Более того, указанный гражданин катил перед собой, лавируя между машинами, детскую коляску с грудным младенцем, а старшего сына (шести лет) тянул при этом за собой за руку. Такое грубое нарушение Правил дорожного движения не осталось безнаказанным. На противоположном тротуаре двое неустановленных граждан крепкого телосложения разложили гражданина Петрова В.Г. на скамье у остановки автобуса "Петровский парк" и, сняв с него брюки, нанесли множество ударов по оголенным частям тела его же собственным ремнем. Поверьте, это было ужасно!"
И вы так считаете? Пожалуй, да - унизительно. Но как эффективно. И какой наглядный, убедительный пример окружающим, свидетелям вполне заслуженной экзекуции! А ведь если хорошо подумать: на оживленной магистрали в час пик наказание могло оказаться куда как страшнее.
И вот еще пример: "Вчера вечером в городском автобусе маршрута номер 12 молодой человек Сидоров Д.Е., без признаков алкогольного опьянения, в ответ на жалобную просьбу пожилой гражданки, оставшейся неизвестной, уступить ей место, ответил в резкой, бестактной форме: "По магазинам бегать, в поликлиниках сидеть - силы есть? Постоишь, бабка, я с работы еду". Такое заурядное событие и вовсе не привлекло бы внимания. Но оказавшиеся по случаю в салоне автобуса неустановленные лица крепкого телосложения попросили водителя остановить машину и открыть переднюю дверь. После чего одно из неустановленных лиц грубо взяло указанного гражданина за оба уха и рывком поставило его на ноги, а затем произнесло примерно такие слова: "Старых людей нельзя обижать. Они прожили большую и трудную жизнь. Они, как правило, нездоровы, им трудно стоять в транспорте. Запомни это, дружище". И с этими словами неустановленные лица крепкого телосложения выкинули гр. Сидорова Д.Е. из автобуса 12-го маршрута на тротуар".
Жестоко, ничего не скажешь. Но, бесспорно, эффективно.
Мой оппонент, конечно, возразил бы, что приведенные в примерах лица не являются преступниками. Пока - да. Но ведь далеко не каждый потенциальный правонарушитель приходит к преступлению враз, спонтанно. Иной немного потренируется- грубостью, хамством, мелким хулиганством. И если не встречает на этом предварительном этапе достойного и запоминающегося отпора, то на достигнутом, как правило, не останавливается. Именно поэтому принцип неотвратимости наказания я не только не отменил, а возвел в самый главный ранг городской политики.
Впрочем, так или не так - будущее покажет. Но уже сейчас в городе стало поспокойнее. И, кстати, ни один из потерпевших- ни Иванов, ни Петров, ни Сидоров - в органы милиции с заявлениями на неправомерные действия неустановленных лиц крепкого телосложения не обратился.
Надо признать, что Прохор, показывая мне эти заметки перед сдачей в набор, шипел и скрипел зубами. Но доказать что-либо не смог. Потому что результаты подтверждали мою правоту.
- А за кого ты волнуешься? - спросил я его. - За себя, что ли? Но ведь тебе публичная порка не грозит. Ты законопослушный гражданин: улицу переходишь на "зеленый", в пьяном виде к девушкам не пристаешь, старикам, хоть и сам не молод, место уступаешь... Чего ты пыхтишь?
- Ты восстановишь против себя население.
- А вот фиг тебе! Ты знаешь, что вчера группа граждан обратилась в Горотдел с предложением восстановить народные дружины и товарищеские суды? Не кажется ли тебе, что это естественная реакция на события? Та самая, ради которой мы их вызвали.
Да, эти события и будоражили город, и успокаивали горожан. Они пугали. Но они и вселяли надежду. И порождали новых борцов за справедливость. Без которых нам все равно не победить.
Право же, что-то стало переламываться в апатичном сознании горожан. Почему-то вдруг, в середине лета, они принялись мыть окна в домах. Сами собой вспыхнули давно забытые субботники по уборке дворов и подъездов. Мужики восстанавливали заброшенные и загаженные детские площадки, прогоняли с них выпивох. Организовали дежурства. А какая-то дикая бригада шабашников с Малороссии по собственному почину и за свой счет отремонтировала засохший городской фонтан, и в свежих его струях радужно заиграло летнее солнце.
