– Я говорю совершенно искренне, папа. Но и войны я тоже не хочу. У меня в Карайдленде много друзей. Эти люди не раз мне помогали, и пусть даже я никогда их больше не увижу, мне страшно за них.
– А я их должник. Они спасли тебе жизнь.
По тону Элдона чувствовалось, что его очень тяготит этот долг. Он связывал отцу руки, облегчая задачу Шторм – отговорить его от мести.
– Но и они в долгу перед нами: я спасла жизнь Колину, а еще раньше – его руку. Мне кажется, мы в расчете. По правде говоря, это они наши должники, ведь Хью чуть не погубил их всех.
– Тогда я со спокойной совестью зарублю негодяя, – заявил Элдон, но заметил, как побледнела дочь. – Ты его любишь?
– Да, – тихо сказала Шторм. – Боюсь, что так. Я поступила глупо, влюбившись в него. Он никогда не испытывал ко мне глубоких чувств, я для него была просто развлечением. Однажды он сильно обжегся и с тех пор закрыл свое сердце на замок. Тэвиш был добр ко мне, папа, просто я ждала от него большего. Но за это тоже не убивают.
– Значит, он бросил тебя с ребенком, а я должен оставить его в живых?
– Мы сами позаботимся о малыше, Роден, – вмешалась Элейн, радуясь, что обошлось без скандала. – Надо подумать… Может быть, удастся как-то скрыть его рождение…
– Нет. Даже если эта тайна не раскроется, все равно она обернется против ребенка.
– Папа, у меня есть мысль… – осторожно начала Шторм.
– Мне почему-то кажется, что твоя мысль мне не понравится.
– Я могла бы выйти замуж за Тэвиша Мак-Лагана.
Элдон разразился длинной тирадой, состоявшей из отборных ругательств. Он вновь принялся мерить шагами комнату. Элейн густо покраснела, а Шторм едва заметно улыбнулась. Ее отец никогда не стеснялся в выражениях.
Но Элдон продолжал расхаживать по комнате, и девушка нахмурилась. Такое поведение отца не предвещало ничего хорошего. С каждым шагом он делался все мрачнее, и Шторм понимала, что вряд ли сумеет с ним договориться. Чтобы его единственная дочь вышла замуж за Мак-Лагана? Нет, лорд Элдон не мог допустить даже мысли об этом. И то, что брак будет ненастоящим, вряд ли его смягчит. Если его дочь и первый внук будут носить имя Мак-Лаган, Элдон расценит это как оскорбление. Каждый раз, глядя на дочь или на ее ребенка, лорд будет испытывать боль.
– Папа, выслушай меня… – проговорила Шторм.
– Выслушать тебя? – Элдон уставился на дочь гневным, пылающим взглядом. Ему нужно было на ком-то сорвать свою злость. – Чем больше ты говоришь, тем больше мне хочется убить негодяя, порубить его мечом на кусочки, но ты не желаешь даже слышать об этом.
– Потому что это ничего не даст. Убив Тэвиша, ты ничего не приобретешь, только потеряешь. Погибнут наши друзья и родные, а я по-прежнему останусь с ребенком и без мужа. А если выйду за Тэвиша…
– Этому не бывать! Моя дочь никогда не выйдет замуж за Мак-Лагана!
– Но, папа, он даст моему ребенку имя…
– Лучше быть незаконнорожденным, чем Мак-Латаном.
– Папа, я забочусь прежде всего о ребенке. Он будет страдать больше, чем я, если родится вне брака. Конечно, с именем Мак-Лаган ему придется несладко, но это все-таки лучше, чем жить вообще без имени. Я хочу лишь одного: чтобы у ребенка было имя.
– Хорошо, дай ему имя, но только не Мак-Лаган, черт возьми!
Шторм не успела возразить. Отец ласково, но твердо отстранил ее и вышел за дверь. Девушка была в полнейшем недоумении. Она хочет узаконить своего ребенка. Неужели отец не поможет ей в этом? Справившись с волнением, девушка бросилась догонять отца. Встревоженная Элейн поспешила за ней.
Вскоре весь Хагалео знал причину спора между Шторм и лордом Элдоном. Крики отца и дочери разносились но всему замку. Видя, что тайна становится достоянием гласности, Элейн несколько раз пыталась утихомирить мужа и падчерицу, но безуспешно. Оба упрямо стояли на своем, и спору не было видно конца. Никто не знал, чем закончится эта перепалка. Ни одна из сторон не собиралась не только «даваться, но даже идти на уступки.
Наконец, усталость и сильная головная боль заставили Шторм прервать спор. Обвинив отца в черствости и бездушии, она уединилась у себя в комнате. Как только пройдет головная боль, она начнет все сначала, придумает, как подойти к отцу по-другому, и в конце концов добьется своего. Яростный спор ни к чему не привел.
– Роден, – осторожно начала Элейн, догнав мужа в Западной башне.
– Не надо, Элейн! Я сыт по горло этим разговором. Давай не будем начинать сначала.
– Я вовсе не собираюсь принимать чью-то сторону. Я понимаю вас обоих. А вот вы, похоже, даже не пытаетесь понять друг друга.
– Думаешь, я не понимаю, чего она добивается, Элейн? – тихо проговорил Элдон, уставясь в окно. – Она борется за будущее своего ребенка. Если бы я был скован узами брака с этой суссекской шлюхой, ты бы наверняка с таким же упорством настаивала, чтобы я дал свое имя нашим с тобой детям.
– И ты бы дал им свое имя. Неужели ты думаешь, что Мак-Лаганы поступят иначе?
– А с какой стати им переживать за честь английской девушки? Или за ребенка, который наполовину англичанин, к тому же из семьи Элдонов…
– Но ведь можно хотя бы попросить, – осторожно сказала Элейн.
– И получить отказ?
– Может, они согласятся.
– А может, и нет. Тогда что мне делать? Опять просить? Подойти к воротам шотландского замка и умолять? Нет, Элейн. Ни один Элдон не будет так унижаться перед Мак-Лаганами, даже ради единственной дочери и первого внука. Все, разговор окончен. Ребенок родится под именем Элдон, и пусть он будет незаконнорожденным, он сможет гордиться этим именем.
Элейн решила, что уговорить мужа не удастся. Но далеко не все так думали. Хагалео – как слуги, так и господа быстро разделился на два лагеря. Одни разделяли позицию лорда Элдона, считая, что лучше жить вообще без имени, чем с именем Мак-Лаган; другие заняли сторону Шторм, поддерживая ее стремление добиться для ребенка имени, пусть даже это имя Мак-Лаган. Мнения резко разделились: мужчины были за Элдона, женщины – за Шторм. Элейн, сама того не желая, оказалась в центре семейного скандала.
Чем больше становился живот Шторм, тем упорнее Элейн и ее союзники давили на Элдона, пытаясь заставить его устроить замужество дочери. Когда беременность стала заметна, страсти немного улеглись. Даже лорд Элдон стал проявлять осторожность в высказываниях. Никто не желал зла ребенку, из-за которого возник такой ожесточенный спор. И никто не хотел огорчать Шторм.
По всем расчетам, Шторм должна была скоро родить. Осаждаемая спорщиками Элейн получила короткую передышку – Родену пришлось ненадолго уехать в одно из своих поместий, чтобы помочь вассалу уладить кое-какие неприятности. Элейн надеялась, что этот перерыв положит конец спору.
Глава 24
Шторм мучительно долго взбиралась на крепостную стену Хагалео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83