Стало быть, туда тебе и дорога, малышка.
Наконец Порция все поняла. С глаз словно спала пелена. Джозеф предоставляет ей полную свободу и возможность самой решить свою судьбу. Она уже не беспомощная узница!
Порция успела приобрести достаточный солдатский опыт, чтобы не строить иллюзий по поводу предстоящей битвы — как не строил их и Руфус. Но он скорее сложит голову на поле боя, чем попытается спастись бегством. Порция же хотела лишь одного — успеть выяснить отношения, прежде чем он очертя голову ринется в драку.
Сноровисто облачаясь в куртку и доспехи, Порция старалась не думать о том, что Декатур не захочет ее слушать, что гнев и жажда мести по-прежнему владеют его рассудком и не позволят понять очевидное. Нет, Порция заставит его выслушать себя во что бы то ни стало. Заставит!
Джозеф подал ей перевязь, и девушка пристегнула саблю, спрятала за голенище кинжал, повесила через плечо мушкет с пороховницей. И в тот же миг она снова обрела связь с окружающим миром. Оставалось спрятать под плотную шапку длинные рыжие волосы и нахлобучить сверху шлем. Теперь вряд ли кто-то заподозрит в ней женщину — если быть осторожной и не показываться на глаза знакомым.
— Джозеф, ты присмотришь за Джуно?
— Ага. Не переживай за своего щенка, — пообещал старик, — делай то, что должна сделать.
Порция вышла к двери и свистнула Джуно. Та весело помчалась на зов, размахивая хвостом и смешно задирая неуклюжие широкие лапы. Хозяйка с видимым усилием подняла собаку на руки, и та в восторге облизала ей лицо.
— Тебе придется остаться с Джозефом, — раздельно произнесла Порция и внесла Джуно в дом. — Подержишь ее, пока я не отъеду подальше?
— Езжай спокойно, малышка, — сказал Джозеф, крепко ухватив извивающийся комок шерсти. — И да пребудет с тобой Господь.
— Пусть Он пребудет со всеми нами, — серьезно ответила Порция. И звонко расцеловала старика в обе щеки. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал.
— Пустое, малышка, я просто слишком стар и не могу спокойно позволять молодым без причины делать друг друга несчастными. Так что поезжай за ним и расставь все по местам. Хозяин у нас норовистый и из упрямства может наломать дров — как любой человек. — И Джозеф свободной рукой помахал на прощание.
Пенни стояла со спущенными поводьями и щипала траву. Она ласково заржала, приветствуя Порцию, пока та гладила шелковистую шею и на свой, особенный манер чесала у лошади за ушами, с наслаждением вдыхая привычный запах конского пота и седельной кожи.
Это было утро последнего дня в июне. Порция вскочила в седло и вдохнула полной грудью свежий воздух. Несмотря на ранний час, он уже слегка нагрелся — предстоял жаркий денек. Всадница развернула лошадь, и та припустила резвой рысью в сторону гор, пересекая кольцо обезлюдевших сторожевых постов вокруг логова Руфуса Декатура.
Вот и дорога на Йорк. Ослепительное жаркое солнце успело подняться совсем высоко, земля была твердой и пыльной, а трава по обочинам почти высохла. Пенни двигалась ходкой рысью, чутко прядая ушами: ей не терпелось догнать отряд, с которым она так привыкла путешествовать. Однако Порция вовсе не торопилась догонять армию. Она и так не собьется со следа, и не стоило раньше времени подъезжать слишком близко, рискуя быть опознанной. Всадница то и дело придерживала свою слишком резвую лошадку.
Глава 23
Между деревьями двое мужчин спускались к реке. За их спиной вились дымы бивуачных костров и раздавался привычный шум военного лагеря. Порция осторожно следовала за ними; она как тень скользила между стволами и кустами, не теряя мужчин из виду, но и не смея подобраться слишком близко, чтобы ее не обнаружили. На протяжении двух дней Порция следила за Руфусом. Неразличимая в толпе солдат, она так и пожирала его глазами и ловила звуки любимого голоса. Ах, как это было мучительно — оставаться неузнанной, в стороне, не имея возможности приблизиться!
Отряд Декатура двигался в голове колонны, за ним следовала пехота принца Руперта, а арьергард составлял небольшой кавалерийский разъезд. К ночи они встали лагерем под стенами Йорка, а перед рассветом сюда подтянулись остальные войска роялистов, собранные со всех окрестностей.
Порция поспешила смешаться с вновь прибывшими и почти не боялась разоблачения. Избежать ненужного внимания в такой сутолоке было довольно просто, тем более что она не была новичком среди солдат и отлично знала, как себя вести. Ни у кого не возникало сомнения, что этот незнакомец принадлежит к одному из соседних отрядов.
