– Боже! – наконец произнес он. – Да это много.
– Да, – терпеливо согласилась Лиз.
Роусон поднял голову.
– Кто будет за все это платить?
Лиз посмотрела на него без всякого выражения, затем перевела взгляд на Стейси, стоявшую с открытым ртом. Она перегнулась через стойку и сказала чарующим голосом:
– Вы предпочитаете оплату до или после доставки, мистер Роусон?
Тупо глядевший на нее Роусон не уловил никакого подвоха в ее интонациях.
– Понадобится время составить счет на такую уйму лекарств.
Он кашлянул.
– Хорошо, что я купил один из этих новых электронных калькуляторов. Это так облегчает жизнь, знаете ли.
Лиз легонько похлопала ладонью по прилавку.
– Начинайте отпускать, Роусон. Если Вы беспокоитесь об оплате, запишите на счет Джонни – надеюсь, у него еще хороший кредит?
– О, нет, с этим-то все в порядке, – быстро откликнулся Роусон. Он снова изучал список, – Хорошо, приступим. Бинты – десять дюжин двухдюймовых коробок, десять дюжин трехдюймовых, столько же шестидюймовых...
Он остановился.
– За этими придется пойти в кладовую.
– Прекрасно, давайте пойдем в кладовую. Где она?
– Погодите минутку, – сказал он. – Здесь не все в порядке, мисс Петерсен. Весь этот морфий – здесь, на третьей странице.
Он протянул ей листок.
– Я не смогу отпустить его без рецепта. И в таком количестве!
Он покрутил головой.
– Я могу потерять мою лицензию.
– Если вы взглянете на последнюю страницу, то увидите подпись доктора Скотта.
– Этого все равно недостаточно, мисс Петерсен. Во-первых, на третьей странице подписи нет, во-вторых, рецепт должен быть написан на специальном бланке. Инструкция о препаратах группы А очень строга на этот счет. Ваш рецепт не соответствует требованиям, и я очень удивлен, как мог доктор Скотт подписаться под этим.
– Боже мой! – взорвалась Лиз.
Роусон испугался и встревожился.
– Вы можете погибнуть в любую секунду и еще беспокоитесь о том, правильно ли написано что-то на этих чертовых листочках. Слушайте меня внимательно: если вы не поспешите и не отпустите все по этому списку, я приведу Артура Пая, чтобы он конфисковал все ваши чертовы запасы. А он это сделает, не беспокойтесь.
Роусон выглядел уязвленным.
– Вы не имеете права угрожать мне полицией!
– Как это не имею права? Я это сделаю, только и всего. Стейси, возьми вон тот телефон и разыщи Артура Пая.
Роусон поднял руки вверх.
– Что ж, очень хорошо, но я настаиваю, что я доставлю все опасные препараты из списка доктору Скотту лично.
– Хорошо! – с облегчением воскликнула Лиз. – Значит, наконец-то вы нам поможете. Где кладовая?
Роусон махнул рукой.
– Вон та задняя дверь.
Когда Лиз направилась к ней, он сказал:
– Но она закрыта. Предосторожность в таких вещах никогда не помешает.
Он подошел к ней и вынул из кармана цепь, на одном конце которой болталась связка ключей. Он отпер дверь.
– Все коробки с бинтами на тех полках справа. Я буду подбирать лекарства в амбулатории.
Две девушки прошли мимо него, и он покачал головой, осуждая поспешность современной молодежи. Кто бы мог подумать, что такая воспитанная девушка, как Элизабет Петерсен, может использовать язык, который до сих пор у него ассоциировался только с завсегдатаями баров?
Он вошел в амбулаторию и отпер дверцу шкафа с самыми ценными лекарствами. Он взял коробку и стал наполнять ее ампулами, старательно подсчитывая и каждый раз делая пометку в журнале для выдачи ядовитых веществ. Дело было действительно долгим. А Роусон был исключительно педантичным.
Он еще не знал, что его невыполненное обещание явиться вовремя и его скрупулезность уже обрекли его на смерть. Если бы он оказался в аптеке вовремя, когда пришли девушки, не пришлось бы тратить время на его поиски в баре. Из-за своих педантичных записей в журнале он все еще находился в амбулатории, когда лавина настигла город.
Когда фасад магазина был вдавлен лавиной, удар, сотрясший здание до основания, сорвал с полки полугаллоновую бутылку, которая разбилась на столе прямо перед провизором. В ней была соляная кислота, залившая все его лицо и переднюю часть тела.
Лиз Петерсен спасла история, случившаяся пять лет назад. Той зимой, тоже очень холодной, в маленькой трещинке между задней стеной кладовой и полом замерзла капля воды. Вода, превратившись в лед, расширила и углубила трещину. На следующий год произошло то же самое, но воды было уже немного больше, и год за годом трещина ширилась, пока не стала угрожать прочности самой стены.
Если бы Роусон знал об этом, то сразу бы починил ее – человек такого склада, как он, не стал бы тянуть. Но, поскольку все происходило под землей, он не знал об этом. Поэтому, когда дом настигла лавина, задняя стена подалась без особого сопротивления.
Лиз швырнуло вперед, на ряды коробок с бинтами, которые смягчили удар, хотя она сломала два ребра о край полки. Весь кавардак – полки, коробки, тела Лиз и Стейси – устремился в заднюю стену, сразу упавшую, и Лиз стремительно понесло по воздуху в вихре коробок с неразвернувшимися бинтами.
Она упала на снег, и снег немедленно стал засыпать ее, не давая пошевелить ни рукой, ни ногой. Сознание ее работало ясно, и она подумала, что, наверное, сейчас погибнет. Она не могла знать, что совсем недалеко от нее, на расстоянии десяти футов, Стейси Камерон оказалась в таком же положении. Обе потеряли сознание почти одновременно, почти через полторы минуты после того, как их засыпало.
Роусона завалило снегом в двадцати ярдах от них. Ему суждено было умирать медленно и мучительно, пока кислота разъедала бы его лицо и тело. К счастью, как только он открыл рот, чтобы крикнуть, его забило мокрым снегом, и он умер быстро и без мучений от удушья.
Отель «Д'Аршиак», эта цитадель глупцов, был разрушен довольно быстро. Джеффу Вестону, королю глупцов, пришлось потерять гораздо больше, чем деньги. Бизнес был в разгаре, так что он сам вышел за стойку помочь усталому бармену, и когда подступила лавина, бутылка шотландского виски, упавшая с полки, попала ему в голову со скоростью снаряда.
Большинство сидевших в баре были убиты наповал разлетевшимися бутылками. Вслед за бутылками рухнула целая стена, и налетевший снег покрыл все. Они умерли глупой смертью, хотя циник сказал бы, что они умерли от хронического алкоголизма. Но с этого воскресного утра в Хукахоронуи не осталось больше циников.
Находившихся в столовой прихлопнула упавшая на них крыша. Алису Харпер, официантку, подававшую Макгиллу колониального гуся на том памятном вечере, сразил тяжелый чемодан, свалившийся из верхних номеров. Чемодан принадлежал американцу Ньюмену, у которого в тот момент тоже было немало проблем.
Комната Ньюмена и на комнату была больше не похожа, и то же самое относилось к комнате по соседству, которую занимал его друг, Миллер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76