О-о-о.
— Дорогая, — сказал Билл. Никто так меня не называл раньше. — Как ты? — Вампир или нет, но он дрожал от усилия сдержаться.
— Да, — сказала я. Я была на волоске, и если мы бы сейчас не продолжили, потеряла бы решимость. — Теперь, — произнесла я и вцепилась ему в плечо зубами.
Он прерывисто вздохнул, вздрогнул и начал двигаться. Сперва я была ошарашена, но потом поймала ритм и стала отвечать. Он нашел это весьма возбуждающим, и у меня возникло ощущения, что грядет нечто — нечто, если можно так сказать, большое и хорошее.
— Пожалуйста, Билл, прошу… — и я впилась ногтями ему в бедра. Почти, почти… И тут какое-то изменение в нашем положении позволило ему оказаться глубже, и я, не успев ничего понять, почувствовала, что взлетаю, лечу… где-то среди белизны и золотых проблесков… Зубы Билла оказались у моей шеи, и я ответила согласием. Ощутила, как входят в меня его клыки, но боль была слабой, возбуждающей, и вот он уже оторвался от маленькой ранки.
Мы лежали так еще долго, вздрагивая время от времени. Никогда в жизни не забуду я его вкуса и его запаха, никогда не забуду ощущения, когда он в первый раз оказался во мне — вообще впервые для меня, — никогда не забуду этого наслаждения.
Наконец Билл лег рядом со мной, облокотился на локоть и положил руку мне на живот.
— Я у тебя первый.
— Да.
— Ох, Сьюки, — он нагнулся, чтобы поцеловать меня, проведя губами по горлу.
— Видишь, я многого не знала, — застенчиво сказала я. — А тебе было хорошо? Я имею в виду, по сравнению с другими? Я стану лучше.
— Ты можешь стать более искусной, Сьюки, но лучше ты не станешь. — Он поцеловал меня в щеку. — Ты изумительна.
— У меня все будет болеть?
— Ты, наверное, решишь, что это странно, но я не помню. Единственной девственницей в моей жизни была моя жена, но это было полтора века назад… да, тебе будет больно. Мы не сможем заниматься любовью день или два.
— Но твоя кровь лечит, — сказала я после паузы, чувствуя, как покраснели мои щеки. В лунном свете было видно, как он повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня.
— Это так, — подтвердил он. — А ты хочешь?
— Конечно. А ты?
— Да, — выдохнул он и укусил себя за руку.
Это было так неожиданно, что я вскрикнула. Он обмакнул палец в свою кровь и, прежде чем я успела напрячься, ввел его в меня. Он начал очень нежно двигать им, и боль моментально исчезла.
— Спасибо, — сказала я. — Теперь мне лучше.
Но он не убрал палец.
— Ой, — сказала я. — Ты собираешься снова заняться этим? Можешь? — Его палец продолжал двигаться, и я начала надеяться.
— Давай посмотрим, — предложил он, и в его темном сладостном голосе звучало удовлетворение. Едва узнавая себя, я прошептала:
— Скажи, что мне нужно делать.
И он начал.
На следующий день я вернулась на работу. Несмотря на целительную силу крови Билла, я чувствовала некий дискомфорт, но и прилив сил. Для меня это было совершенно новым чувством. Трудно было не ощущать себя разбитной — нет, это неправильное слово, вернее — невероятно самодовольной.
Конечно, в баре меня ждали все те же проблемы — непрестанная какофония голосов, назойливость. Но мне стало как-то легче справляться с этим, запихивать в карман. Мне легче было держать защиту, и вследствие этого я чувствовала себя более расслабленно. А может, из-за того, что я была расслаблена — а я была! — мне было легче держать защиту? Не знаю. Но мне было лучше, и я могла принимать соболезнования завсегдатаев не слезами, а спокойствием.
Джейсон появился во время ланча, выпил пару пива с гамбургером, что не было типичным для него. Обычно он не пил в течение рабочего дня. Я знала, что стоит мне сказать об этом напрямую, как он сорвется, поэтому просто спросила, все ли в порядке.
— Меня сегодня снова вызывали, — сказал он вполголоса. Осмотрелся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но бар был наполовину пуст, поскольку сегодня в здании общины проходило заседание Ротари-клуба.
— О чем тебя спрашивали? — Я тоже говорила тихо.
— Как часто я видел Маудет, заправлялся ли всегда у нее… Снова и снова, будто я не отвечал на эти вопросы семьдесят пять раз. Мой шеф уже на грани, Сьюки, и мне трудно обвинять его в этом. Я не был на работе дня два, а то и три со всеми этими полицейскими штучками.
— Может, тебе стоит нанять адвоката? — беспокойно спросила я.
— То же мне сказал и Рене.
Значит, мы с Рене Леньером думали одинаково.
— Как насчет Сида Матта Ланкастера? — Сидней Мэтью Ланкастер, добрый сын и большой любитель виски, слыл самым агрессивным судебным адвокатом в округе. Мне он нравился, поскольку всегда обращался ко мне вежливо, когда я обслуживала его в баре.