И город от этих простых процедур вдруг засиял прежним светом. Особенно после того, как повсюду поснимали зарубежные вывески и рекламные щиты, замазали цветочками рекламные тексты на транспорте - ровно освободился город от оккупации. И горожане вновь увидели старинные дома традиционной русской архитектуры, чистые зеленые скверы, древний городской парк, где опять могли без опаски за свою честь и жизнь гулять вечерами и молодые, и старые; главную брусчатую площадь в пузатых колоннах Торговых рядов восемнадцатого века, его самые древние на Руси православные церкви.
А кто-то водрузил на городской пожарной каланче флаг с гербом города - на багряном фоне скрещенные серебряные мечи, а под ними ржаной колос.
Право же, что-то сдвинулось и поплыло. Будто раскололся под горячим солнечным светом сковавший людские души лед безразличия, безверия и страха...
А ведь в городе продолжалась война. Зримая и незримая. По своим жестоким законам. Были бои, были потери.
Из города шла постоянная утечка в Заречье озлобленных, лишенных собственности криминальных лиц. Я не препятствовал этому - лучше иметь врага перед собой, чем за спиной. Наше воинство стало получать заметную подпитку. Мирные доселе граждане, наконец-то увидев в милиции реальную защиту от реального зла, осмелели, оставили в прошлом постыдную позицию выжидания и невмешательства, все активнее включались в процессы декриминализации общества. Как и было задумано.
Словом, противостояние, обостряясь, продолжалось. Обе стороны накапливали силы для последнего и решительного...
Наши ребята несли службу, чистили город от всякой швали, восстанавливали попранную справедливость и веру в нее, с большой охотой, как ни странно, помогали горожанам в мирных делах - участвовали в субботниках, демонтировали вместе с рабочими и отправили в Зону Завод сельхозмашин, подключились к реставрации городской достопримечательности Знаменской башни не сохранившегося до наших дней Кремля. Эти совместные труды на общее благо еще больше укрепляли смычку населения с моими правоохранительными органами. Милиция становилась народной.
А в свободное от службы время весь личный состав нашего смешанного гарнизона усиленно обучался, тренировался, повышал свой идейный, профессиональный, моральный и культурный уровень.
Я даже обязал Прохора проводить в Замке что-то вроде полити нформации прежних лет, будучи глубоко убежденным, что нельзя успешно и грамотно выполнять свой профессиональный долг при равнодушии к социально-политическому положению в стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
И вы так считаете? Пожалуй, да - унизительно. Но как эффективно. И какой наглядный, убедительный пример окружающим, свидетелям вполне заслуженной экзекуции! А ведь если хорошо подумать: на оживленной магистрали в час пик наказание могло оказаться куда как страшнее.
И вот еще пример: "Вчера вечером в городском автобусе маршрута номер 12 молодой человек Сидоров Д.Е., без признаков алкогольного опьянения, в ответ на жалобную просьбу пожилой гражданки, оставшейся неизвестной, уступить ей место, ответил в резкой, бестактной форме: "По магазинам бегать, в поликлиниках сидеть - силы есть? Постоишь, бабка, я с работы еду". Такое заурядное событие и вовсе не привлекло бы внимания. Но оказавшиеся по случаю в салоне автобуса неустановленные лица крепкого телосложения попросили водителя остановить машину и открыть переднюю дверь. После чего одно из неустановленных лиц грубо взяло указанного гражданина за оба уха и рывком поставило его на ноги, а затем произнесло примерно такие слова: "Старых людей нельзя обижать. Они прожили большую и трудную жизнь. Они, как правило, нездоровы, им трудно стоять в транспорте. Запомни это, дружище". И с этими словами неустановленные лица крепкого телосложения выкинули гр. Сидорова Д.Е. из автобуса 12-го маршрута на тротуар".
Жестоко, ничего не скажешь. Но, бесспорно, эффективно.
Мой оппонент, конечно, возразил бы, что приведенные в примерах лица не являются преступниками. Пока - да. Но ведь далеко не каждый потенциальный правонарушитель приходит к преступлению враз, спонтанно. Иной немного потренируется- грубостью, хамством, мелким хулиганством. И если не встречает на этом предварительном этапе достойного и запоминающегося отпора, то на достигнутом, как правило, не останавливается. Именно поэтому принцип неотвратимости наказания я не только не отменил, а возвел в самый главный ранг городской политики.
