П. Боксер отправились в некое заведение, где Берни получит квалифицированную помощь.
— Какую еще помощь?
— Ей должны помочь бросить пить.
— А, ну хорошо, — кивнула Табби. — Давно пора. Но… но ее разве не собираются арестовать?
— Арестуют, если я не успею найти настоящего убийцу до того, как ее подлечат и отпустят домой. Ей не очень-то понравился этот план, но мы уговорили ее попробовать. Думаю, Мэгги уже едет домой, а Бернис благополучно упрятана в лечебницу, то есть спрятана от полиции.
— Хорошо, что я не застала эти ваши уговоры. Значит, чемодан нам больше не нужен?
— Не понимаю, о чем ты. — Сен-Жюст посмотрел на чемодан.
— Одежда. Я принесла кое-что для Берни. Просто бросила в сумку то, что под руку подвернулось. Ты же знаешь, как она одевается, Алекс. Дорого и броско, присяжным это не понравится. Поэтому я принесла ей кое-какие наряды.
Сен-Жюст посмотрел на Табиту. На ней, как обычно, была легкая длинная юбка, довольно скромная блузка и длинный струящийся шарф. Табби любила натуральный хлопок и пастельные цвета, ее одежда была, мягко говоря, практичной, и, как правило, на два размера больше, чем нужно. Бернис, напротив, одевалась ярко, чтобы подчеркнуть огненные волосы, яркий макияж, вызывающие манеры. В общем, «Версаче против Лоры Эшли», как однажды сформулировала Мэгги.
— Весьма предусмотрительно, Табита, — восхитился Сен-Жюст и подошел к автоответчику. Звонок он предусмотрительно выключил, хотя этот номер и так мало кто знал — в справочниках его не было.
Он проверил аккаунт Мэгги в «Америке Онлайн». Давно следовало бы избавиться от этой вредной привычки: Сен-Жюст не только скорбел над бесчисленными предложениями увеличить пенис или купить «Виагру», но к тому же время от времени наводил порядок в почте Мэгги, удаляя все письма поклонников, кроме самых хвалебных. На этот раз он обнаружил, что Мэгги получила триста восемьдесят два сообщения со своего веб-сайта.
Беглый осмотр показал, что большая часть написана журналистами. Весьма изобретательно с их стороны. Пожалуй, самое время выяснить, кто из этих кретинов умудрился достать еще и телефонный номер.
— Я только разберусь с этим и буду весь внимание, — извинился Сен-Жюст, увидев мерцание индикатора, и нажал на автоответчике кнопку «воспроизведение». Он обнаружил три сообщения от Табиты, одно от главы жилищного кооператива с кратким предписанием немедленно освободить жилплощадь от подозреваемой в убийстве особы, а площадку перед домом — от толп репортеров, и еще два сообщения:
«Мэгги? Мэгги, это Вирджиния. Я увидела новости по телевизору и сразу тебе позвонила. Это ужасно, просто ужасно. Бедняжка Берни! Я уверена, что она невиновна. Боже, я как вспомню, что мы все трое были вместе на конференции ГиТЛЭР и были так счастливы! Ну, может, не совсем счастливы, из-за убийства и остального, но все же… Черт, я ненавижу разговаривать с автоответчиками. Мэгги, позвони мне, хорошо? Я знаю, что это глупо и эгоистично, но как по-твоему: теперь она не сможет заключить со мной тот контракт, как обещала? Нет, забудь. Экую я глупость ляпнула. На самом деле меня это совсем не волнует. Ну ладно, волнует. Потому что я пустая дурочка, признаю. Позвони мне, хорошо? Да, малыш просто прелесть! Я пришлю тебе фотографию мылом на следующей неделе. Позвони мне!»
Сен-Жюст нажал на «стоп».
— Это Вирджиния Нойендорф, — пояснил он. — Этакая смесь заботы и эгоизма, хотя я ее не виню.
— Ее контракт уже у меня, — заметила Табита, — так что она может не волноваться.
— Вот и хорошо, — произнес Сен-Жюст и снова нажал на «воспроизведение».
«Маргарет? Маргарет, я знаю, ты здесь. Это твоя мать, Маргарет. Ты что, совсем без царя в голове? Я купила газету, и что я там увидела? Эту женщину, Бернис, вот что. Убийцу! Все, Маргарет, это последняя капля. Третий раз! Мы с отцом требуем, чтобы ты продала эту свою ужасную нью-йоркскую квартиру и вернулась домой, где тебе самое место. Что, двух недель не можешь прожить без того, чтобы опять кого-нибудь не убили? У меня, знаешь ли, здесь имеется репутация, милая леди. Как я могу высоко держать голову, когда ты постоянно втаптываешь нас в грязь? Я в жизни не видела такой безвкусной… Что? Ивэн, раз я велела Маргарет возвращаться домой, значит, она вернется домой. И прекрати жрать шоколад. У тебя наверняка уже все артерии им забиты — что значит, „ты не собираешься жить вечно“? Не хами мне. Да, да, именно, не хами. Знаешь, что? Она вся в тебя, Ивэн. Шуточки, остроты, уловки. Это все твоя вина. Господь знает, как я старалась. Маргарет? Маргарет, послушай меня. Тейт уже позвонил, он очень расстроен, а Эрин и Морин все в слезах из-за того, что ты общаешься с этими богемными людишками. Как тебе не стыдно так расстраивать родных! Ты — паршивая овца, Маргарет. Это все твоя писанина, весь этот грязный секс и непристойности. Я всегда знала, что у этой рыжей стервы Бернис будут проблемы. Я ничуть не удивлена, что она убила своего мужа. Да и предыдущего тоже она убила, и плевать я хотела, что ты считаешь по-другому. Кровь — она всегда скажется, Маргарет, а эта жен…»
— Кажется, нам повезло. Пленка закончилась раньше, чем запас красноречия миссис Келли. Давай это просто сотрем?
