И вдруг вода забурлила, на поверхность всплыло что-то огромное, чтобы схватить зазевавшуюся жертву. Чудовище вынырнуло и снова исчезло. Рен увидела, как Филин, полуобернувшись, предостерегая их, замахал руками. И еще что-то, прячась во мраке, мелькнуло впереди. Какое-то движение.
И тут же Рен услышала знакомый шипящий звук.
Гарт не мог слышать его, но что-то все же предупредило его об опасности, и он, бросившись к Рен и Эовен, пригнул их к земле. Позади них, повинуясь инстинкту, бросился на землю Дал. Впереди Филин, обняв Элленрох Элессдил, оттолкнул ее к Триссу и Гавилану. Послышался звенящий звук, словно град иголок вонзился в траву и листья. Лежа ничком на сырой траве, вжавшись в ненадежный клочок земли, Рен услышала тревожный шепот: «Дартер!»
Это слово прозвучало, как резкий лай, точно больно царапнули обнаженную кожу. Это то, что чуть не убило ее по дороге в город. Рука Гарта ослабла у нее на поясе, и она вновь прошептала это слово. Суровое бородатое лицо ее опекуна вплотную приблизилось к ее лицу. Где-то впереди зарыдала бабушка. Забыв обо всем, Рен рванулась вперед, перепрыгивая через высокую траву, остальные быстро поползли за ней. Она пронеслась мимо Гавилана, так и не понявшего, что происходит, и догнала Трисса как раз в ту минуту, когда капитан Придворной Гвардии уже был рядом с королевой.
Элленрох, склонившись над Филином, поддерживала его полусогнутой рукой, второй рукой обтирая его лицо, покрытое росинками пота. Фигура Филина напоминала пугало, из которого враз выдернули все палки и подпорки, — жалкая охапка тряпья. Глаза его были широко открыты, а губы кривились от боли.
Десятки ядовитых иголок дартера торчали из его тела. Он принял на себя весь удар.
— Орин, — прошептала королева. Затуманенные страданием глаза Орина Страйта блуждали по сторонам, пытаясь найти ее. — Все в порядке, Филин, мы все здесь.
Королева посмотрела на Рен, растерянная и беспомощная, еще не веря тому, что произошло.
— Филин, — прошептала Рен, вытягивая вперед руки, чтобы коснуться его лица. Дыхание Орина Страйта участилось.
— Я не могу… ничего не чувствую, — прошептал он одними губами.
Дыхание его пресеклось — смерть взяла над ним верх.
Рен не спала всю ночь. Наверное, и остальные тоже не спали, но она ушла от всех, ища одиночества. Села в сторонке, привалившись спиной к стволу шероховатого кедра, поросшего лишайником и увитого виноградной лозой. Фаун свернулась у нее на коленях. Группа находилась более чем в ста ярдах от того места, где произошло нападение; болото звучало голосами каких-то невидимых существ, опасность исходила от каждой кочки, от каждого куста, от самой ночи, но, опустошенные происшедшим, они не имели сил даже волноваться о том, что будет дальше, что ждет их утром.
Перед глазами Рен стояло лицо умирающего Филина.
Это была случайность, она это знала, просто несчастный случай. Они ничего не могли предпринять, чтобы избежать этого. Рен уже натолкнулась на дартера, единственного на ее пути в Арборлон. И вот еще один — от которого погиб Филин. Надо же было случиться, что из всех он выберет Орина Страйта!..
Она не видела вокруг твердой земли, в которой можно было похоронить Филина, — лишь болото, болото и болото, где покойник легко может стать добычей животных. Им все же удалось отыскать островок зыбучего песка и засыпать тело там, где до него никто не мог бы добраться.
Скудно поужинав тем, что удалось найти, они отвлекали себя пустыми разговорами, не в силах даже осознать, что значила для них потеря Филина. Запив еду элем, они исчезли в темноте.
«Просто несчастный случай», — повторила Рен сокрушенно.
У нее осталось много добрых воспоминаний о Филине, хотя она знала его так недолго, и за каждым из них девушка пыталась укрыться от своего горя. Филин был очень добр к ней. Он был честен, настолько, насколько мог позволить себе быть таковым, чтобы не обмануть доверие королевы. Он повторял ей каждое утро, что ему удалось выжить все эти годы за стенами Арборлона потому, что он раз и навсегда смирился с неизбежностью своей смерти, это делало его сильным перед ней. «Пойми, если ты все время боишься за себя, ты не сможешь действовать и тогда потеряешь цель в жизни. Когда ты встретишься со смертью, ты должна сказать себе, что это не имеет большого значения».