— Наверное, это лучший вариант. — Джейсон выглядел настолько раздражительным и хмурым, насколько на это способен такой красавчик. Мы обменялись взглядами. Мы оба понимали, что бабушкин адвокат был слишком стар и не смог бы справиться с делом, если бы Джейсона, неровен час, арестовали.
Джейсон был слишком занят собой, чтобы заметить во мне какие-то перемены, но я надела белую рубашку для гольфа (вместо обычной футболки с круглым вырезом) из-за воротника. Арлена была более наблюдательна, чем мой брат. Она послеживала за мной все утро, и к затишью, наступившему в три, была уверена в своем диагнозе.
— Что, девочка, — спросила она, — развлекалась?
Я покраснела как свекла. Определение «развлекаться» делало наши с Биллом отношения проще, но пока все было именно так. Я не знала, что выбрать. То ли заявить: «Нет, мы занимались любовью», то ли промолчать, то ли сказать Арлене, что это не ее дело, то ли просто крикнуть: «Да!»
— Ну, Сьюки, и кто же это?
— Э-э, ну, он не…
— Не местный? Ты встречаешься с одним из служащих «Боссиер Сити»?
— Нет, — неуверенно отозвалась я.
— Сэм? Я видела, как он смотрит на тебя.
— Нет.
— Тогда кто?
Я вела себя, словно стыдилась. «Распрями-ка спину, Сьюки Стакхаус! — строго повелела я себе. — И плати по счету».
— Билл, — ответила я, надеясь, что она скажет: «А, конечно».
— Билл, — тупо повторила Арлена. Я заметила, что Сэм подошел к нам и прислушался. Как и Чарлси Тутен. Даже Лафайет просунул голову в окошко.
— Билл, — повторила я, стараясь говорить уверенно. — Ну, Билл.
— Билл Аберъюнис?
— Нет.
— Билл…
— Билл Комптон, — спокойно вставил Сэм, как раз когда я собиралась сказать то же самое. — Вампир Билл.
Арлена была ошарашена, Чарлси Тутен тут же вскрикнула, а Лафайет уронил челюсть на грудь.
— Милочка, а не могла бы ты встречаться с нормальным человеческим парнем? — спросила меня Арлена, когда снова обрела способность говорить.
— Нормальные человеческие парни не приглашали меня. — Я чувствовала, как на щеках полыхает краска. Я стояла, выпрямив спину, принимая вызов, и по мне это было заметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Дорогая, — сказал Билл. Никто так меня не называл раньше. — Как ты? — Вампир или нет, но он дрожал от усилия сдержаться.
— Да, — сказала я. Я была на волоске, и если мы бы сейчас не продолжили, потеряла бы решимость. — Теперь, — произнесла я и вцепилась ему в плечо зубами.
Он прерывисто вздохнул, вздрогнул и начал двигаться. Сперва я была ошарашена, но потом поймала ритм и стала отвечать. Он нашел это весьма возбуждающим, и у меня возникло ощущения, что грядет нечто — нечто, если можно так сказать, большое и хорошее.
— Пожалуйста, Билл, прошу… — и я впилась ногтями ему в бедра. Почти, почти… И тут какое-то изменение в нашем положении позволило ему оказаться глубже, и я, не успев ничего понять, почувствовала, что взлетаю, лечу… где-то среди белизны и золотых проблесков… Зубы Билла оказались у моей шеи, и я ответила согласием. Ощутила, как входят в меня его клыки, но боль была слабой, возбуждающей, и вот он уже оторвался от маленькой ранки.
Мы лежали так еще долго, вздрагивая время от времени. Никогда в жизни не забуду я его вкуса и его запаха, никогда не забуду ощущения, когда он в первый раз оказался во мне — вообще впервые для меня, — никогда не забуду этого наслаждения.
Наконец Билл лег рядом со мной, облокотился на локоть и положил руку мне на живот.
— Я у тебя первый.
— Да.
— Ох, Сьюки, — он нагнулся, чтобы поцеловать меня, проведя губами по горлу.
— Видишь, я многого не знала, — застенчиво сказала я. — А тебе было хорошо? Я имею в виду, по сравнению с другими? Я стану лучше.
— Ты можешь стать более искусной, Сьюки, но лучше ты не станешь. — Он поцеловал меня в щеку. — Ты изумительна.
— У меня все будет болеть?
— Ты, наверное, решишь, что это странно, но я не помню. Единственной девственницей в моей жизни была моя жена, но это было полтора века назад… да, тебе будет больно. Мы не сможем заниматься любовью день или два.
— Но твоя кровь лечит, — сказала я после паузы, чувствуя, как покраснели мои щеки. В лунном свете было видно, как он повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня.
— Это так, — подтвердил он. — А ты хочешь?
— Конечно. А ты?
— Да, — выдохнул он и укусил себя за руку.