— О боже, конечно. — Табита содрогнулась и обхватила себя руками. — Вернуться домой? Да Мэгги скорее щепки себе под ногти загонит. Знаешь, Алекс, мне изо дня в день приходится общаться с чокнутыми издателями и чокнутыми писателями, но эта женщина по-настоящему ужасна.
— Она уникальна. — Сен-Жюст нажал на кнопку «удалить». — Ну, вот и все. Не уходи, Мэгги скоро вернется. Я ненадолго тебя покину — Стерлинг просил принести ему чистящих средств.
— Ты — и вдруг чистящие средства?
Он продемонстрировал синее ведро. Из ведра торчали губки и пластиковая бутыль чистящего средства.
— Это для Стерлинга. Присоединишься к нам? Мы обнаружили один почти целый стул.
Он открыл дверь и провел мрачную Табби через холл в развалины, некогда бывшие его квартирой. Спальни и личный кабинет Сен-Жюста уже почти привели в порядок, кухню тоже, но к гостиной и столовой еще только приступили.
— Что… что стряслось?
Сен-Жюст сопроводил Табиту к единственному целому стулу в гостиной.
— Долго рассказывать, да и скучно. Если вкратце, то у бывших жильцов было что-то, что очень нужно кому-то, и этот кто-то решил поискать это что-то самостоятельно.
— Кража, — произнесла Табби. — Или нет? Не кража? Алекс, что происходит? Стив? И ты здесь? Ты что, убираешься?
У Стива были закатаны рукава, в руках он держал здоровенный мешок с мусором. Стив кивнул Табби:
— Алекс прав, это долгая история. Алекс, здесь работали профи. Ты это, наверное, и сам понял.
— Профи? — Табита посмотрела на Алекса. — Ничего не понимаю. Это как-нибудь связано с Берни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Какую еще помощь?
— Ей должны помочь бросить пить.
— А, ну хорошо, — кивнула Табби. — Давно пора. Но… но ее разве не собираются арестовать?
— Арестуют, если я не успею найти настоящего убийцу до того, как ее подлечат и отпустят домой. Ей не очень-то понравился этот план, но мы уговорили ее попробовать. Думаю, Мэгги уже едет домой, а Бернис благополучно упрятана в лечебницу, то есть спрятана от полиции.
— Хорошо, что я не застала эти ваши уговоры. Значит, чемодан нам больше не нужен?
— Не понимаю, о чем ты. — Сен-Жюст посмотрел на чемодан.
— Одежда. Я принесла кое-что для Берни. Просто бросила в сумку то, что под руку подвернулось. Ты же знаешь, как она одевается, Алекс. Дорого и броско, присяжным это не понравится. Поэтому я принесла ей кое-какие наряды.
Сен-Жюст посмотрел на Табиту. На ней, как обычно, была легкая длинная юбка, довольно скромная блузка и длинный струящийся шарф. Табби любила натуральный хлопок и пастельные цвета, ее одежда была, мягко говоря, практичной, и, как правило, на два размера больше, чем нужно. Бернис, напротив, одевалась ярко, чтобы подчеркнуть огненные волосы, яркий макияж, вызывающие манеры. В общем, «Версаче против Лоры Эшли», как однажды сформулировала Мэгги.
— Весьма предусмотрительно, Табита, — восхитился Сен-Жюст и подошел к автоответчику. Звонок он предусмотрительно выключил, хотя этот номер и так мало кто знал — в справочниках его не было.
Он проверил аккаунт Мэгги в «Америке Онлайн». Давно следовало бы избавиться от этой вредной привычки: Сен-Жюст не только скорбел над бесчисленными предложениями увеличить пенис или купить «Виагру», но к тому же время от времени наводил порядок в почте Мэгги, удаляя все письма поклонников, кроме самых хвалебных. На этот раз он обнаружил, что Мэгги получила триста восемьдесят два сообщения со своего веб-сайта.
Беглый осмотр показал, что большая часть написана журналистами. Весьма изобретательно с их стороны. Пожалуй, самое время выяснить, кто из этих кретинов умудрился достать еще и телефонный номер.
