- Дипломат его давай, - сказал "инспектор" одному из парней.
Кстати, эти парни были сильно запущенны. Небриты, грязны, в засаленной одежде. От них тошнотворно воняло давно не мытым телом, давно не стиранным, заношенным и загаженным до откровенной грязи бельем. И перегаром от них несло. Тяжким, устойчивым, многодневным.
Страшно...
"Инспектор" раскрыл дипломат, достал бумаги, отложил статью, стал читать. С живым интересом. Где-то со смешком, где-то злобно ругаясь.
Парни тем временем забавлялись с девушкой. Но пока не всерьез, сдерживаясь, задирали ей юбку, тискали груди.
Ольга оцепенела от ужаса и омерзения. Если бы не наручники, она бессильно сползла бы на землю - ноги ватно подламывались под ней.
Путанин все это видел, страдал за нее больше, чем за себя. Хотя, как казалось, ему пока ничего особенного не угрожало.
Сложив прочитанное, "инспектор" взялся за диктофон, неумело повертел в руках, протянул журналисту:
- Ну-ка, прокрути.
Противиться не было никакого смысла. Что там особенного в его записях?
"Инспектор" тем не менее внимательно прослушал и кассету. С обеих сторон.
- Так, - сказал он деловито, будто открывая совещание, - займитесь им, ребята.
Похолодевшего Путанина рванули к ближайшему дереву и тоже, заломив руки, пристегнули к нему наручниками.
- Теперь слушай, парень, - сказал "инспектор". - Я буду задавать вопросы. Ты будешь отвечать. Быстро и правдиво. Это в ее интересах, - кивок в сторону Ольги. - Мои парни уже месяц без женщин, понятно? Представь, что они с ней сделают, если ты будешь упрямиться. Даже если она останется после их работы жива, то уж ты этого зрелища не переживешь. Есть вопросы?
Светило солнце, по траве бегали яркие пятна, шелестела листва и щебетали птицы...
Путанин едва владел языком. Хрипло, не узнавая своего голоса, спросил:
- Что вам нужно? Это ошибка. Вы нас с кем-то спутали. У меня не может быть для вас ничего интересного. Я простой журналист...
- Встречался с Сергеевым, так?..
Ах, вот оно что! И мгновенно вспыхнувшая в мозгу черная ненависть к этому... полковнику едва не ослепила его. Этот Дон-Кихот в милицейских погонах возомнил себя спасителем человечества и подставил его, Путанина, под страшный удар бандитам!
- Да! - почти закричал Путанин, радуясь возможному избавлению. - Да, я встречался с ним, брал у него интервью! Но я не на его стороне! Я противник его методов. Он обещал посадить меня и кормить одними газетами. Он заставил меня написать о нем хвалебную статью. Он сумасшедший! Он маньяк. Который вообразил себя защитником угнетенных. Его самого нужно расстрелять! Пока не поздно...
- Оторался? - терпеливо спросил "инспектор". - Теперь говори. Ты все знаешь. Что забыл - вспомнишь. Сколько у него людей?
- Этого он мне не говорил, - холодея от собственных слов, выдавил журналист.
- Где его резиденция? - это было известно, просто "инспектор" проверял журналиста на искренность.
- Он называет это здание Замком. Оно в центре города. За высокой оградой.
- Как охраняется этот Замок?
- Не знаю, клянусь! Меня провели одним коридором прямо в его кабинет. Я видел только у ворот двоих охранников - и все. И в приемной у него девка с автоматом.
- Последний вопрос: что он собирается делать дальше?
- То же, что и делал - бороться с преступностью.
- Конкретно. Где? Как?
- Он скрывает свои планы, даже не ответил, сколько у него людей.
- Все. Ты ничего не сказал. Пока будут готовить девочку, у тебя есть время подумать.
Парни с гоготом, дрожащими от нетерпения руками начали срывать с Ольги одежду.
Путанин зажмурился. И тут же получил ногой в пах.
- Открой глазки, падла! А то спички вставлю.
Ольга закричала, ей сделали больно.
- Отстегивай ее, Юрик. Вали наземь, не хрена в стояка играть.
Юрик обхватил Ольгу лапами, рванул на себя, повалился вместе с ней на землю. Второй бросился сверху. Ольга, худенькая, исчезла меж громадных тяжелых вонючих тел.
- Зря ты, парень, - сквозь горячий туман в голове услышал Путанин злорадный, возбужденный голос "инспектора". - Сам виноват. Такую гладкую девку чужим на растерзание отдал.
Путанин не смог разжать зубы для ответа - удерживал в себе рвущийся на волю звериный вой; не мог оторвать глаз от барахтающихся на земле сплетенных тел, не мог не слышать жалобные стоны и алчный рык. Одна мысль мелькала обрывком: он совсем недавно горячо говорил Сергееву, что преступники тоже люди...
- Вы там не очень, - "инспектор" закурил, присел рядом, наблюдая страшную сцену с азартным интересом. - Не заваляйте девку по первому разу. Про начальство помните.
Сказал последние слова в своей жизни.
На полянке, со всех сторон, беззвучно возникли пятнистые призраки, медленно сомкнули кольцо.
Короткая автоматная очередь срезала "инспектора", опрокинула его на спину. Он дернул подвернувшейся ногой и застыл. Меж пальцев его мирно дымила сигарета.
Парень, что был сверху, вскочил и, долго не думая, сверкая голым задом, бросился в лес.
Короткая очередь догнала его, сбила с ног, свалила лицом в траву.
Юрик поднялся, не отпуская девушку, и прикрываясь ею, стал медленно, шаг за шагом, пятиться к кустам, путаясь в спущенных штанах, болтая опавшим хозяйством.
Никто из призраков не сделал ни шага, ни выстрела. Просто за спиной Юрика возникла еще одна пятнистая фигура - Юрик рухнул снопом, будто ему подрубили ноги.
Путанин почувствовал, что его освободили, бросился к Ольге, подхватил на руки, стал лихорадочно прикрывать ее обрывками одежды. Ольга была без сознания.
Кто-то из призраков постелил на траву куртку, кто-то другой чем-то укрыл девушку. Третий склонился над ней, вглядываясь в лицо, достал из кармана флакончик - видимо, с нашатырем. Ольга чуть слышно, коротко простонала, открыла глаза.
Здоровенный парень, стоящий рядом с Путаниным добродушно ткнул его локтем в бок, указывая на край поляны:
- Гляди! Живой!
Путанин отвел глаза от Ольги, обернулся.
Юрик, не вставая, отталкиваясь пятками, скреб по земле задницей, отступая в кусты.
Путанин выхватил из рук парня автомат, в два прыжка догнал Юрика, вскинул оружие.
- Не надо! - завопил тот. - Я ей не впер. Я не успел...
Путанин нажал спуск. И держал прыгающий в руках автомат, пока не опустел магазин. Тело Юрика превратилось в кровавое месиво.
Подошел здоровенный парень, забрал оружие, сменил магазин, усмехнулся:
- Сколько патронов пожег. Я б его одним пальцем удавил.
"Вот я и стал убийцей, - подумал журналист. - Убил безоружного человека. Не в бою. Не защищая жизнь или честь. Из мести. Из чувства справедливости".
Много лет спустя, когда перед его взором опять вставала та страшная картина, когда он видел голые дергающиеся ноги Ольги, ее нежное тело, зажатое меж двух грубых, грязных, беспощадных мужиков, когда он видел ее избитое лицо, искусанные груди - тогда на помощь измученным чувствам приходила другая картина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106