Впрочем, так или не так - будущее покажет. Но уже сейчас в городе стало поспокойнее. И, кстати, ни один из потерпевших- ни Иванов, ни Петров, ни Сидоров - в органы милиции с заявлениями на неправомерные действия неустановленных лиц крепкого телосложения не обратился.
Надо признать, что Прохор, показывая мне эти заметки перед сдачей в набор, шипел и скрипел зубами. Но доказать что-либо не смог. Потому что результаты подтверждали мою правоту.
- А за кого ты волнуешься? - спросил я его. - За себя, что ли? Но ведь тебе публичная порка не грозит. Ты законопослушный гражданин: улицу переходишь на "зеленый", в пьяном виде к девушкам не пристаешь, старикам, хоть и сам не молод, место уступаешь... Чего ты пыхтишь?
- Ты восстановишь против себя население.
- А вот фиг тебе! Ты знаешь, что вчера группа граждан обратилась в Горотдел с предложением восстановить народные дружины и товарищеские суды? Не кажется ли тебе, что это естественная реакция на события? Та самая, ради которой мы их вызвали.
Да, эти события и будоражили город, и успокаивали горожан. Они пугали. Но они и вселяли надежду. И порождали новых борцов за справедливость. Без которых нам все равно не победить.
Право же, что-то стало переламываться в апатичном сознании горожан. Почему-то вдруг, в середине лета, они принялись мыть окна в домах. Сами собой вспыхнули давно забытые субботники по уборке дворов и подъездов. Мужики восстанавливали заброшенные и загаженные детские площадки, прогоняли с них выпивох. Организовали дежурства. А какая-то дикая бригада шабашников с Малороссии по собственному почину и за свой счет отремонтировала засохший городской фонтан, и в свежих его струях радужно заиграло летнее солнце.
И город от этих простых процедур вдруг засиял прежним светом. Особенно после того, как повсюду поснимали зарубежные вывески и рекламные щиты, замазали цветочками рекламные тексты на транспорте - ровно освободился город от оккупации. И горожане вновь увидели старинные дома традиционной русской архитектуры, чистые зеленые скверы, древний городской парк, где опять могли без опаски за свою честь и жизнь гулять вечерами и молодые, и старые; главную брусчатую площадь в пузатых колоннах Торговых рядов восемнадцатого века, его самые древние на Руси православные церкви.
А кто-то водрузил на городской пожарной каланче флаг с гербом города - на багряном фоне скрещенные серебряные мечи, а под ними ржаной колос.
Право же, что-то сдвинулось и поплыло. Будто раскололся под горячим солнечным светом сковавший людские души лед безразличия, безверия и страха...
А ведь в городе продолжалась война. Зримая и незримая. По своим жестоким законам. Были бои, были потери.
Из города шла постоянная утечка в Заречье озлобленных, лишенных собственности криминальных лиц. Я не препятствовал этому - лучше иметь врага перед собой, чем за спиной. Наше воинство стало получать заметную подпитку. Мирные доселе граждане, наконец-то увидев в милиции реальную защиту от реального зла, осмелели, оставили в прошлом постыдную позицию выжидания и невмешательства, все активнее включались в процессы декриминализации общества. Как и было задумано.
Словом, противостояние, обостряясь, продолжалось. Обе стороны накапливали силы для последнего и решительного...
Наши ребята несли службу, чистили город от всякой швали, восстанавливали попранную справедливость и веру в нее, с большой охотой, как ни странно, помогали горожанам в мирных делах - участвовали в субботниках, демонтировали вместе с рабочими и отправили в Зону Завод сельхозмашин, подключились к реставрации городской достопримечательности Знаменской башни не сохранившегося до наших дней Кремля. Эти совместные труды на общее благо еще больше укрепляли смычку населения с моими правоохранительными органами. Милиция становилась народной.
А в свободное от службы время весь личный состав нашего смешанного гарнизона усиленно обучался, тренировался, повышал свой идейный, профессиональный, моральный и культурный уровень.
Я даже обязал Прохора проводить в Замке что-то вроде полити нформации прежних лет, будучи глубоко убежденным, что нельзя успешно и грамотно выполнять свой профессиональный долг при равнодушии к социально-политическому положению в стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106