– Самое то для здешних заснеженных просторов! Мне как раз не хватало чего-то подобного, чтобы не потерять форму за зиму! – Его тон был вполне серьезным.
Полли пришла в восторг от замшевого костюма и шёлковой блузки, а Райкеры восхищенно охнули в унисон при виде глазурованного глиняного кофейника. Затем Арчи развернул свой подарок – галстук с бейсбольными мячами и прыснул, а Милдред так и покатилась со смеху.
Квиллер озадачился:
– Я, конечно, купил его шутки ради, но не рассчитывал на такой эффект. – Всё стало понятно, когда спустя пару минут он открыл длинную узкую подарочную коробку от Арчи. В ней оказался точно такой же галстук.
В самой большой коробке под деревом – дар Квиллеру от Полли – лежало собрание сочинений Германа Мелвилла в кожаных переплетах, изданное в 1924 году и совершенно непотрёпанное. Там были романы, которые Квиллер, любитель Мелвилла, нигде не мог отыскать. Он увлечённо исследовал содержимое коробки, вытаскивая тома, объявляя название за названием и даже зачитывая вслух строки, на которые упал глаз.
– Ну, довольно! – остановил Райкер. – У тебя вся зима впереди, будешь читать Мелвилла долгими тёмными вечерами. Давайте-ка посмотрим, что там ещё осталось под деревом.
Под сосной нашлась ещё пластинка с записью Ренаты Тебальди в опере «Адриенна Лекуврёр» – Квиллеру от Полли… Тулуз подарил Коко и Юм-Юм деликатесы из рыбного отдела супермаркета тудлов. Арчи приберёг для Милдред ожерелье из трёх нитей оникса, украшенное вставкой из лазурита с золотистыми прожилками.
На последнем пакете, вытащенном из-под дерева, стояла надпись; «Квиллеру от Бутси».
– Наверное, там бомба, – предположил он. Развернув пакет с преувеличенной осторожностью, он воскликнул: – Могу только повторить вслед за поэтом: «Я ровно ничего не понимаю!» Это же спорран!
– А ты не дурачишь нас? – не поверил Арчи. – Я думал, этой штуковиной протирают ветровые стекла.
– Спорран, чтоб ты знал, Арчи, это меховая сумка, прицепляемая к поясу килта шотландскими горцами. В ней обычно носят деньги, ключи от машины, водительские права, сигареты, зажигалку, кредитную карточку, солнцезащитные очки, а иногда ещё и сандвичи. – Он повернулся к Полли: – Откуда Бутси узнал, что я купил килт?
– Об этом знает весь город, дорогой. В Пикаксе всё тайное становится явным.
– Отлично, теперь в моём семействе два споррана. Один есть у Юм-Юм на брюшке. Он колышется из стороны в сторону, когда она носится по дому, только у неё живой мех. Я полагаю, что этот спорран можно стирать и сушить в стиральной машине.
Когда сгустились сумерки и на Ривер-лейн зажглись фонари, пошёл снег, поэтому Арчи отвёз Полли и Квиллера домой вместе с рождественскими трофеями и завернутой в фольгу индейкой для кошек. После недолгих уговоров Квиллер согласился зайти к Полли на чашку мятного чая и беседу.
– Костюм для тебя, Полли, выбрала Кэрол.
– А твой спорран, Квилл, сшила Милдред.
– Эти снегоступы выглядят достаточно симпатично для того, чтобы висеть на стене, когда я не буду ходить на них.
– А ты знаешь, что партия Адриенны была последней в карьере Тебальди? Эддингтон Смит целый год искал собрание Мелвилла. И нашёл его только в Бостоне.
Когда Квиллер в конце концов отправился к себе домой, снег уже перестал, и он с удивлением обнаружил два ряда следов – ведущих к крыльцу и обратно – на свежем снегу подъездной дорожки. Следы явно принадлежали женщине. И никаких отпечатков шин. Таинственная гостья, видимо, жила в Деревне и выходила на прогулку. Кто же из соседей мог зайти к нему без приглашения, даже не предупредив по телефону? Вряд ли это были Хикси или Фрэн. И наверняка не Аманда Гудвинтер. Открыв первую дверь, он обнаружил на пороге завернутый в нарядную бумагу пакет, по размерам и весу тянувший на двухфунтовую коробку шоколадных конфет. Квиллеру пришли на ум слова Льюиса Кэрролла: «Всё чудесатее и чудесатее!» Внося пакет в дом, он надеялся, что это не конфеты.
Сиамцы, дремавшие на диване, с надеждой подняли головы.
– Ну что, будем угадывать с трёх раз, – сказал он им, срывая бумагу.
Под оберткой скрывалась книга в необычном переплёте: кожаный корешок и крышки, обтянутые материей с лиственно-цветочным узором в красно-зелёных тонах, восходящим к эпохе английского короля Якова I. Золотое ручное тиснение на корешке всё проясняло: «Повесть о старых женщинах».
