Может, это какая-то защитная реакция мозга, не знаю.
Но мне сейчас казалось, что там под пластами всего, что мы придумали себе в этой жизни, всей этой грязи, и злобы, и лжи, есть что-то другое еще… Другая справедливость, любовь. И вдруг вспоминались слова Танга, преданного мною на смерть.
«Нет, Синь. Есть высшая правда, высшая справедливость».
И почему-то я надеялась, что кто-то там, ну тот, кто проводит в жизнь эту высшую правду, просто пожалеет меня. И простит. И может быть, объяснит мне, как нужно было поступать на самом-то деле… я ведь не со зла – я действительно просто ничего в этой жизни не понимаю.
Не знаю даже, почему это Он должен меня простить. В Легионе бы не простили. Мне ведь и гораздо меньший проступок не простили, выгнали. Но почему-то я надеялась, что Он простит… Может быть, потому, что Он – не знаю уж, Адоне-творец, или как там Его зовут – меня любит на самом деле.
Все случилось ночью, в два часа по стандартному времени. Мы были, по моим прикидкам, где-то рядом с подпространственным белларским выходом, шли на ионных. Я спала, и свет был, как обычно ночью, притушен.
Страшный толчок сбросил меня с койки. В следующее мгновение я была на ногах. Новый толчок потряс корабль, я едва удержалась, чтобы не влететь носом в стену. Вцепилась в намертво закрепленные ножки кровати. Что же случилось, Адоне-всемогущий?
Что случилось? Грохот и треск… и толчки. Воля ваша, больше всего это похоже на космический бой.
Шибаги. Наверняка шибаги. Пираты-одиночки или, что еще хуже, вооруженные силы глостийской мафии. Больше некому. Не квиринцы же в самом деле на нас напали. Сколько про квиринцев гадостей ни говорят, почему-то еще ни разу не слышала я об их нападениях на наши суда.
Шибаги. Но может быть, катер отобьется, ведь все-таки какое-то оружие на нем стоит.
Я вдруг с ужасом поняла, что желаю победы полицейскому катеру. Все лучше, чем шибаги.
Еще один толчок, и все затихло. Как ужасно это слепое состояние… Адоне, что там происходит? Что?!
Шаги по коридору. Грохот. Дверной скрип. Я вскочила.
Их четверо, и они уже открывают решетчатую дверь моего отсека.
Глава 2. Дно Галактики.
Самсон Аригайрт, самый богатый землевладелец Глостии, собственник Глостии-4, Нейамы, аристократ и спортсмен, обладал нежным и романтическим сердцем.
Под этой великолепной внешностью – сверкающие голубые глаза, белокурые локоны до плеч, гора мышц, рост, позволяющий наблюдать свысока остальное человечество – скрывалась душа романтика и флибустьера. Он и был таковым!
Ведь не жажда наживы гнала его на поиски приключений в черных опасных пространствах, он получал и без того баснословные прибыли со своих плантаций бэнга, со своих радиоактивных рудников и фантастических курортов на соленых озерах.
И не поиски новых ощущений его гнали – Аригайрт мог иметь их предостаточно в своих нейамских поместьях, обустроенных его необузданной фантазией и неисчерпаемым кредитом во всех банках Глостии. Там же к услугам Аригайрта всегда были мужчины, женщины, мальчики и девочки, душой и телом полностью принадлежащие ему. Лично. Никто не знал имен этих людей, никто не искал их. Аригайрт не был жесток к своим подданным. О рабах он заботился, как нежный отец. В конце концов, он ощущал некую ответственность за них. И был у Самсона благородный и возвышенный талант, и любимая работа: как ваятель отсекает все лишнее от куска мрамора, так и Аригайрт умел увидеть в любом человеке и выделить, обработать, заставить засиять звездой то главное, для чего этот человек был предназначен, рожден на свет.
Что же время от времени гнало Аригайрта в космос? Быть может, извечная тяга мужчины-мальчишки к дорогим военным игрушкам… Как любовно он оборудовал свой собственный ландер, как модифицировал его! На таком ландере можно выдержать бой и с катером или даже квиринским патрульником. А крейсер Аригайрта – «Непобедимый» – действительно был таковым, броня, оружие, полсотни самых отборных ребят в команде – все это позволяло одерживать легкие победы не только над беззащитными гражданскими судами.
Вот теперь ему удалось взять серетанский полицейский катер. Хотя корабль примитивный, все же это победа. После нее он приказал немедленно совершить серию прыжков – дабы избежать преследования. Капитан и команда принялись за работу… Аригайрту же после перенесенного стресса был необходим основательный ужин, легкие нейамские вина с разумной долей сэнтака, умеренный приятный секс (для этого он отобрал двух умелых маленьких девочек из сераля), и наконец крепкий здоровый сон в личных покоях.
