И где сейчас, интересно, твой младший братец — нацепил на голову новый парик и танцует в Конвент-Гарден?
Дули, зажав рукой рот, чтобы не расхохотаться, хлопнул Томаса по плечу и махнул рукой, призывая его к молчанию. Похоже, подумал со вздохом Томас, его хладнокровного ирландского друга наконец-то охватил охотничий азарт.
Хервуд протянул Максвеллу большой пакет, и оба они опустились на землю. До Томаса явственно доносилось бормотание, но, несмотря на все свое старание, он не мог разобрать слов.
Минут через пятнадцать, во время которых голос Максвелла то поднимался, то опускался почти до шепота, хотя слов по-прежнему нельзя было разобрать, он вытащил трутницу, высек огонь и поджег пакет.
В свете пламени Томас разглядел лежавший на земле возле Максвелла мешок. В следующее мгновение Максвелл развязал мешок и, вытащив оттуда белого петуха, протянул птицу Хервуду, уже державшему наготове нож, лезвие которого слабо поблескивало в лунном свете.
Дули поспешно перекрестился.
— Нам не следует на это смотреть, Томми. Я слышал о таких церемониях. Черная магия, вот что это такое. Мы отправимся прямиком в ад, если станем на это смотреть, как пить дать!
Не отрывая зачарованного взгляда от Хервуда с Максвеллом, Томас нетерпеливо махнул Дули, чтобы тот замолчал. В следующую минуту Хервуд отрубил петуху голову и сунул его снова в мешок. Максвелл тем временем собрал с оловянной тарелки пепел от пакета, ссыпал его тоже в мешок и, размахнувшись, бросил мешок. Раздавшийся в следующее мгновение всплеск сказал Томасу, что Максвелл кинул мешок в пруд.
Сэр Ральф вскинул голову. Даже на таком расстоянии Томас почувствовал переполнявшую Хервуда… гордость?.. Облегчение? Он сделал знак Дули незаметно отползти влево. Хервуд пожал руку Максвеллу и, повернувшись, зашагал по тропинке в их сторону.
Как только Хервуд прошел мимо них и его поглотила тьма, Томас вновь махнул Дули, показывая, чтобы он продолжал двигаться влево, отрезая Максвеллу путь назад, а сам стал забирать вправо, стремясь выйти прямо на Максвелла.
— Привет, Максвелл, — произнес он мгновение спустя, вырастая словно из-под земли перед шагнувшим было вперед человеком со сросшимися черными бровями. — Если ты не возражаешь, я возьму пакет.
В этот момент за спиной Максвелла появился Дули, но Максвелла, похоже, ничуть не расстроило, что он попал в западню.
— Пакет? Вы, вероятно, ошиблись. Я сжег его несколько минут назад. Да вы и сами, должно быть, это видели, если наблюдали за нами.
Томас улыбнулся.
— Я также видел, как ты играешь в карты, Максвелл. — Он протянул вперед руку. — Как и твою работу в саду Тауэра. Ты в сущности замечательный человек, и Маргарите чрезвычайно повезло с тобой. Вне всякого сомнения у тебя, мой друг, много, очень много талантов. Но у Маргариты есть также и я, и я не наемный помощник, но человек, который любит ее больше жизни и с радостью убьет всякого, кто встанет между мной и моим решением помешать ей совершить какую-нибудь глупость. Мы понимаем друг друга, не так ли, Максвелл? Я всей душой надеюсь на это.
— На твоем месте я бы не стал с ним спорить, парень, — вмешался в разговор Дули. — Он много улыбается, наш Томми, и иногда перебарщивает, пытаясь доказать, что не слишком-то умен, но его любовь к злым шуткам по крайней мере с милю длиной. Я бы сказал, что Томас Джозеф Донован еще та штучка. Так что советую тебе сделать так, как он говорит.
— Донован, э? Хорошо. Я слышал о вас. Она, вероятно, доверяет вам даже больше, чем следует, если рассказала вам о том, что стоит за словами «мой друг». — Максвелл пожал плечами. — Но я обещал Маргарите, что принесу ей признание Хервуда. — Он сунул руку в карман и достал толстый пакет. — Она считает, здесь должно быть достаточно доказательств, чтобы упечь Хервуда с Лейлхемом в тюрьму навечно. Слышал от нее, что речь идет о какой-то давней попытке предать интересы страны. Он сыграл нам на руку, этот Хервуд, благодаря своему суеверию, любви к гаданиям и прямо-таки паническому страху смерти. «Щит непобедимости»! Ха! Как только можно верить в такое?! А теперь он считает, что никогда не умрет. Расправиться с остальными было просто детской забавой, но Хервуд настоящий хищник. Почти такой же, как Лейлхем, хотя этот разумеется, будет пострашнее.
Она вас любит, вам это известно? А вы ее любите? Я хочу сказать, вы действительно ее любите?
