материалы А.Дубровского).
Худо-бедно сформировали революционное Правительство. В его состав вошли, кроме наших людей, честные и толковые горожане, представители всех слоев общества, не обремененные жаждой власти и наживы. А обремененные совсем другими стремлениями. Чтобы были сыты старики, учились дети, работали отцы. И чтобы не мешали этому ворюги и бандюги в учреждениях, банках, офисах и подворотнях. Не так уж, оказывается, много нужно для счастья, для нормальной жизни.
Поэтому главной заботой Правительства на первых порах стала городская экономика, обеспечение рабочими местами и зарплатой. С помощью Отдела по борьбе с приватизацией были возвращены коллективам на правах общенародной собственности практически все предприятия города, отобранные у частных владельцев - без всяких аннексий и контрибуций, но с конфискацией и арестами.
Конечно, процессы экспроприации, национализации, перераспределения собственности без противодействия не обходились. Но наши ребята и примкнувший к ним рабочий класс быстро и безболезненно давили как явное сопротивление, так и скрытый саботаж и вредительство.
На возвращенных народу предприятиях возрождалась и налаживалась нормальная трудовая жизнь. Люди были готовы работать даром, лишь бы снова почувствовать себя нужными, уверенными, настоящими тружениками, членами трудового коллектива.
Но зарплату мы платили. Денег пока хватало. Даже я внутренне ахнул, когда новый Директор объединенных банков доложил мне, сколько средств поступило в результате конфискаций, арестов счетов и имущества свергнутой городской бандитской власти.
Частную собственность я не отменил, но ограничил ее в основном сферой бытового обслуживания. И предупредил владельцев: богатеть без меры вам не дам; приличный, достойный уровень жизни - это все, на что вы можете рассчитывать. А все, что сверх того (от лукавого), - то в городскую казну, в фонды общественного потребления.
Этим заявлением я убил двух зайцев: отринул от частного сектора откровенных хапуг и обеспечил сферу обслуживания трудягами, которые видели в ней свое призвание.
Но я не обольщался успехами, даже во сне не забывал, что получил кредит доверия на очень короткий срок. Столько уже было обещано людям за последние годы, столько их оскорбляли наглой ложью и бесправием, что снова поднять народ на борьбу можно было только яростными, эффективными, зримыми мерами, броскими результатами по восстановлению социальной справедливости. На первых порах, конечно.
В этом направлении и работала в городе Комиссия по расследованию злоупотреблений администрации и представителей органов правопорядка.
Нам нужно было доверие. И вера.
Первое же правое судилище над неправыми ментами, изменившими долгу, присяге, предавшими товарищей, вызвало напряженное внимание горожан. Проходило оно по принципу: расследование - собеседование с коллегами - суд. Виновные в умышленной фабрикации уголовных дел получали те же сроки, на которые обрекали безвинных людей: око за око. Те работники органов, кто за взятки и по кумовству закрывал уголовные дела, получали сроки, на которые тянули их "протеже": зуб, стало быть, за зуб. Те же, кто подводил заведомо невиновных под расстрельные статьи, получали приговор соответствующий: смерть за смерть.
Надо ли говорить, что, прежде чем приступить к той или иной справедливой акции, мы формировали общественное мнение. В печати появлялись резкие объективные статьи с конкретными фактами, с выдержками из соответствующих документов, с именами и фамилиями, иногда с фотографиями. Горожане должны были узнать обо всем не от соседки сверху и не в очереди на рынке, а из достоверных официальных источников.
В этом же ключе - отработка кредита доверия - мы взялись за уличную преступность. Процент от нее тоже большой, но дело даже не в проценте. Когда гражданина грабят правительство, "бизнесмены" и политики, он может и не знать об этом, если же знает, то относится к происходящему, как к неизбежному злу. А вот когда его бьет или грабит уличная шпана, реакция однозначна и предсказуема: куда, блин, смотрит милиция? В чей карман?
К тому же уличные преступления, как правило, самые трудные для раскрытия. Они чаще всего безмотивные (кстати, очень тревожный признак: рост безмотивных жестоких преступлений- свидетельство нездоровья общества). Валит, к примеру, по улице стая пацанов - рванули сумочку, сорвали шапку, ахнули по голове железом, воткнули меж ребер нож или забили ногами - и рассыпались по городским подворотням. Кого искать? Где? Как? По каким признакам?