Теперь она поняла, что Филин значил для нее больше, чем кто бы то ни было. Вспомнила, как Элленрох горько оплакивала смерть Орина Страйта, снова превратившись в маленькую девочку, оплакивала того, кто был для нее не просто преданным охранником трона, но больше чем товарищем, больше чем другом. Она не поняла сразу глубины того чувства, которое ее бабушка испытывала к Филину, и это тоже заставило ее заплакать. Гавилан и вовсе не нашел слов, чтобы утешить Элленрох, он просто держал ее руки в своих, безмолвно и крепко обнимая ее. Он долго тогда оставался рядом с ней. Лица Гарта и Эльфийских Охотников застыли, но глаза красноречиво говорили об их чувствах. Все переживали невосполнимую потерю.
Но подлинные масштабы ее они ощутят с рассветом. Филин был единственным, кто сталкивался с опасностями на Морровинде за стенами Арборлона. У них не было другого проводника. Отныне они должны будут полагаться на свои собственные силы, чутье и опыт, если намерены выжить сами и спасти всех, кто заключен в Лодене. Им придется найти выход из Иденс Мерка, спуститься с Блэкледжа, пройти через Ин Джу и в срок добраться до берега океана, чтобы встретиться там с Тигром Тэем. Им придется сделать все это, хотя никто из них не знает ни дороги, ни опасностей, которых надо остерегаться.
Чем больше Рен думала об этом, тем менее вероятным казался ей успех. Кроме Гарта и ее самой, ни у кого не было опыта, необходимого, чтобы выжить в дикой местности. Но и для скитальцев это была чужая страна — земля, через которую они прошли лишь раз, и то не без посторонней помощи, земля, усеянная ловушками и полная опасностей, с которыми они никогда прежде не встречались. Смогут ли они помочь остальным? Какова их участь после смерти Филина?
Эти размышления рождали пустоту и горечь. Многое зависело от их стойкости, но правил всем случай.
Гарт подошел к ней — темная тень на земле и почти мертвенное спокойствие. Его поведение озадачивало ее, собственно, с тех пор, как они прибыли на Морровинд. Она не могла определить, в чем тут дело. Какая-то необъяснимая перемена. Гарт, всегда загадочный, все больше отдалялся от нее, постепенно сводил на нет свои отношения с ней, словно чувствовал, что он ей больше не нужен в качестве наставника. Это проявлялось не очень явно — в каких-то особых словах или поступках. Нет, и все-таки это было очевидно — понемногу и незаметно он отстранялся от нее. Помогая ей в каких-то серьезных вещах как прежде, защищая ее, остерегая и советуя, он в то же время уходил, чаще оставлял ее наедине с собой, и это удивляло девушку, казалось ей непривычным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
И тут же Рен услышала знакомый шипящий звук.
Гарт не мог слышать его, но что-то все же предупредило его об опасности, и он, бросившись к Рен и Эовен, пригнул их к земле. Позади них, повинуясь инстинкту, бросился на землю Дал. Впереди Филин, обняв Элленрох Элессдил, оттолкнул ее к Триссу и Гавилану. Послышался звенящий звук, словно град иголок вонзился в траву и листья. Лежа ничком на сырой траве, вжавшись в ненадежный клочок земли, Рен услышала тревожный шепот: «Дартер!»
Это слово прозвучало, как резкий лай, точно больно царапнули обнаженную кожу. Это то, что чуть не убило ее по дороге в город. Рука Гарта ослабла у нее на поясе, и она вновь прошептала это слово. Суровое бородатое лицо ее опекуна вплотную приблизилось к ее лицу. Где-то впереди зарыдала бабушка. Забыв обо всем, Рен рванулась вперед, перепрыгивая через высокую траву, остальные быстро поползли за ней. Она пронеслась мимо Гавилана, так и не понявшего, что происходит, и догнала Трисса как раз в ту минуту, когда капитан Придворной Гвардии уже был рядом с королевой.
Элленрох, склонившись над Филином, поддерживала его полусогнутой рукой, второй рукой обтирая его лицо, покрытое росинками пота. Фигура Филина напоминала пугало, из которого враз выдернули все палки и подпорки, — жалкая охапка тряпья. Глаза его были широко открыты, а губы кривились от боли.
Десятки ядовитых иголок дартера торчали из его тела. Он принял на себя весь удар.
— Орин, — прошептала королева. Затуманенные страданием глаза Орина Страйта блуждали по сторонам, пытаясь найти ее. — Все в порядке, Филин, мы все здесь.
Королева посмотрела на Рен, растерянная и беспомощная, еще не веря тому, что произошло.
— Филин, — прошептала Рен, вытягивая вперед руки, чтобы коснуться его лица. Дыхание Орина Страйта участилось.
— Я не могу… ничего не чувствую, — прошептал он одними губами.
Дыхание его пресеклось — смерть взяла над ним верх.
