В ногу, помнишь?
— Разве я могу позабыть? Но все равно, Парлан, ты не можешь здесь оставаться. Представь себе только, что подумает отец?!
— Он подумает, что в кровати двое беспомощных людей, которые лежат рядом, чтобы сиделкам и нянькам было легче за ними ухаживать.
Эмил решила, что, напустив на себя слишком невинный вид, Парлан явно перестарался.
— Нет, ты отлично знаешь, о чем он подумает, когда увидит нас в постели вдвоем и к тому же раздетыми.
— Да, он может подумать такое, — тут он приподнял простыни и полюбовался тем, что скрывалось под ними, — особенно если заметит, в какое жалкое существо превратился мой «дружок» по сравнению с тем могучим парнем, каким когда-то был.
Эмил не смогла удержаться и проследила за взглядом Парлана, после чего закатила глаза к потолку.
— «Жалкое существо»… Ясно одно — даже тяжелое ранение не умерило твоих аппетитов.
— Я начинаю подумывать, что мой аппетит к тебе никогда не ослабеет.
Она посмотрела ему в глаза — не шутит ли он? — но Парлан был серьезен, как никогда. В его взгляде было много тепла и заботы, но ни грана иронии. Она уже собралась было спросить, насколько серьезно ей следует отнестись к его заявлению, когда ее слуха достигли странные звуки, которые обыкновенно издает человек, когда задыхается. Она бросила взгляд в сторону входа, и ее глаза расширились от удивления и ужаса — в дверях стоял отец. Заметив, что его лицо стало наливаться красным цветом, что являлось предвестником бури, Эмил вскрикнула и зарылась головой в подушку. Разумеется, это был не самый смелый поступок в ее жизни, но девушка ничего не могла с собой поделать.
— Теперь я понимаю, почему меня разоружили, — проревел Лахлан, сжимая кулаки. — Ты негодяй, Парлан. Ведь обещал мне, что не навредишь девочке!
— А я и не вредил. Не так ли, Эмил? — спросил Парлан нежно и провел рукой по ее волосам.
— А это что такое? — вскипел Лахлан, когда, приблизившись к кровати, разглядел на коже дочери синяки и кровоподтеки.
— Папа, — выдохнула Эмил, мгновенно забывая о недавнем страхе. Она поняла, что ярость отца относилась не к тому, что она была в постели Парлана, а к тем отметинам на коже, которые он увидел. — Эти следы на моем теле оставил не Парлан. — Она инстинктивно коснулась руки Макгуина, дав отцу понять, что у нее самые теплые отношения с владельцем Дахгленна. — Это Рори Фергюсон меня так отделал.
Выражение лица Лахлана Менгуса менялось мгновенно: секунду назад на нем был только гнев, теперь же его исказило недоверие, смешанное со страхом. Он приблизился к кровати с той стороны, где лежала Эмил. Лейт и Лаган, вошедшие в комнату вместе с ним, уже несли ему стул. Лахлан тяжело опустился на сиденье, и окружающие почувствовали, как устал этот далеко не молодой человек.
— Этого не может быть, девочка, — пробормотал он, хотя, зная честность Эмил, уже понял, что дочь говорит правду.
— Да, меня истязал Рори. Парлан меня ни разу даже пальцем не тронул, хотя мой острый язычок временами выводил его из себя. — Эмил умолкла на мгновение, проглотила мешавший ей говорить ком в горле и нервно осведомилась:
— Папа, скажи, как умерла мама?
Лахлан замер, смешался, но все-таки ответил:
— От родильной горячки. Я же тебе говорил.
Реакция отца напугала ее. Теперь ей казалось, что рассказ Рори о том, как умерла ее мать, вполне мог оказаться правдой.
— Это не сказка, которую ты выдумал, чтобы облегчить нашу боль, поскольку истина слишком ужасна?
— Ну-ка, ну-ка, так что ты слышала, девочка? И кто тебе об этом наплел?
— Ты не рассказал отцу о том, что случилось, Лейт?
— Нет, Эмил. Мне и в голову не могло прийти, что он подумает, будто тебя избил Парлан.
— Об этом расскажу я, дорогая, — вмешался Парлан, чей гнев на Лахлана улетучился, когда Макгуин понял, что отец Эмил набросился на него с обвинениями просто по незнанию. — А ты побереги силы, поскольку, как я понимаю, тебе тоже есть о чем сказать. О том, что превращает твои сны в кошмары.
Голосом, в котором чувствовалась скрытая ярость, Парлан поведал историю предательства, в результате которого Эмил была схвачена Рори. Парлан рассказал обо всем — не забыл упомянуть о том, что Эмил его спасла, а потом и сама спаслась с помощью Мэгги. Когда он закончил свое скорбное повествование, было ясно, что Лахлан вполне разделяет его ярость по отношению к Рори. Парлан в этот момент подумал, что Рори Фергюсону теперь придется как следует постараться, чтобы остаться в живых.