После пробуждения Аригайрт воспользовался услугами девочек-массажисток, затем поплавал в бассейне, позавтракал… Самсон Аригайрт очень тщательно относился к своей внешности и здоровью. Вот и сейчас он возлежал на высоком кресле в Фарфоровом Отсеке, в утреннем бордовом шелковом костюме, поставив на подушечку босую правую ногу, и хорошая, только слишком запуганная темнокожая девочка с Гоны делала ему педикюр. При каждом резком движении хозяина девочка вздрагивала, едва не вжимаясь в пол. Аригайрта подобное поведение возбуждало, но он сдерживал себя. С девочкой следовало обращаться ласковее, приучить к тому, что рука мужчины может дарить и наслаждение. Во имя высшего творчества, воспитания Человека Аригайрт готов был пожертвовать собственным удовольствием. Шлифовать подвластных ему людей, где-то добавить страха и покорности, где-то чуть-чуть благодарности, нежности и любви…
Это тонкая и точная работа. Аригайрт мечтал даже когда-нибудь написать книгу «О воспитании Человека». Есть множество методов добиться желаемого поведения… Аригайрт подумывал и о том, чтобы создать Единую Теорию Воспитания.
Но как все успеть самому? В его власти, под его надзором находились тысячи людей – не считая те безмолвные миллионы, что трудились на его плантациях и рудниках. Поэтому грубую начальную работу Аригайрт поручал ближайшим подчиненным – своим друзьям. Отобрать годных к дальнейшему воспитанию людей из числа захваченных пленных. Отбор был строгим. Аригайрт желал видеть вокруг себя лишь совершенные человеческие формы, всякое безобразие возмущало и отталкивало его. В данный момент его интересовали только молодые девушки и девочки, всех остальных сразу же перевели в общее отделение – на Нейаме они пополнят армию сельскохозяйственных работников. Только молодые девушки, таков был приказ Аригайрта. Кроме того, девушкам следовало сразу же внушить основные правила поведения и указать их место в новой жизни, что достигалось с помощью последних достижений психотехники, а также богатого арсенала инструментов в специально оборудованном помещении корабля.
Шестнадцати часов, прошедших с момента захвата катера, было более, чем достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Но мне сейчас казалось, что там под пластами всего, что мы придумали себе в этой жизни, всей этой грязи, и злобы, и лжи, есть что-то другое еще… Другая справедливость, любовь. И вдруг вспоминались слова Танга, преданного мною на смерть.
«Нет, Синь. Есть высшая правда, высшая справедливость».
И почему-то я надеялась, что кто-то там, ну тот, кто проводит в жизнь эту высшую правду, просто пожалеет меня. И простит. И может быть, объяснит мне, как нужно было поступать на самом-то деле… я ведь не со зла – я действительно просто ничего в этой жизни не понимаю.
Не знаю даже, почему это Он должен меня простить. В Легионе бы не простили. Мне ведь и гораздо меньший проступок не простили, выгнали. Но почему-то я надеялась, что Он простит… Может быть, потому, что Он – не знаю уж, Адоне-творец, или как там Его зовут – меня любит на самом деле.
Все случилось ночью, в два часа по стандартному времени. Мы были, по моим прикидкам, где-то рядом с подпространственным белларским выходом, шли на ионных. Я спала, и свет был, как обычно ночью, притушен.
Страшный толчок сбросил меня с койки. В следующее мгновение я была на ногах. Новый толчок потряс корабль, я едва удержалась, чтобы не влететь носом в стену. Вцепилась в намертво закрепленные ножки кровати. Что же случилось, Адоне-всемогущий?
Что случилось? Грохот и треск… и толчки. Воля ваша, больше всего это похоже на космический бой.
Шибаги. Наверняка шибаги. Пираты-одиночки или, что еще хуже, вооруженные силы глостийской мафии. Больше некому. Не квиринцы же в самом деле на нас напали. Сколько про квиринцев гадостей ни говорят, почему-то еще ни разу не слышала я об их нападениях на наши суда.
Шибаги. Но может быть, катер отобьется, ведь все-таки какое-то оружие на нем стоит.
Я вдруг с ужасом поняла, что желаю победы полицейскому катеру. Все лучше, чем шибаги.
Еще один толчок, и все затихло. Как ужасно это слепое состояние… Адоне, что там происходит? Что?!
Шаги по коридору. Грохот. Дверной скрип. Я вскочила.
Их четверо, и они уже открывают решетчатую дверь моего отсека.