– Ого! – вскричал он, напугав котов.
Арнольд Беннетт был одним из любимых авторов Квиллера, а эта книга считалась лучшим сочинением Беннетта. Явно подарочное издание 1908 года, отличная плотная бумага, неровный край, гравюры на дереве. В книге лежала записка:
Квилл, на прошлой неделе ты упомянул Беннетта в своей колонке, и я подумала, что тебе понравится эта замечательная книга из коллекции моего отца.
Твоя главная поклонница Сара
Квиллер был потрясён. Сара Пленсдорф работала ответственным секретарем во «Всякой всячине». Пожилая женщина, довольно стеснительная и робкая, она жила в Деревне одна, окруженная семейными реликвиями.
Зажав в руке книгу, он опустился в своё любимое удобное кресло и положил ноги на пуфик. Тут же прибежали Коко и Юм-Юм. Чтение вслух было одним из приятнейших домашних развлечений.
Будучи журналистом, Беннетт чурался всякого романтизма и тяготел к пространным описаниям. Читая, Квиллер привносил драматизм в повествование, налегая на звуковые эффекты: кукование кукушки в английском лесу, перезвон городской конки, храп мистера Пови, уснувшего на софе с разинутым ртом. (Он принял снадобье от зубной боли.) Когда озорная Софи сунула щипцы в этот разверстый рот и выдернула шатающийся зуб, мистер Пови взвизгнул, и Квиллер взвизгнул, а Юм-Юм пронзительно мяукнула. Но куда подевался Коко?
Какая-то воркотня доносилась из прихожей, где Квиллер оставил рождественские подарки. Коко надумал открыть коробку с собранием сочинений Мелвилла.
Может, его привлекли кожаные переплеты? Или он унюхал запах трески, исходящий от старых книг, которые прислали из Бостона? А может, учуял, что в коробке есть роман про кита? Он был сообразительным котом, но настолько ли хорошо соображал?
Коко действительно имел удивительный дар сверхчувственного восприятия. Он мог сообщать время, читать мысли Квиллера и внушать ему идеи. Все коты это делают, в той или иной степени, когда наступает время подкрепиться. Но Коко применял свои способности к делам особого рода, касающимся вечной борьбы добра и зла. Он чувствовал злодеяния и мог обличать злодеев, правда, окольным путем. Романы Мел вилла главным образом трактовали вопросы добра и зла. Возможно, Као Ко Кун принял это к сведению.
Было ли простым совпадением, что он сбросил с полки роман «Вор», когда гражданам Пикакса стали досаждать мелкие – а порой и не такие уж мелкие -кражи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Полли пришла в восторг от замшевого костюма и шёлковой блузки, а Райкеры восхищенно охнули в унисон при виде глазурованного глиняного кофейника. Затем Арчи развернул свой подарок – галстук с бейсбольными мячами и прыснул, а Милдред так и покатилась со смеху.
Квиллер озадачился:
– Я, конечно, купил его шутки ради, но не рассчитывал на такой эффект. – Всё стало понятно, когда спустя пару минут он открыл длинную узкую подарочную коробку от Арчи. В ней оказался точно такой же галстук.
В самой большой коробке под деревом – дар Квиллеру от Полли – лежало собрание сочинений Германа Мелвилла в кожаных переплетах, изданное в 1924 году и совершенно непотрёпанное. Там были романы, которые Квиллер, любитель Мелвилла, нигде не мог отыскать. Он увлечённо исследовал содержимое коробки, вытаскивая тома, объявляя название за названием и даже зачитывая вслух строки, на которые упал глаз.
– Ну, довольно! – остановил Райкер. – У тебя вся зима впереди, будешь читать Мелвилла долгими тёмными вечерами. Давайте-ка посмотрим, что там ещё осталось под деревом.
Под сосной нашлась ещё пластинка с записью Ренаты Тебальди в опере «Адриенна Лекуврёр» – Квиллеру от Полли… Тулуз подарил Коко и Юм-Юм деликатесы из рыбного отдела супермаркета тудлов. Арчи приберёг для Милдред ожерелье из трёх нитей оникса, украшенное вставкой из лазурита с золотистыми прожилками.
На последнем пакете, вытащенном из-под дерева, стояла надпись; «Квиллеру от Бутси».
– Наверное, там бомба, – предположил он. Развернув пакет с преувеличенной осторожностью, он воскликнул: – Могу только повторить вслед за поэтом: «Я ровно ничего не понимаю!» Это же спорран!
– А ты не дурачишь нас? – не поверил Арчи. – Я думал, этой штуковиной протирают ветровые стекла.
– Спорран, чтоб ты знал, Арчи, это меховая сумка, прицепляемая к поясу килта шотландскими горцами. В ней обычно носят деньги, ключи от машины, водительские права, сигареты, зажигалку, кредитную карточку, солнцезащитные очки, а иногда ещё и сандвичи. – Он повернулся к Полли: – Откуда Бутси узнал, что я купил килт?
