Малди поднялась и, слегка улыбнувшись, дотронулась до кудряшек Жизели.
– Прямо как у моего сына. Отдохните, Жизель, наберитесь сил, поплачьте, отругайте его за глупость – он это заслужил, и выкиньте из сердца гнев. Скоро вам потребуется полная ясность в голове. – Потом добавила, стоя у дверей: – Иногда неумный человек напридумывает себе бог знает что, а потом верит в это и держится за свою веру долго-долго. И он уже не замечает, что это неправда, что это не вера и даже не мечта, а только привычка.
Улыбнувшись своим мыслям, Малди вышла в коридор и тихо закрыла за собой дверь. От неожиданности она подпрыгнула, услышав знакомый низкий голос:
– Решила вмешаться, да?
– Да, слегка, – призналась она. Балфур оттащил ее за руку от двери.
– Это забота Найджела.
– Знаю-знаю, к тому же он единственный, кто все сможет исправить. Мое дело маленькое. Правда, кроме меня, ей не с кем поговорить по-женски, ну если только со служанками. Мне нужно было с ней побеседовать. Она любит его.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Найджел очень сильно обидел ее, но она все равно любит. И если он не дурак, а ей хватит сил простить, у них все наладится. Мне так кажется.
Жизель выругалась и бросилась на постель. Простить, сказала Малди. Легко сказать! Найджел обманывал ее – не на словах, но в сердце. Он понимал ее лучше, чем кто-либо другой. Она рассказывала ему то, чем не хватало духа поделиться с родными. Он должен был предвидеть, как встреча с Малди подействует на нее, и ничего не сделал, чтобы смягчить удар. Такое трудно простить.
И все-таки Малди была права. Жизель любила его, все еще любила, пусть даже он сделал ей так больно, как никто уже давно не делал. Мишель оскорблял ее душу и тело, унижал и заставлял бояться. Родные предали, заставив пережить одиночество. Найджел взял и вырвал у нее сердце. Но, несмотря на мучительную боль, она продолжала любить. Это просто невероятно! Сколько раз еще она должна пострадать, прежде чем до нее дойдет, что любовь к нему приносит больше страданий, чем счастья?
А как же гордость? – думала она. Гнев еще не улегся полностью. Гордость придется проглотить ради любви? Она – единственная, кого обидели. И это несправедливо, если ей еще нужно будет с готовностью выслушивать и прощать.
Но она сделает это, призналась себе Жизель со вздохом. Потом. Немного погодя. Малди все-таки была права. Нужно быть дурой, чтобы не задержаться в Донкойле и не выслушать его. Ведь еще есть шанс, что он скажет то, что ей хочется услышать, что он найдет слова, от которых станет легче. Любовь к нему заставит ее воспользоваться этим шансом. Оставалось надеяться, что ей хватит сил простить его и не думать, что каждое слово, исходящее из его уст, – ложь.
Найджел стоял и смотрел на дверь спальни Жизель. Он уже скучал по ней, и это чувство становилось острее от страха, что он никогда больше не обнимет ее. Нерешительность грызла его. Он готов был обнажить перед ней душу, но будет ли она готова выслушать его?
– Мне кажется, не стоит идти к ней ночью. – Эрик потянул его за руку вниз, в комнату, которую они делили на двоих.
– Наверное, не стоит. Вот только боюсь, если я еще протяну, она еще больше разозлится.
– Значит, надо придумать какие-нибудь правильные слова, чтобы умаслить ее.
– Я знаю, что вы все верите, что я могу уговорить любую женщину. Но Жизель не любая женщина.
– Я заметил, хотя видел недолго и не в благоприятной обстановке.
Когда они оказались у себя в комнате, Найджел вытянулся на кровати.
– Да-а-а. Эта женщина может и не дать мне шанса сказать то, что я хочу. А учитывая, как ужасно с ней обращались весь последний год, даже если она согласится выслушать меня, то может не поверить ни единому моему слову.
– Тогда тверди свое, пока она позволит. – Голос Эрика прозвучал глухо, он в это время стаскивал свой дублет.
– Повторение добавит убедительности, так что ли?
– Должно быть, так, – откликнулся Эрик, не обращая внимания на сарказм Найджела.
– Может, я когда-нибудь дождусь дня, когда ты сам влюбишься.
Эрик хмыкнул, залезая под одеяло.
– Имея перед глазами тебя с Балфуром, я постараюсь избежать многих ваших ошибок. – Он рассмеялся, когда Найджел в шутку стукнул его по руке.
– Ты можешь быть самым умным парнем из тех, что жили в этих стенах, но поверь мне, ум мужчины превращается в ошмётки, если его сердцем завладевает женщина. – Найджел поднялся и начал раздеваться. – Я должен был это понять и не понял. Несмотря на мой опыт, я все делал неправильно.
– Не волнуйся, – сонно промычал Эрик. Найджел скользнул в постель. – Это еще не конец.
– Ты не видел, какой у нее взгляд. Я видел такой однажды, и у меня мороз прошел по коже. Мне тогда удалось вывести ее из этого жуткого состояния, но в тот раз все случилось не из-за меня. На этот раз во всем виноват я. Кто теперь вытянет ее?
– Все мы, ты. Ты ее любишь, а если она тебя не любит, то, как мне кажется, скоро полюбит. Говори с ней искренне.
Найджел вздохнул и уставился в потолок. Для Эрика не существовало сложностей. Но Найджел не разделял юношеской беззаботности. Он скажет ей правду, правду от всего сердца. Он не станет ее винить, если она наплюет и на его правду, и на его сердце, отвернется и уйдет.
Глава 23
С трудом скрывая улыбку, Жизель наблюдала, как к ней направлялся Найджел. Она сидела в садике рядом с кухней. Две недели он обхаживал ее, и она не отвергала ухаживаний. На следующее утро после той катастрофической встречи с родственниками он усадил ее рядом и заставил выслушать все, начиная с того, как уверил себя, что влюбился в Малди, и почему бросил Донкойл, несмотря на сопротивление родни. Он откровенно рассказал, сколько сомнений пережил, когда почувствовал, что его влечет к Жизели, и почему его с такой непреклонностью тянуло встать на ее защиту. Он попросил прощения, что не признался во всем раньше. В конце концов ей стала понятна его нерешительность, которая длилась до того момента, пока он снова не увидел Малди в первый раз после семи лет.
Однако всю первую неделю она заставляла себя демонстрировать отчужденность. Ей не хотелось, чтобы желание довериться ему сбило ее с толку, вновь заставило поверить и чтобы потом все снова закончилось обидой. Ухаживая, он был очень серьезен, обходителен и внимателен, поэтому она потихоньку начала сдаваться. Разве мужчина, который прикладывает столько сил, чтобы завоевать ее, может быть к ней безразличным?
Найджел окружил ее заботой, твердил, как он восхищается ею, но никогда не говорил о любви. Несколько сорванных нежных поцелуев подсказали ей, что страсть никуда не делась, что она по-прежнему сильна. Но теперь этого было недостаточно. Пережитое страдание помогло понять, что она не сможет быть просто любовницей или остаться в его памяти сладким воспоминанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81