Поэтому, несмотря на острую нехватку людей, мы сформировали специальные карательные патрульные группы и рассредоточили их по основным криминогенным точкам города. Спецпатрули были как явные, демонстративные в форме и с оружием, так и скрытные, мирные, в штатском. В задачу их входили мгновенная реакция на любое правонарушение, задержание по горячим следам. По отношению к уличным грабителям, злостным хулиганам, мошенникам и вымогателям они действовали быстро, резко, жестоко.
Более того, я объявил по радио, что поведение граждан в общественных местах строго регламентируется. "Появление в нетрезвом виде, сквернословие, хулиганство, грубость, хамство и неуважение к людям и городу будут жестоко караться на месте".
Надо похвалиться - несколько инцидентов на глазах общественности сразу же дали результат. На улицах стало спокойнее. Если же что и позволялось, то с двойной оглядкой. Но это тоже, думаю, до поры.
Нелишне будет заметить в скобках, что эти процессы и события не оставались без оперативного освещения в печати. Которой, кстати, тоже было нужно возвращать и заново зарабатывать доверие народа.
Вот, к примеру, такое сообщение - кого оно оставит равнодушным? "Вчера вечером у входа в Центральный универсам гражданин Иванов А.Б., будучи в нетрезвом состоянии, позволил себе дикую выходку - бросил стаканчик с недоеденным мороженым мимо урны, которая находилась от него в двух шагах. Возможно, событие так бы и осталось незамеченным, если бы в ту же минуту неустановленные лица крепкого телосложения не надели эту урну на голову указанного гражданина. После чего под угрозой физической расправы заставили его убрать с тротуара все, что из этой урны вывалилось".
Крутовато, считаете? Зато как эффективно. Урок на всю дальнейшую жизнь. И не только гражданину И., но, пожалуй, и его детям.
Или так: "Вчера вечером некий гражданин Петров В.Г., пребывая в легкой степени алкогольного опьянения, не воспользовался подземным переходом, находящимся от него в десяти метрах, а пересек оживленную магистраль (просп. Чкалова) на запрещающий сигнал светофора и в неположенном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Худо-бедно сформировали революционное Правительство. В его состав вошли, кроме наших людей, честные и толковые горожане, представители всех слоев общества, не обремененные жаждой власти и наживы. А обремененные совсем другими стремлениями. Чтобы были сыты старики, учились дети, работали отцы. И чтобы не мешали этому ворюги и бандюги в учреждениях, банках, офисах и подворотнях. Не так уж, оказывается, много нужно для счастья, для нормальной жизни.
Поэтому главной заботой Правительства на первых порах стала городская экономика, обеспечение рабочими местами и зарплатой. С помощью Отдела по борьбе с приватизацией были возвращены коллективам на правах общенародной собственности практически все предприятия города, отобранные у частных владельцев - без всяких аннексий и контрибуций, но с конфискацией и арестами.
Конечно, процессы экспроприации, национализации, перераспределения собственности без противодействия не обходились. Но наши ребята и примкнувший к ним рабочий класс быстро и безболезненно давили как явное сопротивление, так и скрытый саботаж и вредительство.
На возвращенных народу предприятиях возрождалась и налаживалась нормальная трудовая жизнь. Люди были готовы работать даром, лишь бы снова почувствовать себя нужными, уверенными, настоящими тружениками, членами трудового коллектива.
Но зарплату мы платили. Денег пока хватало. Даже я внутренне ахнул, когда новый Директор объединенных банков доложил мне, сколько средств поступило в результате конфискаций, арестов счетов и имущества свергнутой городской бандитской власти.
Частную собственность я не отменил, но ограничил ее в основном сферой бытового обслуживания. И предупредил владельцев: богатеть без меры вам не дам; приличный, достойный уровень жизни - это все, на что вы можете рассчитывать. А все, что сверх того (от лукавого), - то в городскую казну, в фонды общественного потребления.
Этим заявлением я убил двух зайцев: отринул от частного сектора откровенных хапуг и обеспечил сферу обслуживания трудягами, которые видели в ней свое призвание.
