И в тот миг, когда она опустила свою головку ему на грудь в чудесном блаженстве между сном и явью, вялая и томная после недавней вспышки страсти, Декатур ощутил такое счастье и такую веру в себя, о которых не смел и мечтать.
Он улыбнулся в темноте и ласково отвел влажные волосы со лба жены.
— С чего это ты так сияешь? — сонно поинтересовалась Порция, уткнувшись носом в густые волосы у него на груди.
— Как ты догадалась? — Он провел рукой по ее спине и положил ладонь на маленькую ягодицу.
— Я это чувствую по твоей коже. — Она поцеловала его сосок и игриво закинула ножку поверх его бедра. — И мне всегда известны все твои мысли.
— Это должно напугать меня не на шутку. — Рука Руфуса переместилась в заветную ложбинку между ног, — Но почему-то я не боюсь.
— Это потому, что ты просто не посмеешь допускать такие мысли, которые хотел бы от меня утаить, — заявила Порция со страстным грудным смехом и крепче прижалась к нему.
Эпилог
1645 год
Колфилдское аббатство, Аксбридж, Англия
— З-десь Брайан, — пригнув темноволосую головку, напряженно шепнула Оливия.
— Где? — Фиби всполошилась и замедлила шаги.
— У нас за спиной. — Рука Оливии, лежавшая у Фиби на локте, слегка дрожала. — Я прямо чувствую, как он смотрит.
Порция осторожно оглянулась на аркаду, под которой они только что прошли, и безмятежно заметила:
— Ох ты, смотри-ка, это и вправду он. Вонючий навозный жук!
Брайан Морс стоял в конце сводчатого коридора, открывавшегося в аркаду. Он скрестил руки на груди, прислонился к колонне и внимательно следил за тремя подругами, под ручку прогуливавшимися по гладкой зеленой лужайке квадратного внутреннего дворика.
— Что ему здесь надо? — прошептала Оливия.
— Я полагаю, то же самое, что и всем прочим, — отвечала Порция, поравнявшись с роскошным розовым кустом посередине двора. — Пытается что-нибудь разнюхать — ведь повсюду ходят слухи о скором окончании войны. Не думаю, что он здесь по делу, и кто-то считается с его мнением.
— В любом случае вряд ли Брайан нас здесь заметил. — Фиби попыталась сорвать приглянувшуюся ей чайную розу и вскрикнула, уколовшись о шип. Показалась капля крови, и Фиби лизнула ранку.
— Ну вот, и на платье попало. — Она безуспешно попыталась оттереть темное пятно на платье из белого канифаса.
— Все, присохло намертво, — с каким-то непривычно беспомощным выражением обронила Порция. — Оливия, вон там Руфус с твоим отцом. — Она озабоченно нахмурилась. — А кто третий с ними?
Оливия, давно уже догнавшая в росте Порцию, выглянула из-за куста. Фиби была намного ниже подруг — ей пришлось подпрыгнуть, чтобы посмотреть в ту сторону.
— Это король, — промолвила она с благоговением. Благодаря своему давнишнему пребыванию с отцом при дворе в Оксфорде Фиби знала королевское семейство в лицо, чем не могли похвастаться ее приятельницы.
— Пойдем поздороваемся. — Порция нервно лизнула кончики пальцев и пригладила брови. — С моей шляпкой все в порядке?
— Н-но ведь мы же не можем просто взять и выскочить из-за куста, — возразила Оливия. — Они о чем-то разговаривают. Это неприлично…
— Ты что, не видишь, что мой муж держит на руках моего ребенка? — слащаво пропела Порция, поправляя широкие поля своей соломенной шляпы. — Как по-твоему, это тоже считается приличным?
— Верно, — поддержала подругу Фиби. Она и сама слегка опешила от необычной сцены.
Руфус Декатур увлеченно беседовал о чем-то с королем Карлом и маркизом Грэнвиллом. Это, конечно, вряд ли могло кого-то удивить — тем более что слухи о завершении войны соответствовали истине, — если бы у Руфуса на руках не было младенца. Круглощекой зеленоглазой малютки с россыпью ярких веснушек на переносице и мягкими завитками светлых волос. И при этом граф Ротбери нисколько не смущался и не чувствовал никакой неловкости.
— Ну, вы как хотите, а я пошла представляться королю, — отрезала Порция, ехидно улыбнулась и выплыла из-за розового куста.