— Итак, что ты хотела мне сообщить, дочка? — хрипло спросил Лахлан, выслушав Макгуина.
— Рори Фергюсон говорил мне о том, как умерла мама, и его история никак не совпадает с твоей, — тихо отозвалась Эмил.
Лахлан медленно поднялся со стула и прошел к окну.
Повернувшись к дочери спиной и сжав кулаки, он бросил через плечо:
— Расскажи мне его историю. Ты ее помнишь?
— Как же я могу забыть? Он мне рассказал ее в перерывах между ударами кнута. Ударит, потом поговорит, потом снова ударит. Так вот, маму убили.
— Да, — пробормотал Лахлан. — Говори, девочка, не надо щадить мои чувства.
— Он сказал мне, что я умру так же, как и она, но это займет больше времени, потому что он теперь знает, как продлить боль. Я должна была прожить достаточно долго для того, чтобы он успел насладиться своей местью. Местью за то, что мать с презрением его отвергла.
Лахлан кивнул:
— Все так. Кристи и в самом деле его отвергла. Я всегда чувствовал, что оскорбил этого человека, когда увел у него твою мать. С его стороны было глупо ее добиваться, он был совсем еще молокосос, младше ее на пять лет. Это была его первая любовь. И она на нее не ответила.
— А ему казалось, что могла ответить. Он говорил, что как-то застал ее в одиночестве. Она отвергла его чувства и сказала, что любит только тебя. Он надеялся, что она переменит свое решение и поймет, что он — в отличие от тебя — настоящий мужчина.
Эмил вся дрожала, и отрывистые фразы срывались с губ, словно независимо от ее воли. Под конец девушка так раскисла от слез, что почти не могла продолжать.
— Она все время призывала тебя, папа. А он ей говорил, что довершит свою месть на мне, поскольку она начала умирать слишком рано. Он сказал, что мама прокляла его перед смертью, объявила ему, что, если он прикоснется ко мне, сам дьявол поднимется из ада и утащит его с собой. Он сказал, что оставил ее в лесу — мертвой и уже некрасивой.
Парлан прижал лицо Эмил к своему плечу — девушка заходилась в рыданиях. Его взгляд остановился на спине Лахлана и его руках, которые впились в край рамы. Голова его склонилась, и Парлан не сомневался, что он тоже плачет.
Вспомнив о ночном кошмаре, который преследовал Эмил, Парлан теперь жалел, что не докопался до сути и не попытался ослабить его воздействия на девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Разве я могу позабыть? Но все равно, Парлан, ты не можешь здесь оставаться. Представь себе только, что подумает отец?!
— Он подумает, что в кровати двое беспомощных людей, которые лежат рядом, чтобы сиделкам и нянькам было легче за ними ухаживать.
Эмил решила, что, напустив на себя слишком невинный вид, Парлан явно перестарался.
— Нет, ты отлично знаешь, о чем он подумает, когда увидит нас в постели вдвоем и к тому же раздетыми.
— Да, он может подумать такое, — тут он приподнял простыни и полюбовался тем, что скрывалось под ними, — особенно если заметит, в какое жалкое существо превратился мой «дружок» по сравнению с тем могучим парнем, каким когда-то был.
Эмил не смогла удержаться и проследила за взглядом Парлана, после чего закатила глаза к потолку.
— «Жалкое существо»… Ясно одно — даже тяжелое ранение не умерило твоих аппетитов.
— Я начинаю подумывать, что мой аппетит к тебе никогда не ослабеет.
Она посмотрела ему в глаза — не шутит ли он? — но Парлан был серьезен, как никогда. В его взгляде было много тепла и заботы, но ни грана иронии. Она уже собралась было спросить, насколько серьезно ей следует отнестись к его заявлению, когда ее слуха достигли странные звуки, которые обыкновенно издает человек, когда задыхается. Она бросила взгляд в сторону входа, и ее глаза расширились от удивления и ужаса — в дверях стоял отец. Заметив, что его лицо стало наливаться красным цветом, что являлось предвестником бури, Эмил вскрикнула и зарылась головой в подушку. Разумеется, это был не самый смелый поступок в ее жизни, но девушка ничего не могла с собой поделать.
— Теперь я понимаю, почему меня разоружили, — проревел Лахлан, сжимая кулаки. — Ты негодяй, Парлан. Ведь обещал мне, что не навредишь девочке!
— А я и не вредил. Не так ли, Эмил? — спросил Парлан нежно и провел рукой по ее волосам.
— А это что такое? — вскипел Лахлан, когда, приблизившись к кровати, разглядел на коже дочери синяки и кровоподтеки.
— Папа, — выдохнула Эмил, мгновенно забывая о недавнем страхе. Она поняла, что ярость отца относилась не к тому, что она была в постели Парлана, а к тем отметинам на коже, которые он увидел. — Эти следы на моем теле оставил не Парлан. — Она инстинктивно коснулась руки Макгуина, дав отцу понять, что у нее самые теплые отношения с владельцем Дахгленна. — Это Рори Фергюсон меня так отделал.