— Я только разберусь с этим и буду весь внимание, — извинился Сен-Жюст, увидев мерцание индикатора, и нажал на автоответчике кнопку «воспроизведение». Он обнаружил три сообщения от Табиты, одно от главы жилищного кооператива с кратким предписанием немедленно освободить жилплощадь от подозреваемой в убийстве особы, а площадку перед домом — от толп репортеров, и еще два сообщения:
«Мэгги? Мэгги, это Вирджиния. Я увидела новости по телевизору и сразу тебе позвонила. Это ужасно, просто ужасно. Бедняжка Берни! Я уверена, что она невиновна. Боже, я как вспомню, что мы все трое были вместе на конференции ГиТЛЭР и были так счастливы! Ну, может, не совсем счастливы, из-за убийства и остального, но все же… Черт, я ненавижу разговаривать с автоответчиками. Мэгги, позвони мне, хорошо? Я знаю, что это глупо и эгоистично, но как по-твоему: теперь она не сможет заключить со мной тот контракт, как обещала? Нет, забудь. Экую я глупость ляпнула. На самом деле меня это совсем не волнует. Ну ладно, волнует. Потому что я пустая дурочка, признаю. Позвони мне, хорошо? Да, малыш просто прелесть! Я пришлю тебе фотографию мылом на следующей неделе. Позвони мне!»
Сен-Жюст нажал на «стоп».
— Это Вирджиния Нойендорф, — пояснил он. — Этакая смесь заботы и эгоизма, хотя я ее не виню.
— Ее контракт уже у меня, — заметила Табита, — так что она может не волноваться.
— Вот и хорошо, — произнес Сен-Жюст и снова нажал на «воспроизведение».
«Маргарет? Маргарет, я знаю, ты здесь. Это твоя мать, Маргарет. Ты что, совсем без царя в голове? Я купила газету, и что я там увидела? Эту женщину, Бернис, вот что. Убийцу! Все, Маргарет, это последняя капля. Третий раз! Мы с отцом требуем, чтобы ты продала эту свою ужасную нью-йоркскую квартиру и вернулась домой, где тебе самое место. Что, двух недель не можешь прожить без того, чтобы опять кого-нибудь не убили? У меня, знаешь ли, здесь имеется репутация, милая леди. Как я могу высоко держать голову, когда ты постоянно втаптываешь нас в грязь? Я в жизни не видела такой безвкусной… Что? Ивэн, раз я велела Маргарет возвращаться домой, значит, она вернется домой. И прекрати жрать шоколад. У тебя наверняка уже все артерии им забиты — что значит, „ты не собираешься жить вечно“? Не хами мне. Да, да, именно, не хами. Знаешь, что? Она вся в тебя, Ивэн. Шуточки, остроты, уловки. Это все твоя вина. Господь знает, как я старалась. Маргарет? Маргарет, послушай меня. Тейт уже позвонил, он очень расстроен, а Эрин и Морин все в слезах из-за того, что ты общаешься с этими богемными людишками. Как тебе не стыдно так расстраивать родных! Ты — паршивая овца, Маргарет. Это все твоя писанина, весь этот грязный секс и непристойности. Я всегда знала, что у этой рыжей стервы Бернис будут проблемы. Я ничуть не удивлена, что она убила своего мужа. Да и предыдущего тоже она убила, и плевать я хотела, что ты считаешь по-другому. Кровь — она всегда скажется, Маргарет, а эта жен…»
— Кажется, нам повезло. Пленка закончилась раньше, чем запас красноречия миссис Келли. Давай это просто сотрем?
— О боже, конечно. — Табита содрогнулась и обхватила себя руками. — Вернуться домой? Да Мэгги скорее щепки себе под ногти загонит. Знаешь, Алекс, мне изо дня в день приходится общаться с чокнутыми издателями и чокнутыми писателями, но эта женщина по-настоящему ужасна.
— Она уникальна. — Сен-Жюст нажал на кнопку «удалить». — Ну, вот и все. Не уходи, Мэгги скоро вернется. Я ненадолго тебя покину — Стерлинг просил принести ему чистящих средств.
— Ты — и вдруг чистящие средства?
Он продемонстрировал синее ведро. Из ведра торчали губки и пластиковая бутыль чистящего средства.
— Это для Стерлинга. Присоединишься к нам? Мы обнаружили один почти целый стул.
Он открыл дверь и провел мрачную Табби через холл в развалины, некогда бывшие его квартирой. Спальни и личный кабинет Сен-Жюста уже почти привели в порядок, кухню тоже, но к гостиной и столовой еще только приступили.
— Что… что стряслось?
Сен-Жюст сопроводил Табиту к единственному целому стулу в гостиной.
— Долго рассказывать, да и скучно. Если вкратце, то у бывших жильцов было что-то, что очень нужно кому-то, и этот кто-то решил поискать это что-то самостоятельно.
— Кража, — произнесла Табби. — Или нет? Не кража? Алекс, что происходит? Стив? И ты здесь? Ты что, убираешься?
У Стива были закатаны рукава, в руках он держал здоровенный мешок с мусором. Стив кивнул Табби:
— Алекс прав, это долгая история. Алекс, здесь работали профи. Ты это, наверное, и сам понял.
— Профи? — Табита посмотрела на Алекса. — Ничего не понимаю. Это как-нибудь связано с Берни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71