Ему это удалось, и, вдвоем схватившись за рукоятку, мы стали вырывать оружие друг у друга. Моей главной целью было нажать на спусковой крючок и начать стрелять. Не важно, попаду ли я в Гладдена, только бы не попасть в себя. Я понимал, что за гранатой последует штурм. Стоит расстрелять магазин, как все кончится. Тогда я одержу верх.
Большой палец левой руки удалось просунуть под предохранительную скобу спуска, но единственное, за что могла ухватиться правая рука, — это конец ствола. Пистолет находился точно между нами, на уровне груди, нацеливаясь в подбородок то ли Гладдену, то ли мне. В момент, когда я решил или, скорее, понадеялся, что нахожусь в стороне от линии выстрела, моя левая кисть резко сжала оружие, и тут же я на мгновение отпустил хват правой. Грянул выстрел, и я почувствовал резкую боль. Пуля скользнула между большим и указательным пальцами, пробивая мягкие ткани и обжигая пороховыми газами.
В тот же момент послышался жалобный вскрик Гладдена. Посмотрев в его лицо, я увидел, как из носа, вернее, из того, что от него осталось, хлынула кровь. Пуля сорвала левую ноздрю, оставив глубокий след выше, на лбу.
Тут же я почувствовал, как ослабла его хватка, и одним рывком, вероятно, из последних сил, окончательно завладел пистолетом. Отшатнувшись от противника, я успел услышать лишь хруст стекла под ногами и отчаянный вскрик Гладдена, когда тот сделал новый выпад, стараясь вцепиться в пистолет. Большой палец все еще находился под предохранительной скобой, и, едва Гладден попытался вырвать у меня оружие, прогремел выстрел. В этот момент наши глаза неожиданно встретились, и я прочитал во взгляде Гладдена то, что он хотел сказать. Он желал этой пули.
Сразу после выстрела рука Гладдена, схватившая пистолет, обмякла, и он упал навзничь. Я увидел, что в его груди зияет отверстие. Устремленный на меня взгляд раненого казался совершенно спокойным, таким же, как в момент перед выстрелом. Словно он понял, что должно произойти.
Поднеся ладонь к груди, убийца опустил глаза, глядя на эту руку и на струю крови, стекавшую из раны в пригоршню.
Внезапно меня обхватили сзади и оттащили от Гладдена. Кто-то плотно держал мое запястье, а другая рука тут же забрала оружие. Подняв взгляд, я увидел мужчину в черном шлеме и в таком же комбинезоне с надетым поверх бронежилетом. В руках он держал штурмовое ружье, а за ухом виднелась гарнитура от радиопередатчика. Тонкий черный проводок микрофона торчал около рта. Посмотрев на меня сверху вниз, он нажал кнопку около уха, включив микрофон.
— Мы в безопасности. Есть двое лежачих плюс двое на своих ногах. Вход разрешаю.
Глава 43
Боли он не чувствовал, и это несколько удивило. Кровь, потоком лившаяся сквозь пальцы, казалась теплой и приятной на ощупь. Возникло ощущение легкости, словно он только что сдал трудный экзамен. Он сделал это. Чем бы оно ни было. Звуки почти затихли, и движение вокруг происходило неестественно медленно. Всмотревшись в обстановку, он увидел того, кто его подстрелил. Денвер. Их взгляды встретились, однако тут между ними появилось препятствие — человек в черном, это он наклонился и нацепил на его запястья браслеты. Гладден улыбнулся очевидному идиотизму. Он уходит, и наручники более не помеха.
Затем он увидел ее. Женщину, склонившуюся к тому человеку из Денвера. Она взяла человека за руку. Гладден узнал женщину. Она была среди тех, кто приходил в тюрьму, тогда, много лет назад. Теперь он вспомнил.
Вдруг стало очень холодно. Мерзли плечи и шея. И ноги, они совсем онемели. Он на чем-то лежал, и никому не было до него дела. Им все равно. Комната стала ярче, словно изображение в видеокамере. Он куда-то уходил и знал это.
— Вот как это бывает, — зашептал он.
Гладдену показалось, что никто его не услышит.
Никто, кроме той женщины. На тихий звук его голоса она обернулась. Их глаза встретились, а через секунду Гладден увидел — женщина едва кивнула, словно поняла.
«Что она поняла? — задумался Гладден. — Наверное, что я умираю? Что окончилось мое предназначение здесь?»
Он повернул голову к ней и стал ждать. Скоро жизнь вытечет из него. Пора отдохнуть. Всему конец.
В последний раз он посмотрел на женщину, но та уже перенесла взгляд на другого человека. Гладден изучающе смотрел на него, на того, кто его убил, и сквозь пульсацию собственной крови ощутил странную мысль. Человек выглядел слишком старым, чтобы иметь юного брата. Наверное, где-то вкралась ошибка.