Всякий раз при виде Руфуса у нее все сжималось внутри и сердце терзала ужасная боль. Как ей хотелось броситься к нему в объятия, почувствовать себя в кольце больших сильных рук, вдохнуть запах его кожи и волос, погладить шелковистую рыжую бороду и окунуться в теплое сияние голубых глаз. Во время последней встречи их взгляд был таким пугающе пустым, что от одного воспоминания можно было сойти с ума. Ей нужно только одно: избавиться от жутких воспоминаний и вернуть прежнюю нежность и любовь, составлявшие весь смысл ее жизни.
Временами Порции казалось, что Руфус чувствует ее присутствие, ощущает его в воздухе. Но он так ни разу и не оглянулся, а страх предстать перед ним открыто и быть снова безжалостно отторгнутой заставлял Порцию бесцельно слоняться вокруг и следить за ним исподтишка, пытаясь унять терзавший ее душевный голод.
И все то время, пока Порция изыскивала способ повстречаться с Декатуром наедине, в голове ее тревожно звенела мысль о том, что сделать это нужно до рассвета, ибо тогда начнется бой и будет поздно о чем-то говорить. Она может опоздать. Руфус может погибнуть в бою. Сердце девушки сжимали ледяные тиски страха.
Пока Порция слонялась среди солдат, стараясь держаться на отшибе, она не раз и не два слышала недовольные разговоры о том, что задерживают жалованье, причем не за один месяц. Мало-помалу люди проникались сознанием того, что попусту рискуют своей головой ради человека, которому наплевать на их судьбу. Это тревожило Порцию — и наверняка тревожило Руфуса. От таких солдат не приходится ожидать отваги в бою. При виде разряженных в пух и прах офицеров на великолепных породистых скакунах ни у одного из подчиненных не возникало чувства гордости и причастности к великой армии — не говоря уже о преданности. Вряд ли солдаты захотят жертвовать жизнью для того, чтобы эти вельможи смогли продолжать свою роскошную жизнь, наслаждаясь унаследованным богатством и привилегиями.
И вот теперь безвольную армию пригнали на место, где по прихоти принца Руперта должен состояться решающий бой, призванный ознаменовать полную победу роялистов. Марстон-Мур, вересковая пустошь в нескольких милях к северу от Йорка, давала достаточный простор для маневра двух больших армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Наконец Порция все поняла. С глаз словно спала пелена. Джозеф предоставляет ей полную свободу и возможность самой решить свою судьбу. Она уже не беспомощная узница!
Порция успела приобрести достаточный солдатский опыт, чтобы не строить иллюзий по поводу предстоящей битвы — как не строил их и Руфус. Но он скорее сложит голову на поле боя, чем попытается спастись бегством. Порция же хотела лишь одного — успеть выяснить отношения, прежде чем он очертя голову ринется в драку.
Сноровисто облачаясь в куртку и доспехи, Порция старалась не думать о том, что Декатур не захочет ее слушать, что гнев и жажда мести по-прежнему владеют его рассудком и не позволят понять очевидное. Нет, Порция заставит его выслушать себя во что бы то ни стало. Заставит!
Джозеф подал ей перевязь, и девушка пристегнула саблю, спрятала за голенище кинжал, повесила через плечо мушкет с пороховницей. И в тот же миг она снова обрела связь с окружающим миром. Оставалось спрятать под плотную шапку длинные рыжие волосы и нахлобучить сверху шлем. Теперь вряд ли кто-то заподозрит в ней женщину — если быть осторожной и не показываться на глаза знакомым.
— Джозеф, ты присмотришь за Джуно?
— Ага. Не переживай за своего щенка, — пообещал старик, — делай то, что должна сделать.
Порция вышла к двери и свистнула Джуно. Та весело помчалась на зов, размахивая хвостом и смешно задирая неуклюжие широкие лапы. Хозяйка с видимым усилием подняла собаку на руки, и та в восторге облизала ей лицо.
— Тебе придется остаться с Джозефом, — раздельно произнесла Порция и внесла Джуно в дом. — Подержишь ее, пока я не отъеду подальше?
— Езжай спокойно, малышка, — сказал Джозеф, крепко ухватив извивающийся комок шерсти. — И да пребудет с тобой Господь.
— Пусть Он пребудет со всеми нами, — серьезно ответила Порция. И звонко расцеловала старика в обе щеки. — Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал.
— Пустое, малышка, я просто слишком стар и не могу спокойно позволять молодым без причины делать друг друга несчастными. Так что поезжай за ним и расставь все по местам. Хозяин у нас норовистый и из упрямства может наломать дров — как любой человек. — И Джозеф свободной рукой помахал на прощание.
