Остановившись у аптеки, разменял деньги и из телефонной будки позвонил Роберту Уингарду по его домашнему номеру в Томастоне. Он был дома.
— Алло, Чэпмен! Как вы там? Кстати, мисс Блейн говорила вам..
— Насчет ситуации на радиостанции? — перебил я. — Да, говорила. Я сказал ей, чтобы этим делом занялись вы. Но я звоню вам не по этому поводу.
— Слушаю вас, сэр?
Я немного понизил голос:
— Только это строго между нами… Не говорите даже мисс Блейн. Не хочу, чтобы она волновалась. Миссис Форсайт в городе?
— Да-а… Я как раз сегодня видел ее на улице!
— Где-нибудь поблизости от радиостанции или студии?
— Н-нет… Ни там, ни там…
— Но вы точно знаете, что она в городе?
— Конечно… Если сегодня вдруг не уехала.
А что?
— Сейчас я не могу говорить об этом. Но от вас требуется одно: ни при каких обстоятельствах не пропускайте ее ни на станцию, ни на студию. А если она попытается проникнуть туда тайком или силой — вызовите полицию. В случае необходимости наймите также частных сыщиков.
— Но.., но я не понимаю… :
— Не могу вам сейчас ничего объяснить. К вечеру во вторник я вернусь, а до этого времени будьте внимательны и смотрите, чтобы она вас не провела. До свидания.
* * *
Я поехал в Голливуд, нашел стоянку поблизости от бара «Камео» и незадолго до назначенного часа стал ждать. Жюстин подкатила в такси минут десять спустя и вошла в бар. Я закурил и просидел, не двигаясь с места, еще минут сорок, следя за дверьми, не выйдет ли она. За это время Жюстин уже успела высосать порции две-три и, естественно, разозлиться.
Наконец я вошел в бар. Он был слабо освещен — маленький зал с дорогостоящей отделкой и с органолой, которая в этот момент, к счастью, молчала.
Она сидела за столиком в глубине зала и угрюмо следила за входом. Жюстин сделала перманент, надела синее платье и ажурные белые перчатки, а на полу возле ее стула стояла большая дорожная сумка.
— Ага! Явился наконец! — сказала она, когда я присел рядом. — Я уже собиралась ехать домой.
— Прости, что запоздал, красотка. Никак не мог раньше.
Мой небрежный тон и «красотка» отнюдь не улучшили ее настроение, но она попыталась сдержать свои чувства. Было бы глупо растерзать курочку как раз в тот момент, когда она собирается снести золотое яичко.
— Ну ладно, — проговорила она, сделав над собой усилие.
— Во всяком случае, я закончил мои дела. — Я вставил сигарету в мундштук. — Думаю, наша поездка тю-тю.
— Как?
— Да так. Завтра утром могу ехать домой…
— Ну, знаешь!.. Из всех идиотов… — В ее черных глазах загорелась ядовитая злоба. — После того как я истратила кучу денег на такси и просидела здесь как дура полтора часа, ожидая тебя, ты являешься и начинаешь выпендриваться…
Бармен и те пять-шесть посетителей, которые находились в зале, обернулись и уставились на нас.
— Только не расстраивайся, Мэриан, — сказал я примирительно.
Она со стуком поставила бокал на стол.
— Прекрати, Христа ради, называть меня Мэриан!..
— Ну, ладно, ладно, прости, лапочка… — Я с беспокойством огляделся. — Давай лучше выпьем.
Я поманил бармена, который не пропустил мимо ушей ни одного слова, и заказал два мартини.
Прошло несколько минут, прежде чем Жюстин поостыла. Мы выпили снова и решили поехать еще куда-нибудь.
Хотя Жюстин не проронила ни слова, я заметил, что она по достоинству оценила мой «кадиллак». Мы проехали по берегу в поисках другого бара. Я делал вид, будто немного опьянел, и на стоянке попытался ее облапить. Она оттолкнула меня.
— Пошли обратно! — предложил я.
— Ах, заткнись лучше!
Мы вновь вошли в бар и заказали по новой.
Я заметил, что она почти не пьет.
— Почему мы не едем в мотель? — спросила Жюстин. — Можно выпить и там.
Я купил у бармена бутылку шотландского виски. Он не хотел продавать ее мне, но лишние пять долларов его убедили.
Мы поехали в мотель. В большинстве домиков было уже темно. Я развернул машину и, дав задний ход, поставил ее на автоплощадку между коттеджами. Я пошатывался и, нащупывая скважину замка, чтобы вставить ключ, уронил на ступени ее сумку.
— Осторожно! — бросила она в сердцах.
Войдя, я включил свет, поставил сумку и бутылку виски на туалетный столик и снова попытался ее облапить.
— Ты что, и минуты подождать не можешь? — возмутилась Жюстин.
Девушка сбросила платье, повесила его на плечики в стенной шкаф и сняла туфли с очень высокими каблуками.
Я сломал сургуч на бутылке и налил полбокала.
— Подкрепись, детка, — предложил ей.
— Пойду подолью водички, — ответила она и пошла в ванную, заперев за собой дверь.
Я осторожно приоткрыл ее дорожную сумку.
Конечно, там была еще пара туфель. Я вытащил нейлоновые чулки, пару трусиков, засунул их под матрац и закрыл сумку. Когда Жюстин вернулась, то по цвету напитка в ее стакане я сразу понял, что половину виски она выплеснула, долив недостающее водой.
— Опрокинем, что ли? — спросил я слегка заплетающимся голосом и проглотил часть виски.
Ее туфли лежали на ковре у ножки кровати. — Как насчет поцелуев? — Я шагнул к ней, при этом наступив на туфли, и услышал, как треснул один из каблуков.
Жюстин тоже услышала этот звук.
— Боже ты мой, идиот! Смотри, что ты наделал! — закричала она, вся вспыхнув. — Неуклюжая большеротая обезьяна!
Я покачнулся, пригвоздив ее ледяным взглядом, и презрительным пинком послал туфли под кровать. Вытащив из кармана бумажник, я вынул из него бумажку в пятьсот долларов и бросил ее на кровать.
— Ступай, купи новые. Но только не за.., не задавайся. Я мог бы и всю тебя купить за гроши…
Я попытался затолкнуть бумажник обратно в карман, но он упал на пол. Потянувшись за ним, я рухнул сам. Она с презрением смотрела на меня.
Я поднялся, швырнул бумажник на стол и пошел в ванную. Пустив воду в раковину, я начал издавать звуки, имитирующие тошноту. Потом вымыл лицо. Когда я вышел, Жюстин уже улыбалась.
— Прости, дорогуша, — произнесла она. — Я сама виновата. Не надо было бросать их здесь. Дай я налью тебе еще немного.
— Хорошая мысль! — отозвался я. — Извини.
Даю тебе чес-слово. — Я отпил из стакана и свалился на кровать. — Пару минут… И я почувствую себя лучше.
Она улеглась рядом со мной и стала гладить мое лицо.
— Ну-ну, лапочка. Расслабься. Ты просто перехватил чуточку.
Я закрыл глаза. Минут десять мы молчали и лежали не двигаясь. Потом она сказала:
— Лапочка!
— М-м-м, — пробормотал я, слегка шевельнувшись.
Жюстин выждала минут десять, прежде чем повторила попытку меня поднять. Я продолжал тяжело дышать и не отвечал. Еще через несколько минут она осторожно отодвинулась от меня и встала. Я услышал шелест надеваемого платья, щелчок открываемой сумки, из которой она вынула вторую пару туфель. Я старался уловить звук открываемой двери, но услышал только, как она слабо щелкнула и закрылась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48