Гладден умер с широко открытыми глазами. Он смотрел прямо на человека, который его убил.
Глава 44
Совершенно сюрреалистическая сцена. По торговому залу бегали люди и что-то кричали, суетясь около мертвого и не обращая внимания на умирающего. В ушах звенело, а рука пульсировала резкой болью. Казалось, все происходит не со мной, а словно при замедленном просмотре. По крайней мере именно так это запомнилось.
Вдруг среди всего этого бедлама появилась Рейчел, ступая по битому стеклу будто ангел-хранитель, чтобы унести меня прочь.
Присев, она взяла мою здоровую руку и слегка сжала. Прикосновение показалось мне свежим ветром, заставившим стряхнуть оцепенение. Внезапно я осознал случившееся, и меня переполнила радость — потому что я просто остался жив. Что касается мыслей о правом суде или возмездии — их, конечно, не было.
Я посмотрел в сторону, где лежал Торсон. Над ним трудились парамедики. Одна из докториц села на него верхом, уперев руки в грудину, и ритмично работала всем весом своего тела, чтобы заставить сердце агента забиться. Другая держала у лица маску. Еще одна пыталась надеть на распростертое тело специальный кислородный костюм.
Бэкус, стоя на коленях возле своего павшего сотрудника, сжимал его запястье и приговаривал:
— Дыши, черт побери! Давай же, Гордо, дыши!
Не похоже, что он послушается. Вернуть беднягу Гордона к жизни уже не удастся. Они знают это сами, однако в таких случаях никто не хочет остановиться первым. Парамедики продолжали работать. Даже когда сквозь разбитую витрину передали каталку, врач снова заняла позицию для искусственного дыхания. Руки все ходили и ходили вверх-вниз над торсом Гордона. Так они и уехали все вместе.
Я видел, как Рейчел проводила процессию взглядом, не столько печальным, сколько отрешенным. Затем она посмотрела на оставшегося лежать посреди пола убийцу своего бывшего мужа.
Я тоже взглянул в сторону Гладдена. Тот лежал в наручниках, и никому не было до него дела. Похоже, они просто дали ему умереть. Любые возможности допросить его, дабы узнать что-то еще, превратились в ничто, едва Гладден вонзил свой нож в горло Торсона.
Гладден не мигая смотрел в потолок. Глядя на неподвижное лицо, я подумал, будто он уже умер. Внезапно губы зашевелились, и умирающий что-то сказал, трудно понять, что именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Большой палец левой руки удалось просунуть под предохранительную скобу спуска, но единственное, за что могла ухватиться правая рука, — это конец ствола. Пистолет находился точно между нами, на уровне груди, нацеливаясь в подбородок то ли Гладдену, то ли мне. В момент, когда я решил или, скорее, понадеялся, что нахожусь в стороне от линии выстрела, моя левая кисть резко сжала оружие, и тут же я на мгновение отпустил хват правой. Грянул выстрел, и я почувствовал резкую боль. Пуля скользнула между большим и указательным пальцами, пробивая мягкие ткани и обжигая пороховыми газами.
В тот же момент послышался жалобный вскрик Гладдена. Посмотрев в его лицо, я увидел, как из носа, вернее, из того, что от него осталось, хлынула кровь. Пуля сорвала левую ноздрю, оставив глубокий след выше, на лбу.
Тут же я почувствовал, как ослабла его хватка, и одним рывком, вероятно, из последних сил, окончательно завладел пистолетом. Отшатнувшись от противника, я успел услышать лишь хруст стекла под ногами и отчаянный вскрик Гладдена, когда тот сделал новый выпад, стараясь вцепиться в пистолет. Большой палец все еще находился под предохранительной скобой, и, едва Гладден попытался вырвать у меня оружие, прогремел выстрел. В этот момент наши глаза неожиданно встретились, и я прочитал во взгляде Гладдена то, что он хотел сказать. Он желал этой пули.
Сразу после выстрела рука Гладдена, схватившая пистолет, обмякла, и он упал навзничь. Я увидел, что в его груди зияет отверстие. Устремленный на меня взгляд раненого казался совершенно спокойным, таким же, как в момент перед выстрелом. Словно он понял, что должно произойти.
Поднеся ладонь к груди, убийца опустил глаза, глядя на эту руку и на струю крови, стекавшую из раны в пригоршню.
Внезапно меня обхватили сзади и оттащили от Гладдена. Кто-то плотно держал мое запястье, а другая рука тут же забрала оружие. Подняв взгляд, я увидел мужчину в черном шлеме и в таком же комбинезоне с надетым поверх бронежилетом. В руках он держал штурмовое ружье, а за ухом виднелась гарнитура от радиопередатчика. Тонкий черный проводок микрофона торчал около рта. Посмотрев на меня сверху вниз, он нажал кнопку около уха, включив микрофон.