Но я не обольщался успехами, даже во сне не забывал, что получил кредит доверия на очень короткий срок. Столько уже было обещано людям за последние годы, столько их оскорбляли наглой ложью и бесправием, что снова поднять народ на борьбу можно было только яростными, эффективными, зримыми мерами, броскими результатами по восстановлению социальной справедливости. На первых порах, конечно.
В этом направлении и работала в городе Комиссия по расследованию злоупотреблений администрации и представителей органов правопорядка.
Нам нужно было доверие. И вера.
Первое же правое судилище над неправыми ментами, изменившими долгу, присяге, предавшими товарищей, вызвало напряженное внимание горожан. Проходило оно по принципу: расследование - собеседование с коллегами - суд. Виновные в умышленной фабрикации уголовных дел получали те же сроки, на которые обрекали безвинных людей: око за око. Те работники органов, кто за взятки и по кумовству закрывал уголовные дела, получали сроки, на которые тянули их "протеже": зуб, стало быть, за зуб. Те же, кто подводил заведомо невиновных под расстрельные статьи, получали приговор соответствующий: смерть за смерть.
Надо ли говорить, что, прежде чем приступить к той или иной справедливой акции, мы формировали общественное мнение. В печати появлялись резкие объективные статьи с конкретными фактами, с выдержками из соответствующих документов, с именами и фамилиями, иногда с фотографиями. Горожане должны были узнать обо всем не от соседки сверху и не в очереди на рынке, а из достоверных официальных источников.
В этом же ключе - отработка кредита доверия - мы взялись за уличную преступность. Процент от нее тоже большой, но дело даже не в проценте. Когда гражданина грабят правительство, "бизнесмены" и политики, он может и не знать об этом, если же знает, то относится к происходящему, как к неизбежному злу. А вот когда его бьет или грабит уличная шпана, реакция однозначна и предсказуема: куда, блин, смотрит милиция? В чей карман?
К тому же уличные преступления, как правило, самые трудные для раскрытия. Они чаще всего безмотивные (кстати, очень тревожный признак: рост безмотивных жестоких преступлений- свидетельство нездоровья общества). Валит, к примеру, по улице стая пацанов - рванули сумочку, сорвали шапку, ахнули по голове железом, воткнули меж ребер нож или забили ногами - и рассыпались по городским подворотням. Кого искать? Где? Как? По каким признакам?
Поэтому, несмотря на острую нехватку людей, мы сформировали специальные карательные патрульные группы и рассредоточили их по основным криминогенным точкам города. Спецпатрули были как явные, демонстративные в форме и с оружием, так и скрытные, мирные, в штатском. В задачу их входили мгновенная реакция на любое правонарушение, задержание по горячим следам. По отношению к уличным грабителям, злостным хулиганам, мошенникам и вымогателям они действовали быстро, резко, жестоко.
Более того, я объявил по радио, что поведение граждан в общественных местах строго регламентируется. "Появление в нетрезвом виде, сквернословие, хулиганство, грубость, хамство и неуважение к людям и городу будут жестоко караться на месте".
Надо похвалиться - несколько инцидентов на глазах общественности сразу же дали результат. На улицах стало спокойнее. Если же что и позволялось, то с двойной оглядкой. Но это тоже, думаю, до поры.
Нелишне будет заметить в скобках, что эти процессы и события не оставались без оперативного освещения в печати. Которой, кстати, тоже было нужно возвращать и заново зарабатывать доверие народа.
Вот, к примеру, такое сообщение - кого оно оставит равнодушным? "Вчера вечером у входа в Центральный универсам гражданин Иванов А.Б., будучи в нетрезвом состоянии, позволил себе дикую выходку - бросил стаканчик с недоеденным мороженым мимо урны, которая находилась от него в двух шагах. Возможно, событие так бы и осталось незамеченным, если бы в ту же минуту неустановленные лица крепкого телосложения не надели эту урну на голову указанного гражданина. После чего под угрозой физической расправы заставили его убрать с тротуара все, что из этой урны вывалилось".
Крутовато, считаете? Зато как эффективно. Урок на всю дальнейшую жизнь. И не только гражданину И., но, пожалуй, и его детям.
Или так: "Вчера вечером некий гражданин Петров В.Г., пребывая в легкой степени алкогольного опьянения, не воспользовался подземным переходом, находящимся от него в десяти метрах, а пересек оживленную магистраль (просп. Чкалова) на запрещающий сигнал светофора и в неположенном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106