Это было так неожиданно, что я вскрикнула. Он обмакнул палец в свою кровь и, прежде чем я успела напрячься, ввел его в меня. Он начал очень нежно двигать им, и боль моментально исчезла.
— Спасибо, — сказала я. — Теперь мне лучше.
Но он не убрал палец.
— Ой, — сказала я. — Ты собираешься снова заняться этим? Можешь? — Его палец продолжал двигаться, и я начала надеяться.
— Давай посмотрим, — предложил он, и в его темном сладостном голосе звучало удовлетворение. Едва узнавая себя, я прошептала:
— Скажи, что мне нужно делать.
И он начал.
На следующий день я вернулась на работу. Несмотря на целительную силу крови Билла, я чувствовала некий дискомфорт, но и прилив сил. Для меня это было совершенно новым чувством. Трудно было не ощущать себя разбитной — нет, это неправильное слово, вернее — невероятно самодовольной.
Конечно, в баре меня ждали все те же проблемы — непрестанная какофония голосов, назойливость. Но мне стало как-то легче справляться с этим, запихивать в карман. Мне легче было держать защиту, и вследствие этого я чувствовала себя более расслабленно. А может, из-за того, что я была расслаблена — а я была! — мне было легче держать защиту? Не знаю. Но мне было лучше, и я могла принимать соболезнования завсегдатаев не слезами, а спокойствием.
Джейсон появился во время ланча, выпил пару пива с гамбургером, что не было типичным для него. Обычно он не пил в течение рабочего дня. Я знала, что стоит мне сказать об этом напрямую, как он сорвется, поэтому просто спросила, все ли в порядке.
— Меня сегодня снова вызывали, — сказал он вполголоса. Осмотрелся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но бар был наполовину пуст, поскольку сегодня в здании общины проходило заседание Ротари-клуба.
— О чем тебя спрашивали? — Я тоже говорила тихо.
— Как часто я видел Маудет, заправлялся ли всегда у нее… Снова и снова, будто я не отвечал на эти вопросы семьдесят пять раз. Мой шеф уже на грани, Сьюки, и мне трудно обвинять его в этом. Я не был на работе дня два, а то и три со всеми этими полицейскими штучками.
— Может, тебе стоит нанять адвоката? — беспокойно спросила я.
— То же мне сказал и Рене.
Значит, мы с Рене Леньером думали одинаково.
— Как насчет Сида Матта Ланкастера? — Сидней Мэтью Ланкастер, добрый сын и большой любитель виски, слыл самым агрессивным судебным адвокатом в округе. Мне он нравился, поскольку всегда обращался ко мне вежливо, когда я обслуживала его в баре.
— Наверное, это лучший вариант. — Джейсон выглядел настолько раздражительным и хмурым, насколько на это способен такой красавчик. Мы обменялись взглядами. Мы оба понимали, что бабушкин адвокат был слишком стар и не смог бы справиться с делом, если бы Джейсона, неровен час, арестовали.
Джейсон был слишком занят собой, чтобы заметить во мне какие-то перемены, но я надела белую рубашку для гольфа (вместо обычной футболки с круглым вырезом) из-за воротника. Арлена была более наблюдательна, чем мой брат. Она послеживала за мной все утро, и к затишью, наступившему в три, была уверена в своем диагнозе.
— Что, девочка, — спросила она, — развлекалась?
Я покраснела как свекла. Определение «развлекаться» делало наши с Биллом отношения проще, но пока все было именно так. Я не знала, что выбрать. То ли заявить: «Нет, мы занимались любовью», то ли промолчать, то ли сказать Арлене, что это не ее дело, то ли просто крикнуть: «Да!»
— Ну, Сьюки, и кто же это?
— Э-э, ну, он не…
— Не местный? Ты встречаешься с одним из служащих «Боссиер Сити»?
— Нет, — неуверенно отозвалась я.
— Сэм? Я видела, как он смотрит на тебя.
— Нет.
— Тогда кто?
Я вела себя, словно стыдилась. «Распрями-ка спину, Сьюки Стакхаус! — строго повелела я себе. — И плати по счету».
— Билл, — ответила я, надеясь, что она скажет: «А, конечно».
— Билл, — тупо повторила Арлена. Я заметила, что Сэм подошел к нам и прислушался. Как и Чарлси Тутен. Даже Лафайет просунул голову в окошко.
— Билл, — повторила я, стараясь говорить уверенно. — Ну, Билл.
— Билл Аберъюнис?
— Нет.
— Билл…
— Билл Комптон, — спокойно вставил Сэм, как раз когда я собиралась сказать то же самое. — Вампир Билл.
Арлена была ошарашена, Чарлси Тутен тут же вскрикнула, а Лафайет уронил челюсть на грудь.
— Милочка, а не могла бы ты встречаться с нормальным человеческим парнем? — спросила меня Арлена, когда снова обрела способность говорить.
— Нормальные человеческие парни не приглашали меня. — Я чувствовала, как на щеках полыхает краска. Я стояла, выпрямив спину, принимая вызов, и по мне это было заметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73