— Мы в безопасности. Есть двое лежачих плюс двое на своих ногах. Вход разрешаю.
Глава 43
Боли он не чувствовал, и это несколько удивило. Кровь, потоком лившаяся сквозь пальцы, казалась теплой и приятной на ощупь. Возникло ощущение легкости, словно он только что сдал трудный экзамен. Он сделал это. Чем бы оно ни было. Звуки почти затихли, и движение вокруг происходило неестественно медленно. Всмотревшись в обстановку, он увидел того, кто его подстрелил. Денвер. Их взгляды встретились, однако тут между ними появилось препятствие — человек в черном, это он наклонился и нацепил на его запястья браслеты. Гладден улыбнулся очевидному идиотизму. Он уходит, и наручники более не помеха.
Затем он увидел ее. Женщину, склонившуюся к тому человеку из Денвера. Она взяла человека за руку. Гладден узнал женщину. Она была среди тех, кто приходил в тюрьму, тогда, много лет назад. Теперь он вспомнил.
Вдруг стало очень холодно. Мерзли плечи и шея. И ноги, они совсем онемели. Он на чем-то лежал, и никому не было до него дела. Им все равно. Комната стала ярче, словно изображение в видеокамере. Он куда-то уходил и знал это.
— Вот как это бывает, — зашептал он.
Гладдену показалось, что никто его не услышит.
Никто, кроме той женщины. На тихий звук его голоса она обернулась. Их глаза встретились, а через секунду Гладден увидел — женщина едва кивнула, словно поняла.
«Что она поняла? — задумался Гладден. — Наверное, что я умираю? Что окончилось мое предназначение здесь?»
Он повернул голову к ней и стал ждать. Скоро жизнь вытечет из него. Пора отдохнуть. Всему конец.
В последний раз он посмотрел на женщину, но та уже перенесла взгляд на другого человека. Гладден изучающе смотрел на него, на того, кто его убил, и сквозь пульсацию собственной крови ощутил странную мысль. Человек выглядел слишком старым, чтобы иметь юного брата. Наверное, где-то вкралась ошибка.
Гладден умер с широко открытыми глазами. Он смотрел прямо на человека, который его убил.
Глава 44
Совершенно сюрреалистическая сцена. По торговому залу бегали люди и что-то кричали, суетясь около мертвого и не обращая внимания на умирающего. В ушах звенело, а рука пульсировала резкой болью. Казалось, все происходит не со мной, а словно при замедленном просмотре. По крайней мере именно так это запомнилось.
Вдруг среди всего этого бедлама появилась Рейчел, ступая по битому стеклу будто ангел-хранитель, чтобы унести меня прочь.
Присев, она взяла мою здоровую руку и слегка сжала. Прикосновение показалось мне свежим ветром, заставившим стряхнуть оцепенение. Внезапно я осознал случившееся, и меня переполнила радость — потому что я просто остался жив. Что касается мыслей о правом суде или возмездии — их, конечно, не было.
Я посмотрел в сторону, где лежал Торсон. Над ним трудились парамедики. Одна из докториц села на него верхом, уперев руки в грудину, и ритмично работала всем весом своего тела, чтобы заставить сердце агента забиться. Другая держала у лица маску. Еще одна пыталась надеть на распростертое тело специальный кислородный костюм.
Бэкус, стоя на коленях возле своего павшего сотрудника, сжимал его запястье и приговаривал:
— Дыши, черт побери! Давай же, Гордо, дыши!
Не похоже, что он послушается. Вернуть беднягу Гордона к жизни уже не удастся. Они знают это сами, однако в таких случаях никто не хочет остановиться первым. Парамедики продолжали работать. Даже когда сквозь разбитую витрину передали каталку, врач снова заняла позицию для искусственного дыхания. Руки все ходили и ходили вверх-вниз над торсом Гордона. Так они и уехали все вместе.
Я видел, как Рейчел проводила процессию взглядом, не столько печальным, сколько отрешенным. Затем она посмотрела на оставшегося лежать посреди пола убийцу своего бывшего мужа.
Я тоже взглянул в сторону Гладдена. Тот лежал в наручниках, и никому не было до него дела. Похоже, они просто дали ему умереть. Любые возможности допросить его, дабы узнать что-то еще, превратились в ничто, едва Гладден вонзил свой нож в горло Торсона.
Гладден не мигая смотрел в потолок. Глядя на неподвижное лицо, я подумал, будто он уже умер. Внезапно губы зашевелились, и умирающий что-то сказал, трудно понять, что именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131