Рен не спала всю ночь. Наверное, и остальные тоже не спали, но она ушла от всех, ища одиночества. Села в сторонке, привалившись спиной к стволу шероховатого кедра, поросшего лишайником и увитого виноградной лозой. Фаун свернулась у нее на коленях. Группа находилась более чем в ста ярдах от того места, где произошло нападение; болото звучало голосами каких-то невидимых существ, опасность исходила от каждой кочки, от каждого куста, от самой ночи, но, опустошенные происшедшим, они не имели сил даже волноваться о том, что будет дальше, что ждет их утром.
Перед глазами Рен стояло лицо умирающего Филина.
Это была случайность, она это знала, просто несчастный случай. Они ничего не могли предпринять, чтобы избежать этого. Рен уже натолкнулась на дартера, единственного на ее пути в Арборлон. И вот еще один — от которого погиб Филин. Надо же было случиться, что из всех он выберет Орина Страйта!..
Она не видела вокруг твердой земли, в которой можно было похоронить Филина, — лишь болото, болото и болото, где покойник легко может стать добычей животных. Им все же удалось отыскать островок зыбучего песка и засыпать тело там, где до него никто не мог бы добраться.
Скудно поужинав тем, что удалось найти, они отвлекали себя пустыми разговорами, не в силах даже осознать, что значила для них потеря Филина. Запив еду элем, они исчезли в темноте.
«Просто несчастный случай», — повторила Рен сокрушенно.
У нее осталось много добрых воспоминаний о Филине, хотя она знала его так недолго, и за каждым из них девушка пыталась укрыться от своего горя. Филин был очень добр к ней. Он был честен, настолько, насколько мог позволить себе быть таковым, чтобы не обмануть доверие королевы. Он повторял ей каждое утро, что ему удалось выжить все эти годы за стенами Арборлона потому, что он раз и навсегда смирился с неизбежностью своей смерти, это делало его сильным перед ней. «Пойми, если ты все время боишься за себя, ты не сможешь действовать и тогда потеряешь цель в жизни. Когда ты встретишься со смертью, ты должна сказать себе, что это не имеет большого значения».
Теперь она поняла, что Филин значил для нее больше, чем кто бы то ни было. Вспомнила, как Элленрох горько оплакивала смерть Орина Страйта, снова превратившись в маленькую девочку, оплакивала того, кто был для нее не просто преданным охранником трона, но больше чем товарищем, больше чем другом. Она не поняла сразу глубины того чувства, которое ее бабушка испытывала к Филину, и это тоже заставило ее заплакать. Гавилан и вовсе не нашел слов, чтобы утешить Элленрох, он просто держал ее руки в своих, безмолвно и крепко обнимая ее. Он долго тогда оставался рядом с ней. Лица Гарта и Эльфийских Охотников застыли, но глаза красноречиво говорили об их чувствах. Все переживали невосполнимую потерю.
Но подлинные масштабы ее они ощутят с рассветом. Филин был единственным, кто сталкивался с опасностями на Морровинде за стенами Арборлона. У них не было другого проводника. Отныне они должны будут полагаться на свои собственные силы, чутье и опыт, если намерены выжить сами и спасти всех, кто заключен в Лодене. Им придется найти выход из Иденс Мерка, спуститься с Блэкледжа, пройти через Ин Джу и в срок добраться до берега океана, чтобы встретиться там с Тигром Тэем. Им придется сделать все это, хотя никто из них не знает ни дороги, ни опасностей, которых надо остерегаться.
Чем больше Рен думала об этом, тем менее вероятным казался ей успех. Кроме Гарта и ее самой, ни у кого не было опыта, необходимого, чтобы выжить в дикой местности. Но и для скитальцев это была чужая страна — земля, через которую они прошли лишь раз, и то не без посторонней помощи, земля, усеянная ловушками и полная опасностей, с которыми они никогда прежде не встречались. Смогут ли они помочь остальным? Какова их участь после смерти Филина?
Эти размышления рождали пустоту и горечь. Многое зависело от их стойкости, но правил всем случай.
Гарт подошел к ней — темная тень на земле и почти мертвенное спокойствие. Его поведение озадачивало ее, собственно, с тех пор, как они прибыли на Морровинд. Она не могла определить, в чем тут дело. Какая-то необъяснимая перемена. Гарт, всегда загадочный, все больше отдалялся от нее, постепенно сводил на нет свои отношения с ней, словно чувствовал, что он ей больше не нужен в качестве наставника. Это проявлялось не очень явно — в каких-то особых словах или поступках. Нет, и все-таки это было очевидно — понемногу и незаметно он отстранялся от нее. Помогая ей в каких-то серьезных вещах как прежде, защищая ее, остерегая и советуя, он в то же время уходил, чаще оставлял ее наедине с собой, и это удивляло девушку, казалось ей непривычным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104