– Об этом знает весь город, дорогой. В Пикаксе всё тайное становится явным.
– Отлично, теперь в моём семействе два споррана. Один есть у Юм-Юм на брюшке. Он колышется из стороны в сторону, когда она носится по дому, только у неё живой мех. Я полагаю, что этот спорран можно стирать и сушить в стиральной машине.
Когда сгустились сумерки и на Ривер-лейн зажглись фонари, пошёл снег, поэтому Арчи отвёз Полли и Квиллера домой вместе с рождественскими трофеями и завернутой в фольгу индейкой для кошек. После недолгих уговоров Квиллер согласился зайти к Полли на чашку мятного чая и беседу.
– Костюм для тебя, Полли, выбрала Кэрол.
– А твой спорран, Квилл, сшила Милдред.
– Эти снегоступы выглядят достаточно симпатично для того, чтобы висеть на стене, когда я не буду ходить на них.
– А ты знаешь, что партия Адриенны была последней в карьере Тебальди? Эддингтон Смит целый год искал собрание Мелвилла. И нашёл его только в Бостоне.
Когда Квиллер в конце концов отправился к себе домой, снег уже перестал, и он с удивлением обнаружил два ряда следов – ведущих к крыльцу и обратно – на свежем снегу подъездной дорожки. Следы явно принадлежали женщине. И никаких отпечатков шин. Таинственная гостья, видимо, жила в Деревне и выходила на прогулку. Кто же из соседей мог зайти к нему без приглашения, даже не предупредив по телефону? Вряд ли это были Хикси или Фрэн. И наверняка не Аманда Гудвинтер. Открыв первую дверь, он обнаружил на пороге завернутый в нарядную бумагу пакет, по размерам и весу тянувший на двухфунтовую коробку шоколадных конфет. Квиллеру пришли на ум слова Льюиса Кэрролла: «Всё чудесатее и чудесатее!» Внося пакет в дом, он надеялся, что это не конфеты.
Сиамцы, дремавшие на диване, с надеждой подняли головы.
– Ну что, будем угадывать с трёх раз, – сказал он им, срывая бумагу.
Под оберткой скрывалась книга в необычном переплёте: кожаный корешок и крышки, обтянутые материей с лиственно-цветочным узором в красно-зелёных тонах, восходящим к эпохе английского короля Якова I. Золотое ручное тиснение на корешке всё проясняло: «Повесть о старых женщинах».
– Ого! – вскричал он, напугав котов.
Арнольд Беннетт был одним из любимых авторов Квиллера, а эта книга считалась лучшим сочинением Беннетта. Явно подарочное издание 1908 года, отличная плотная бумага, неровный край, гравюры на дереве. В книге лежала записка:
Квилл, на прошлой неделе ты упомянул Беннетта в своей колонке, и я подумала, что тебе понравится эта замечательная книга из коллекции моего отца.
Твоя главная поклонница Сара
Квиллер был потрясён. Сара Пленсдорф работала ответственным секретарем во «Всякой всячине». Пожилая женщина, довольно стеснительная и робкая, она жила в Деревне одна, окруженная семейными реликвиями.
Зажав в руке книгу, он опустился в своё любимое удобное кресло и положил ноги на пуфик. Тут же прибежали Коко и Юм-Юм. Чтение вслух было одним из приятнейших домашних развлечений.
Будучи журналистом, Беннетт чурался всякого романтизма и тяготел к пространным описаниям. Читая, Квиллер привносил драматизм в повествование, налегая на звуковые эффекты: кукование кукушки в английском лесу, перезвон городской конки, храп мистера Пови, уснувшего на софе с разинутым ртом. (Он принял снадобье от зубной боли.) Когда озорная Софи сунула щипцы в этот разверстый рот и выдернула шатающийся зуб, мистер Пови взвизгнул, и Квиллер взвизгнул, а Юм-Юм пронзительно мяукнула. Но куда подевался Коко?
Какая-то воркотня доносилась из прихожей, где Квиллер оставил рождественские подарки. Коко надумал открыть коробку с собранием сочинений Мелвилла.
Может, его привлекли кожаные переплеты? Или он унюхал запах трески, исходящий от старых книг, которые прислали из Бостона? А может, учуял, что в коробке есть роман про кита? Он был сообразительным котом, но настолько ли хорошо соображал?
Коко действительно имел удивительный дар сверхчувственного восприятия. Он мог сообщать время, читать мысли Квиллера и внушать ему идеи. Все коты это делают, в той или иной степени, когда наступает время подкрепиться. Но Коко применял свои способности к делам особого рода, касающимся вечной борьбы добра и зла. Он чувствовал злодеяния и мог обличать злодеев, правда, окольным путем. Романы Мел вилла главным образом трактовали вопросы добра и зла. Возможно, Као Ко Кун принял это к сведению.
Было ли простым совпадением, что он сбросил с полки роман «Вор», когда гражданам Пикакса стали досаждать мелкие – а порой и не такие уж мелкие -кражи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61