Брайан Морс, укрывшись поглубже в коридоре, не спускал глаз с графини Ротбери, решительно двигавшейся в сторону троих собеседников. Тонкие губы злобно поджались, а в маленьких темных глазках загорелась ненависть. Надо же, эта незаконнорожденная выскочка сумела втереться в высший свет! И никому здесь, похоже, нет дела до того, что ее муженек столько лет оставался пртчей во языцех, самым отчаянным головорезом и бандитом с большой дорога, сыном подлого изменника. Мало того — граф Ротбери умудрился стать немаловажной персоной в мирных переговорах, имея влияние и на ту, и на другую сторону. А это тощее веснушчатое пугало даже не потрудилось научиться вести себя прилично, и теперь ее выходки снисходительно называют очаровательной эксцентричностью…
Но он, Брайан Морс, ничего не собирается спускать этой «леди Ротбери». О нет, его месть еще впереди! Пусть они с Оливией пеняют на себя. И его холодный взгляд скользнул по фигуре отчима. На этого типа у Брайана также имелся зуб, и немалый. Наверняка та гадость, которой Брайан отравился в замке Грэнвилл, на совести маркиза! Ему, видите ли, неловко было держать у себя под крышей роялиста, и он избрал самый подлый и унизительный способ заставить его уехать. Нет, не на такого напал: Брайан обид не забывает!
Морс развернулся и скрылся в холодном сумраке коридора.
Порция приблизилась к троим мужчинам своей обычной стремительной походкой. При виде Руфуса уголки ее губ, как всегда, приподнялись в улыбке. Он почти не изменился с тех пор, как его восстановили в правах на наследство. Граф Ротбери по-прежнему предпочитал облачаться в простое темное платье человека труда, а рыжие волосы были острижены очень коротко — в отличие от длинных завитых локонов придворных щеголей и самого короля. Он не тратил время на расшаркивания и поклоны, звавшиеся придворным этикетом, и подчас его манеры выглядели почти грубо. Судя по тому, какая кислая мина сложилась на монаршем лице, в эту минуту Руфус как раз излагал Карлу одну из своих доморощенных простых истин, с которыми так трудно было мириться упрямому и заносчивому сюзерену.
При ее приближении все трое обернулись. Порция склонилась в почтительном поклоне, а Руфус представил ее. Карл пробурчал что-то, отдаленно напоминавшее приветствие, однако все еще выглядел раздраженным. Что ни в коей мере не беспокоило Руфуса. Малютка у него на руках громко засмеялась при виде матери и требовательно протянула к ней свои пухлые ручки.
— Ах, Ева, какая же ты изменница! — ласково упрекнул дочку Руфус и отдал ее Порции.
Порция чмокнула ребенка в щечку, и девочка весело заверещала, вцепившись матери в волосы.
— Я еще должен обсудить все это с моими советниками, — буркнул Карл, явно не желая продолжать разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Он улыбнулся в темноте и ласково отвел влажные волосы со лба жены.
— С чего это ты так сияешь? — сонно поинтересовалась Порция, уткнувшись носом в густые волосы у него на груди.
— Как ты догадалась? — Он провел рукой по ее спине и положил ладонь на маленькую ягодицу.
— Я это чувствую по твоей коже. — Она поцеловала его сосок и игриво закинула ножку поверх его бедра. — И мне всегда известны все твои мысли.
— Это должно напугать меня не на шутку. — Рука Руфуса переместилась в заветную ложбинку между ног, — Но почему-то я не боюсь.
— Это потому, что ты просто не посмеешь допускать такие мысли, которые хотел бы от меня утаить, — заявила Порция со страстным грудным смехом и крепче прижалась к нему.
Эпилог
1645 год
Колфилдское аббатство, Аксбридж, Англия
— З-десь Брайан, — пригнув темноволосую головку, напряженно шепнула Оливия.
— Где? — Фиби всполошилась и замедлила шаги.
— У нас за спиной. — Рука Оливии, лежавшая у Фиби на локте, слегка дрожала. — Я прямо чувствую, как он смотрит.
Порция осторожно оглянулась на аркаду, под которой они только что прошли, и безмятежно заметила:
— Ох ты, смотри-ка, это и вправду он. Вонючий навозный жук!
Брайан Морс стоял в конце сводчатого коридора, открывавшегося в аркаду. Он скрестил руки на груди, прислонился к колонне и внимательно следил за тремя подругами, под ручку прогуливавшимися по гладкой зеленой лужайке квадратного внутреннего дворика.
— Что ему здесь надо? — прошептала Оливия.
— Я полагаю, то же самое, что и всем прочим, — отвечала Порция, поравнявшись с роскошным розовым кустом посередине двора. — Пытается что-нибудь разнюхать — ведь повсюду ходят слухи о скором окончании войны. Не думаю, что он здесь по делу, и кто-то считается с его мнением.
— В любом случае вряд ли Брайан нас здесь заметил. — Фиби попыталась сорвать приглянувшуюся ей чайную розу и вскрикнула, уколовшись о шип. Показалась капля крови, и Фиби лизнула ранку.