Выражение лица Лахлана Менгуса менялось мгновенно: секунду назад на нем был только гнев, теперь же его исказило недоверие, смешанное со страхом. Он приблизился к кровати с той стороны, где лежала Эмил. Лейт и Лаган, вошедшие в комнату вместе с ним, уже несли ему стул. Лахлан тяжело опустился на сиденье, и окружающие почувствовали, как устал этот далеко не молодой человек.
— Этого не может быть, девочка, — пробормотал он, хотя, зная честность Эмил, уже понял, что дочь говорит правду.
— Да, меня истязал Рори. Парлан меня ни разу даже пальцем не тронул, хотя мой острый язычок временами выводил его из себя. — Эмил умолкла на мгновение, проглотила мешавший ей говорить ком в горле и нервно осведомилась:
— Папа, скажи, как умерла мама?
Лахлан замер, смешался, но все-таки ответил:
— От родильной горячки. Я же тебе говорил.
Реакция отца напугала ее. Теперь ей казалось, что рассказ Рори о том, как умерла ее мать, вполне мог оказаться правдой.
— Это не сказка, которую ты выдумал, чтобы облегчить нашу боль, поскольку истина слишком ужасна?
— Ну-ка, ну-ка, так что ты слышала, девочка? И кто тебе об этом наплел?
— Ты не рассказал отцу о том, что случилось, Лейт?
— Нет, Эмил. Мне и в голову не могло прийти, что он подумает, будто тебя избил Парлан.
— Об этом расскажу я, дорогая, — вмешался Парлан, чей гнев на Лахлана улетучился, когда Макгуин понял, что отец Эмил набросился на него с обвинениями просто по незнанию. — А ты побереги силы, поскольку, как я понимаю, тебе тоже есть о чем сказать. О том, что превращает твои сны в кошмары.
Голосом, в котором чувствовалась скрытая ярость, Парлан поведал историю предательства, в результате которого Эмил была схвачена Рори. Парлан рассказал обо всем — не забыл упомянуть о том, что Эмил его спасла, а потом и сама спаслась с помощью Мэгги. Когда он закончил свое скорбное повествование, было ясно, что Лахлан вполне разделяет его ярость по отношению к Рори. Парлан в этот момент подумал, что Рори Фергюсону теперь придется как следует постараться, чтобы остаться в живых.
— Итак, что ты хотела мне сообщить, дочка? — хрипло спросил Лахлан, выслушав Макгуина.
— Рори Фергюсон говорил мне о том, как умерла мама, и его история никак не совпадает с твоей, — тихо отозвалась Эмил.
Лахлан медленно поднялся со стула и прошел к окну.
Повернувшись к дочери спиной и сжав кулаки, он бросил через плечо:
— Расскажи мне его историю. Ты ее помнишь?
— Как же я могу забыть? Он мне рассказал ее в перерывах между ударами кнута. Ударит, потом поговорит, потом снова ударит. Так вот, маму убили.
— Да, — пробормотал Лахлан. — Говори, девочка, не надо щадить мои чувства.
— Он сказал мне, что я умру так же, как и она, но это займет больше времени, потому что он теперь знает, как продлить боль. Я должна была прожить достаточно долго для того, чтобы он успел насладиться своей местью. Местью за то, что мать с презрением его отвергла.
Лахлан кивнул:
— Все так. Кристи и в самом деле его отвергла. Я всегда чувствовал, что оскорбил этого человека, когда увел у него твою мать. С его стороны было глупо ее добиваться, он был совсем еще молокосос, младше ее на пять лет. Это была его первая любовь. И она на нее не ответила.
— А ему казалось, что могла ответить. Он говорил, что как-то застал ее в одиночестве. Она отвергла его чувства и сказала, что любит только тебя. Он надеялся, что она переменит свое решение и поймет, что он — в отличие от тебя — настоящий мужчина.
Эмил вся дрожала, и отрывистые фразы срывались с губ, словно независимо от ее воли. Под конец девушка так раскисла от слез, что почти не могла продолжать.
— Она все время призывала тебя, папа. А он ей говорил, что довершит свою месть на мне, поскольку она начала умирать слишком рано. Он сказал, что мама прокляла его перед смертью, объявила ему, что, если он прикоснется ко мне, сам дьявол поднимется из ада и утащит его с собой. Он сказал, что оставил ее в лесу — мертвой и уже некрасивой.
Парлан прижал лицо Эмил к своему плечу — девушка заходилась в рыданиях. Его взгляд остановился на спине Лахлана и его руках, которые впились в край рамы. Голова его склонилась, и Парлан не сомневался, что он тоже плачет.
Вспомнив о ночном кошмаре, который преследовал Эмил, Парлан теперь жалел, что не докопался до сути и не попытался ослабить его воздействия на девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104