, Эмил, однако, ухитрилась при этом отрицательно покачать головой. Мужчина изобразил на лице подобие улыбки и провел рукой по ее волосам. Девушка успокаивала его и заставляла вновь верить в свои силы.
— Некоторые люди просто-напросто слабы, Парлан. И с этим ничего не поделаешь. Человек не всегда знает, что побуждает его действовать тем или иным способом. Он в состоянии контролировать лишь то, что замечает или о чем имеет представление.
— Лаган говорит то же самое.
— Что ж, он прав.
Когда Парлан собирался сообщить ей свою точку зрения на этот вопрос, послышался стук в дверь. Он улыбнулся, заметив, как Эмил мгновенно исчезла под одеялом, и предложил нежданному визитеру войти. И совершенно не удивился тому, что ночным посетителем оказался Лейт.
— Не следует ли тебе, больному — если, во всяком случае, ты хочешь им казаться, — давно уже быть в постели?
Не обратив внимания на вопрос Парлана, Лейт, в свою очередь, осведомился:
— Как Эмил?
— Все хорошо, — отозвалась девушка из-под одеяла.
— Что, стыдно показаться?
Приоткрыв лицо, она сказала:
— До сих пор тебе не приходилось видеть на моем лице отметин, оставленных рукой мужчины. — Заметив, что при виде ее синяков улыбка брата исчезла, Эмил торопливо добавила:
— Это не так больно, как может показаться со стороны.
— Мне бы, честно говоря, не хотелось видеть тебя с синяками. Хотя они появляются у тебя так легко… Мне и в самом деле трудно определить, насколько ты страдаешь.
— Он дважды хлестнул меня по лицу, прежде чем мне удалось его остановить.
Кивнув в знак того, что принял это к сведению, Лейт выслушал рассказ о том наказании, которому подверг брата Парлан. Потом он сказал:
— Жаль, мне не удалось понаблюдать за поркой. Ну а теперь мне пора отправляться в постель. — Тут он напустил на себя томный вид и произнес слабым голосом:
— Знаешь, я до сих пор так легко утомляюсь…
Когда Парлан отсмеялся этой шутке, он вдруг сделался серьезным и проговорил:
— Я хотел бы, чтобы Артайр походил на Лейта.
— Твой брат молод. Он еще может измениться, — возразила Эмил.
— Судя по его образу жизни, он умрет раньше, чем это произойдет. Впрочем, это не в моей власти. Давай-ка лучше спать, дорогая моя. Тебе необходимо отдохнуть от всего пережитого, мне же надо избавиться от гнева. Боюсь, я так сердит, что могу — сам того не желая — тебе навредить.
Она свернулась в клубочек, прижалась к нему и отдалась сну. Ничего другого ей не оставалось.
Несколько часов Парлан разглядывал потолок спальни, поглаживая волосы Эмил. Горечь разочарования опустошила его.
К тому же Парлан тяжело переживал собственные неудачи. Он еще раз был вынужден признаться себе: его ярость была вызвана тем, что Артайр посягнул на Эмил. Он решил подождать несколько дней, прежде чем снова позволит себе видеть Артайра. Приняв такое решение, Парлан наконец забылся сном.
Глава 9
— Что ты думаешь по этому поводу, Лейт?
Лейт еще раз окинул сестру взглядом. Костюм, который был на ней, выглядел странно, но не уродливо. Чей-то плед она превратила в хорошенькую юбочку, а мужская рубашка, которую Эмил по-прежнему приходилось носить, была почти скрыта безрукавкой, стянутой на боках шнуровкой, чтобы обозначить талию.
— Должен сказать, все это очень плохо — слишком подчеркнуты твои формы. Но по крайней мере эта одежда послужит до тех пор, пока отец не пришлет твоих платьев.
— А как тебе моя прическа? Во всем замке не нашлось ни единой души, кто бы помог мне справиться с волосами. — Эмил сдвинула брови, разглядывая свое отражение в зеркале. С облегчением она отметила, что синяки уже прошли.
— Я тебе помогу — и нечего смотреть на меня с таким удивлением. В конце концов у меня три сестры и в детстве мне приходилось играть с девчонками. Короче, можешь на меня положиться.
Когда брат закончил работу, Эмил была весьма удовлетворена результатами его деятельности. Ничего особенно изысканного он, разумеется, не создал, но прическа отличалась безупречным вкусом и аккуратностью и придала всему облику Эмил более респектабельный вид. Девушка улыбнулась Лейту, подхватила его под руку, и они вместе направились в главный зал замка.
Когда они спускались по ступеням, в зале возникло замешательство. Заметив Эмил, Парлан улыбнулся и направился ей навстречу, и в этот момент в зал вошла еще одна дама. Она была хороша собой и держалась с достоинством особы королевской крови.
Все хорошее, что Эмил когда-либо думала о женщинах, мгновенно вылетело у нее из головы. Они все сделались для нее презираемыми соперницами, когда вошедшая дама остановила Парлана и наградила поцелуем, который оказался более долгим, чем того требовали приличия. Эмил пришлось собрать всю силу воли, чтобы не броситься на незнакомку и не оттащить ее от Парлана силой.
Именно в этот момент Эмил осознала, что любит Парлана, — и это заставило ее побледнеть. Другого объяснения ярости, охватившей вдруг все ее существо по отношению к женщине, которую ей не доводилось видеть прежде и которую теперь обнимал Парлан, не могло быть. Неожиданно пленнице захотелось убежать прочь, спрятаться. Она боялась, что в каждом ее взгляде и жесте будет читаться ревность, и более всего боялась, что это заметит Парлан.
Тем временем он вежливо, но решительно высвободился из объятий Кэтрин. Она была последним человеком на свете, кого он желал бы видеть у себя в замке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104