Пенни стояла со спущенными поводьями и щипала траву. Она ласково заржала, приветствуя Порцию, пока та гладила шелковистую шею и на свой, особенный манер чесала у лошади за ушами, с наслаждением вдыхая привычный запах конского пота и седельной кожи.
Это было утро последнего дня в июне. Порция вскочила в седло и вдохнула полной грудью свежий воздух. Несмотря на ранний час, он уже слегка нагрелся — предстоял жаркий денек. Всадница развернула лошадь, и та припустила резвой рысью в сторону гор, пересекая кольцо обезлюдевших сторожевых постов вокруг логова Руфуса Декатура.
Вот и дорога на Йорк. Ослепительное жаркое солнце успело подняться совсем высоко, земля была твердой и пыльной, а трава по обочинам почти высохла. Пенни двигалась ходкой рысью, чутко прядая ушами: ей не терпелось догнать отряд, с которым она так привыкла путешествовать. Однако Порция вовсе не торопилась догонять армию. Она и так не собьется со следа, и не стоило раньше времени подъезжать слишком близко, рискуя быть опознанной. Всадница то и дело придерживала свою слишком резвую лошадку.
Глава 23
Между деревьями двое мужчин спускались к реке. За их спиной вились дымы бивуачных костров и раздавался привычный шум военного лагеря. Порция осторожно следовала за ними; она как тень скользила между стволами и кустами, не теряя мужчин из виду, но и не смея подобраться слишком близко, чтобы ее не обнаружили. На протяжении двух дней Порция следила за Руфусом. Неразличимая в толпе солдат, она так и пожирала его глазами и ловила звуки любимого голоса. Ах, как это было мучительно — оставаться неузнанной, в стороне, не имея возможности приблизиться!
Отряд Декатура двигался в голове колонны, за ним следовала пехота принца Руперта, а арьергард составлял небольшой кавалерийский разъезд. К ночи они встали лагерем под стенами Йорка, а перед рассветом сюда подтянулись остальные войска роялистов, собранные со всех окрестностей.
Порция поспешила смешаться с вновь прибывшими и почти не боялась разоблачения. Избежать ненужного внимания в такой сутолоке было довольно просто, тем более что она не была новичком среди солдат и отлично знала, как себя вести. Ни у кого не возникало сомнения, что этот незнакомец принадлежит к одному из соседних отрядов.
Всякий раз при виде Руфуса у нее все сжималось внутри и сердце терзала ужасная боль. Как ей хотелось броситься к нему в объятия, почувствовать себя в кольце больших сильных рук, вдохнуть запах его кожи и волос, погладить шелковистую рыжую бороду и окунуться в теплое сияние голубых глаз. Во время последней встречи их взгляд был таким пугающе пустым, что от одного воспоминания можно было сойти с ума. Ей нужно только одно: избавиться от жутких воспоминаний и вернуть прежнюю нежность и любовь, составлявшие весь смысл ее жизни.
Временами Порции казалось, что Руфус чувствует ее присутствие, ощущает его в воздухе. Но он так ни разу и не оглянулся, а страх предстать перед ним открыто и быть снова безжалостно отторгнутой заставлял Порцию бесцельно слоняться вокруг и следить за ним исподтишка, пытаясь унять терзавший ее душевный голод.
И все то время, пока Порция изыскивала способ повстречаться с Декатуром наедине, в голове ее тревожно звенела мысль о том, что сделать это нужно до рассвета, ибо тогда начнется бой и будет поздно о чем-то говорить. Она может опоздать. Руфус может погибнуть в бою. Сердце девушки сжимали ледяные тиски страха.
Пока Порция слонялась среди солдат, стараясь держаться на отшибе, она не раз и не два слышала недовольные разговоры о том, что задерживают жалованье, причем не за один месяц. Мало-помалу люди проникались сознанием того, что попусту рискуют своей головой ради человека, которому наплевать на их судьбу. Это тревожило Порцию — и наверняка тревожило Руфуса. От таких солдат не приходится ожидать отваги в бою. При виде разряженных в пух и прах офицеров на великолепных породистых скакунах ни у одного из подчиненных не возникало чувства гордости и причастности к великой армии — не говоря уже о преданности. Вряд ли солдаты захотят жертвовать жизнью для того, чтобы эти вельможи смогли продолжать свою роскошную жизнь, наслаждаясь унаследованным богатством и привилегиями.
И вот теперь безвольную армию пригнали на место, где по прихоти принца Руперта должен состояться решающий бой, призванный ознаменовать полную победу роялистов. Марстон-Мур, вересковая пустошь в нескольких милях к северу от Йорка, давала достаточный простор для маневра двух больших армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108