— Ну вот, и на платье попало. — Она безуспешно попыталась оттереть темное пятно на платье из белого канифаса.
— Все, присохло намертво, — с каким-то непривычно беспомощным выражением обронила Порция. — Оливия, вон там Руфус с твоим отцом. — Она озабоченно нахмурилась. — А кто третий с ними?
Оливия, давно уже догнавшая в росте Порцию, выглянула из-за куста. Фиби была намного ниже подруг — ей пришлось подпрыгнуть, чтобы посмотреть в ту сторону.
— Это король, — промолвила она с благоговением. Благодаря своему давнишнему пребыванию с отцом при дворе в Оксфорде Фиби знала королевское семейство в лицо, чем не могли похвастаться ее приятельницы.
— Пойдем поздороваемся. — Порция нервно лизнула кончики пальцев и пригладила брови. — С моей шляпкой все в порядке?
— Н-но ведь мы же не можем просто взять и выскочить из-за куста, — возразила Оливия. — Они о чем-то разговаривают. Это неприлично…
— Ты что, не видишь, что мой муж держит на руках моего ребенка? — слащаво пропела Порция, поправляя широкие поля своей соломенной шляпы. — Как по-твоему, это тоже считается приличным?
— Верно, — поддержала подругу Фиби. Она и сама слегка опешила от необычной сцены.
Руфус Декатур увлеченно беседовал о чем-то с королем Карлом и маркизом Грэнвиллом. Это, конечно, вряд ли могло кого-то удивить — тем более что слухи о завершении войны соответствовали истине, — если бы у Руфуса на руках не было младенца. Круглощекой зеленоглазой малютки с россыпью ярких веснушек на переносице и мягкими завитками светлых волос. И при этом граф Ротбери нисколько не смущался и не чувствовал никакой неловкости.
— Ну, вы как хотите, а я пошла представляться королю, — отрезала Порция, ехидно улыбнулась и выплыла из-за розового куста.
Брайан Морс, укрывшись поглубже в коридоре, не спускал глаз с графини Ротбери, решительно двигавшейся в сторону троих собеседников. Тонкие губы злобно поджались, а в маленьких темных глазках загорелась ненависть. Надо же, эта незаконнорожденная выскочка сумела втереться в высший свет! И никому здесь, похоже, нет дела до того, что ее муженек столько лет оставался пртчей во языцех, самым отчаянным головорезом и бандитом с большой дорога, сыном подлого изменника. Мало того — граф Ротбери умудрился стать немаловажной персоной в мирных переговорах, имея влияние и на ту, и на другую сторону. А это тощее веснушчатое пугало даже не потрудилось научиться вести себя прилично, и теперь ее выходки снисходительно называют очаровательной эксцентричностью…
Но он, Брайан Морс, ничего не собирается спускать этой «леди Ротбери». О нет, его месть еще впереди! Пусть они с Оливией пеняют на себя. И его холодный взгляд скользнул по фигуре отчима. На этого типа у Брайана также имелся зуб, и немалый. Наверняка та гадость, которой Брайан отравился в замке Грэнвилл, на совести маркиза! Ему, видите ли, неловко было держать у себя под крышей роялиста, и он избрал самый подлый и унизительный способ заставить его уехать. Нет, не на такого напал: Брайан обид не забывает!
Морс развернулся и скрылся в холодном сумраке коридора.
Порция приблизилась к троим мужчинам своей обычной стремительной походкой. При виде Руфуса уголки ее губ, как всегда, приподнялись в улыбке. Он почти не изменился с тех пор, как его восстановили в правах на наследство. Граф Ротбери по-прежнему предпочитал облачаться в простое темное платье человека труда, а рыжие волосы были острижены очень коротко — в отличие от длинных завитых локонов придворных щеголей и самого короля. Он не тратил время на расшаркивания и поклоны, звавшиеся придворным этикетом, и подчас его манеры выглядели почти грубо. Судя по тому, какая кислая мина сложилась на монаршем лице, в эту минуту Руфус как раз излагал Карлу одну из своих доморощенных простых истин, с которыми так трудно было мириться упрямому и заносчивому сюзерену.
При ее приближении все трое обернулись. Порция склонилась в почтительном поклоне, а Руфус представил ее. Карл пробурчал что-то, отдаленно напоминавшее приветствие, однако все еще выглядел раздраженным. Что ни в коей мере не беспокоило Руфуса. Малютка у него на руках громко засмеялась при виде матери и требовательно протянула к ней свои пухлые ручки.
— Ах, Ева, какая же ты изменница! — ласково упрекнул дочку Руфус и отдал ее Порции.
Порция чмокнула ребенка в щечку, и девочка весело заверещала, вцепившись матери в волосы.
— Я еще должен обсудить все это с моими советниками, — буркнул Карл, явно не желая продолжать разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108