— Вполне достаточно для того, чтобы отшлепать по ее нежной мягкой попке, когда все это закончится, — проговорил рассеянно Томас и, взяв в руки пакет, поднял бровь, почувствовав его толщину. Похоже, Хервуд был большим грешником. Он посмотрел Максвеллу в глаза.
— Скажи мне, а ты ее любишь? Максвелл улыбнулся и покачал головой.
— Только как сестру, каковой она и является — хотя только в моем сердце. Мы с Джорджио знали ее всю жизнь. Меня зовут, между прочим, Марко, а не Максвелл. Мы, как вы понимаете, не были уверены, что Хервуд будет столь же откровенен с Марко, как с Максвеллом. В общем, Маргарита пришла к нам в табор прошлой весной с мукой в сердце и парой идей в своей хорошенькой головке. С тех пор мы с братом не покидали ее. Это самое меньшее, что мы можем сделать для нашей сестры. И для ее отца. Хотя Джорджио, по его словам, не слишком-то понравилось изображать из себя леди.
— Цыгане! — воскликнул, вновь вмешавшись в разговор, Дули, и перекрестился. — Что скажет Бриджет, узнав, что я якшаюсь с цыганами? Да она не выпустит меня из дому. Я не смогу даже сходить в паб на углу промочить горло. И она не разрешит мне подойти к тебе, Томми, и на десять футов за то, что ты вовлек меня в столь греховные дела!
Томас не обратил никакого внимания на слова Дули и, обняв Марко за плечи, зашагал по тропинке к ожидавшему их наемному экипажу.
— Нам нужно поговорить, Марко. Поговорить и прочесть признание Хервуда. А лотом мы вместе решим, что из него можно показать Маргарите.
«…Во всем виноват Вильям… Один только Вильям. Я и не подозревал, как страстно он желает ее… всегда желал… Это была не просто еще одна афера. На этот раз он задумал убийство. Вильям решил уничтожить Жоффрея.
Он втянул Жоффрея в сомнительное предприятие, а потом предложил ему выход из тупика, в котором тот по его вине оказался, пригласив участвовать в нашей сделке с французами. Нашей? Нет! Это был исключительно план Вильяма.
Это был план безумца, и с самого начала было ясно, что у него почти нет шансов на успех. Убить Питта? Какой в этом был смысл? Он и так уже, можно сказать, дышал на ладан. Хотя, к слову сказать, он прожил после этого достаточно долго, чтобы удержать империю на плаву. Но это, впрочем, не относится к делу. Вильям хотел убрать Жоффрея с дороги и завладеть Викторией. Он желал его смерти. И у нас не было другого выбора, как только помочь ему в этом, а потом держать язык за зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Дули, зажав рукой рот, чтобы не расхохотаться, хлопнул Томаса по плечу и махнул рукой, призывая его к молчанию. Похоже, подумал со вздохом Томас, его хладнокровного ирландского друга наконец-то охватил охотничий азарт.
Хервуд протянул Максвеллу большой пакет, и оба они опустились на землю. До Томаса явственно доносилось бормотание, но, несмотря на все свое старание, он не мог разобрать слов.
Минут через пятнадцать, во время которых голос Максвелла то поднимался, то опускался почти до шепота, хотя слов по-прежнему нельзя было разобрать, он вытащил трутницу, высек огонь и поджег пакет.
В свете пламени Томас разглядел лежавший на земле возле Максвелла мешок. В следующее мгновение Максвелл развязал мешок и, вытащив оттуда белого петуха, протянул птицу Хервуду, уже державшему наготове нож, лезвие которого слабо поблескивало в лунном свете.
Дули поспешно перекрестился.
— Нам не следует на это смотреть, Томми. Я слышал о таких церемониях. Черная магия, вот что это такое. Мы отправимся прямиком в ад, если станем на это смотреть, как пить дать!
Не отрывая зачарованного взгляда от Хервуда с Максвеллом, Томас нетерпеливо махнул Дули, чтобы тот замолчал. В следующую минуту Хервуд отрубил петуху голову и сунул его снова в мешок. Максвелл тем временем собрал с оловянной тарелки пепел от пакета, ссыпал его тоже в мешок и, размахнувшись, бросил мешок. Раздавшийся в следующее мгновение всплеск сказал Томасу, что Максвелл кинул мешок в пруд.
Сэр Ральф вскинул голову. Даже на таком расстоянии Томас почувствовал переполнявшую Хервуда… гордость?.. Облегчение? Он сделал знак Дули незаметно отползти влево. Хервуд пожал руку Максвеллу и, повернувшись, зашагал по тропинке в их сторону.
Как только Хервуд прошел мимо них и его поглотила тьма, Томас вновь махнул Дули, показывая, чтобы он продолжал двигаться влево, отрезая Максвеллу путь назад, а сам стал забирать вправо, стремясь выйти прямо на Максвелла.
— Привет, Максвелл, — произнес он мгновение спустя, вырастая словно из-под земли перед шагнувшим было вперед человеком со сросшимися черными бровями. — Если ты не возражаешь, я возьму пакет.