Глава 2. Дно Галактики.
Самсон Аригайрт, самый богатый землевладелец Глостии, собственник Глостии-4, Нейамы, аристократ и спортсмен, обладал нежным и романтическим сердцем.
Под этой великолепной внешностью – сверкающие голубые глаза, белокурые локоны до плеч, гора мышц, рост, позволяющий наблюдать свысока остальное человечество – скрывалась душа романтика и флибустьера. Он и был таковым!
Ведь не жажда наживы гнала его на поиски приключений в черных опасных пространствах, он получал и без того баснословные прибыли со своих плантаций бэнга, со своих радиоактивных рудников и фантастических курортов на соленых озерах.
И не поиски новых ощущений его гнали – Аригайрт мог иметь их предостаточно в своих нейамских поместьях, обустроенных его необузданной фантазией и неисчерпаемым кредитом во всех банках Глостии. Там же к услугам Аригайрта всегда были мужчины, женщины, мальчики и девочки, душой и телом полностью принадлежащие ему. Лично. Никто не знал имен этих людей, никто не искал их. Аригайрт не был жесток к своим подданным. О рабах он заботился, как нежный отец. В конце концов, он ощущал некую ответственность за них. И был у Самсона благородный и возвышенный талант, и любимая работа: как ваятель отсекает все лишнее от куска мрамора, так и Аригайрт умел увидеть в любом человеке и выделить, обработать, заставить засиять звездой то главное, для чего этот человек был предназначен, рожден на свет.
Что же время от времени гнало Аригайрта в космос? Быть может, извечная тяга мужчины-мальчишки к дорогим военным игрушкам… Как любовно он оборудовал свой собственный ландер, как модифицировал его! На таком ландере можно выдержать бой и с катером или даже квиринским патрульником. А крейсер Аригайрта – «Непобедимый» – действительно был таковым, броня, оружие, полсотни самых отборных ребят в команде – все это позволяло одерживать легкие победы не только над беззащитными гражданскими судами.
Вот теперь ему удалось взять серетанский полицейский катер. Хотя корабль примитивный, все же это победа. После нее он приказал немедленно совершить серию прыжков – дабы избежать преследования. Капитан и команда принялись за работу… Аригайрту же после перенесенного стресса был необходим основательный ужин, легкие нейамские вина с разумной долей сэнтака, умеренный приятный секс (для этого он отобрал двух умелых маленьких девочек из сераля), и наконец крепкий здоровый сон в личных покоях.
После пробуждения Аригайрт воспользовался услугами девочек-массажисток, затем поплавал в бассейне, позавтракал… Самсон Аригайрт очень тщательно относился к своей внешности и здоровью. Вот и сейчас он возлежал на высоком кресле в Фарфоровом Отсеке, в утреннем бордовом шелковом костюме, поставив на подушечку босую правую ногу, и хорошая, только слишком запуганная темнокожая девочка с Гоны делала ему педикюр. При каждом резком движении хозяина девочка вздрагивала, едва не вжимаясь в пол. Аригайрта подобное поведение возбуждало, но он сдерживал себя. С девочкой следовало обращаться ласковее, приучить к тому, что рука мужчины может дарить и наслаждение. Во имя высшего творчества, воспитания Человека Аригайрт готов был пожертвовать собственным удовольствием. Шлифовать подвластных ему людей, где-то добавить страха и покорности, где-то чуть-чуть благодарности, нежности и любви…
Это тонкая и точная работа. Аригайрт мечтал даже когда-нибудь написать книгу «О воспитании Человека». Есть множество методов добиться желаемого поведения… Аригайрт подумывал и о том, чтобы создать Единую Теорию Воспитания.
Но как все успеть самому? В его власти, под его надзором находились тысячи людей – не считая те безмолвные миллионы, что трудились на его плантациях и рудниках. Поэтому грубую начальную работу Аригайрт поручал ближайшим подчиненным – своим друзьям. Отобрать годных к дальнейшему воспитанию людей из числа захваченных пленных. Отбор был строгим. Аригайрт желал видеть вокруг себя лишь совершенные человеческие формы, всякое безобразие возмущало и отталкивало его. В данный момент его интересовали только молодые девушки и девочки, всех остальных сразу же перевели в общее отделение – на Нейаме они пополнят армию сельскохозяйственных работников. Только молодые девушки, таков был приказ Аригайрта. Кроме того, девушкам следовало сразу же внушить основные правила поведения и указать их место в новой жизни, что достигалось с помощью последних достижений психотехники, а также богатого арсенала инструментов в специально оборудованном помещении корабля.
Шестнадцати часов, прошедших с момента захвата катера, было более, чем достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134