В этот момент за спиной Максвелла появился Дули, но Максвелла, похоже, ничуть не расстроило, что он попал в западню.
— Пакет? Вы, вероятно, ошиблись. Я сжег его несколько минут назад. Да вы и сами, должно быть, это видели, если наблюдали за нами.
Томас улыбнулся.
— Я также видел, как ты играешь в карты, Максвелл. — Он протянул вперед руку. — Как и твою работу в саду Тауэра. Ты в сущности замечательный человек, и Маргарите чрезвычайно повезло с тобой. Вне всякого сомнения у тебя, мой друг, много, очень много талантов. Но у Маргариты есть также и я, и я не наемный помощник, но человек, который любит ее больше жизни и с радостью убьет всякого, кто встанет между мной и моим решением помешать ей совершить какую-нибудь глупость. Мы понимаем друг друга, не так ли, Максвелл? Я всей душой надеюсь на это.
— На твоем месте я бы не стал с ним спорить, парень, — вмешался в разговор Дули. — Он много улыбается, наш Томми, и иногда перебарщивает, пытаясь доказать, что не слишком-то умен, но его любовь к злым шуткам по крайней мере с милю длиной. Я бы сказал, что Томас Джозеф Донован еще та штучка. Так что советую тебе сделать так, как он говорит.
— Донован, э? Хорошо. Я слышал о вас. Она, вероятно, доверяет вам даже больше, чем следует, если рассказала вам о том, что стоит за словами «мой друг». — Максвелл пожал плечами. — Но я обещал Маргарите, что принесу ей признание Хервуда. — Он сунул руку в карман и достал толстый пакет. — Она считает, здесь должно быть достаточно доказательств, чтобы упечь Хервуда с Лейлхемом в тюрьму навечно. Слышал от нее, что речь идет о какой-то давней попытке предать интересы страны. Он сыграл нам на руку, этот Хервуд, благодаря своему суеверию, любви к гаданиям и прямо-таки паническому страху смерти. «Щит непобедимости»! Ха! Как только можно верить в такое?! А теперь он считает, что никогда не умрет. Расправиться с остальными было просто детской забавой, но Хервуд настоящий хищник. Почти такой же, как Лейлхем, хотя этот разумеется, будет пострашнее.
Она вас любит, вам это известно? А вы ее любите? Я хочу сказать, вы действительно ее любите?
— Вполне достаточно для того, чтобы отшлепать по ее нежной мягкой попке, когда все это закончится, — проговорил рассеянно Томас и, взяв в руки пакет, поднял бровь, почувствовав его толщину. Похоже, Хервуд был большим грешником. Он посмотрел Максвеллу в глаза.
— Скажи мне, а ты ее любишь? Максвелл улыбнулся и покачал головой.
— Только как сестру, каковой она и является — хотя только в моем сердце. Мы с Джорджио знали ее всю жизнь. Меня зовут, между прочим, Марко, а не Максвелл. Мы, как вы понимаете, не были уверены, что Хервуд будет столь же откровенен с Марко, как с Максвеллом. В общем, Маргарита пришла к нам в табор прошлой весной с мукой в сердце и парой идей в своей хорошенькой головке. С тех пор мы с братом не покидали ее. Это самое меньшее, что мы можем сделать для нашей сестры. И для ее отца. Хотя Джорджио, по его словам, не слишком-то понравилось изображать из себя леди.
— Цыгане! — воскликнул, вновь вмешавшись в разговор, Дули, и перекрестился. — Что скажет Бриджет, узнав, что я якшаюсь с цыганами? Да она не выпустит меня из дому. Я не смогу даже сходить в паб на углу промочить горло. И она не разрешит мне подойти к тебе, Томми, и на десять футов за то, что ты вовлек меня в столь греховные дела!
Томас не обратил никакого внимания на слова Дули и, обняв Марко за плечи, зашагал по тропинке к ожидавшему их наемному экипажу.
— Нам нужно поговорить, Марко. Поговорить и прочесть признание Хервуда. А лотом мы вместе решим, что из него можно показать Маргарите.
«…Во всем виноват Вильям… Один только Вильям. Я и не подозревал, как страстно он желает ее… всегда желал… Это была не просто еще одна афера. На этот раз он задумал убийство. Вильям решил уничтожить Жоффрея.
Он втянул Жоффрея в сомнительное предприятие, а потом предложил ему выход из тупика, в котором тот по его вине оказался, пригласив участвовать в нашей сделке с французами. Нашей? Нет! Это был исключительно план Вильяма.
Это был план безумца, и с самого начала было ясно, что у него почти нет шансов на успех. Убить Питта? Какой в этом был смысл? Он и так уже, можно сказать, дышал на ладан. Хотя, к слову сказать, он прожил после этого достаточно долго, чтобы удержать империю на плаву. Но это, впрочем, не относится к делу. Вильям хотел убрать Жоффрея с дороги и завладеть Викторией. Он желал его смерти. И у нас не было другого выбора, как только помочь ему в этом, а потом держать язык за зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102