Да что там, застало врасплох. Из этого следует, что это либо какая-то особо мощная магия – ну, тот холод, который я ощущал, и который действовал на все вокруг, либо это имеет химическую природу. Вроде слюны вампиров Красной Коллегии. В общем, это «что-то» проникло в тело Лидии в обход Кошмарова контроля за ее сознанием. Возможно, какие-то феромоны.
– Гарри, – вздохнул Майкл. – Право же, мне не хотелось бы прерывать ход ваших научных рассуждений, но не могли бы вы прежде помочь мне с моими ребрами?
Мы прикинули объем разрушений. Я отделался несколькими зловещего вида синяками на горле, но и только. У Майкла одно ребро было сломано наверняка, а еще одно, возможно, треснуло. Я по возможности туже перевязал его. Томас вышел из спальни, облаченный в один из моих спортивных костюмов. Тот висел на нем как на вешалке, так что Томасу пришлось подвернуть рукава и штанины. Он плюхнулся в кресло, но взгляд его с неприятным упорством то и дело возвращался к спящей Лидии.
– Все сходится, – сообщил я им. – Я понял, что происходит, так что смогу, наконец, что-то с этим поделать. Я собираюсь отправиться к Бьянке и вызволить всех, кто там остается.
Майкл удивленно нахмурил брови.
– Что сходится?
– Вовсе никакой это не демон – тот, кто переходил сюда из Небывальщины. Мы бились вовсе не с демоном. Это был сам Кравос. Кравос и есть Кошмар.
Майкл даже зажмурился.
– Но мы же не убивали Кравоса. Он до сих пор жив.
– Ставлю сотню баксов против ломаного гроша, что нет. Насколько я понимаю, в ночь накануне первого нападения Кошмара он устроил какой-то ритуал и покончил с собой.
– Но зачем ему это?
– Чтобы вернуться в качестве призрака. Чтобы отомстить. Подумайте сами: ведь ничем другим Кошмар и не занимался. Он только учинял погром здесь и там, мстя за Кравоса.
– Вы думаете, он способен на такое? – усомнился Майкл.
Я пожал плечами.
– А почему бы и нет? Если он набрался каких-то сил, если он зациклился на том, чтобы отомстить, пусть даже и призраком? Тем более…
– Тем более, что границы Небывальщины непрочны как никогда, – договорил за меня Майкл.
– Вот именно. Из этого же следует, что Бьянка и Мавра каким-то образом помогали ему. Черт, вполне возможно, они и организовали ритуал, которым он воспользовался. И заметьте: если вдруг выяснится, что кто-то в федеральной тюрьме здесь, у нас, в Чикаго покончил жизнь самоубийством прямо у себя в камере, шум поднимется неимоверный – и в полиции, и в прессе. Вот почему Мёрфи молчала как рыба, а Сьюзен так пыталась дознаться, что же случилось. Возможно, до нее дошли какие-то слухи.
Томас поерзал в кресле.
– Я что-то не понимаю. Этот ваш Кошмар – призрак чернокнижника Кравоса? Ритуального убийцы, о котором писали в газетах несколько месяцев назад?
– Ага! Возмущения в Небывальщине помогли ему превратиться в на редкость вреднозадого призрака.
– Возмущения? – переспросил Томас.
Я кивнул.
– Кто-то начал терзать местную нежить заклятиями–пытками. Они, естественно, озверели и начали расшатывать границу, отделяющую Небывальщину от материального мира. Я подозреваю, это дело рук Мавры, работающей рука об руку с Бьянкой. Эти же возмущения позволили Кравосу нападать на всех, кого он захочет, пока они спят. Именно так он добрался до меня, до бедолаги Малона, и точно так же он добрался сейчас до Лидии. Лидия знала, чем он занимается. Поэтому она изо всех сил старалась не спать. Я-то ни о чем таком не догадывался, когда он напал на меня во сне. Я не был готов к поединку, поэтому он и надрал мне задницу.
– Но теперь вы можете его победить? – спросил Майкл.
– Теперь я готов ко встрече с ним. Я побил этого засранца, пока он был жив. Теперь, когда я знаю, с чем имею дело, я могу проделать то же самое и с его тенью. Я пойду туда, разделаюсь с Кошмаром, а если понадобится, и с Бьянкой, и выведу всех наших.
– Может, вы сильно ушиблись головой, пока я не видел? – вежливо осведомился Томас. – Я же говорил вам, Дрезден, про часовых. С автоматами. Я ведь упоминал про автоматы, да?
Я только отмахнулся.
– Я уже миновал ту точку, в которой нормальному человеку страшно. Часовые, автоматы, шмотолаты… Послушайте, Бьянка удерживает Сьюзен, Жюстину и еще двадцать-тридцать юнцов в плену или для того, чтобы превратить их в вампиров. У полиции в этом деле руки связаны. Должен же кто-то что-то с этим поделать, и я единственный, кто…
– Готов к тому, чтобы его нашпиговали пулями, – сухо перебил меня Томас. – Черт, вот уж это поможет нашим общим целям.
– Ох уж эти маловеры, – вздохнул Майкл со своего места. – Продолжайте, Гарри. Что вы задумали?
Я кивнул.
– Ладно. Насколько я понимаю, Бьянка расставила охрану повсюду вокруг дома. Она перекрыла все подходы и подъезды, все въезжающие машины обыскиваются и так далее.
– Вот именно, – сказал Томас. – Дрезден, мне кажется, мы могли бы объединить свои возможности. Ну, нарыть что-нибудь, используя для этого наши знакомства и связи. Возможно, попробовать нарядиться рассыльными или поставщиками продовольствия и попытаться проникнуть туда, – он помолчал. – Ну, уж вы-то в любом случае смогли бы прикинуться рассыльным. Но если мы просто вломимся к ней в дом, нас всех пристрелят в первую же минуту.
– Конечно – если мы войдем там, где нас увидят.
Томас нахмурился.
– Вы задумали что-то другое? Сомневаюсь, чтобы нам удалось сделаться невидимыми с помощью магии. На своей территории она вряд ли легко поддастся таким штучкам.
Я подмигнул вампиру.
– Вы правы. Я задумал что-то другое.
* * *
Я миновал брешь между миром смертных и Небывальщиной последним. Я тащил свои жезл с посохом, браслет-оберег под рукавом моей старой кожаной ветровки, и еще по медному кольцу на каждой руке.
Небывальщина рядом с моей квартирой выглядела как… как моя квартира. Ну, немного чище и ярче. Хотите считать это глубоко философским суждением о духовности моего подвала? Как знать… В тенях то и дело что-то шевелилось, металось по-крысиному или скользило по-змеиному. Я думаю, это были мелкие духи, питающиеся крохами энергии, просачивающимися из моей квартиры в реальном мире.
Майкл держал в руке переливающийся жемчужным свечением «Амораккиус».Стоило ему взять меч в руки, как лицо его порозовело, да и двигался он так, словно туго перевязанные ребра его не беспокоили. Одет он был в свои обычные джинсы, фланелевую рубаху и подкованные железом рабочие башмаки.
Томас переоделся в мои обноски и вооружился алюминиевой бейсбольной битой из моего чулана. Он стоял, с любопытством оглядываясь по сторонам; его темные волосы так и не успели просохнуть и змеились мокрыми прядями по плечам.
У меня в руке болталась сумка-авоська, в которой горели неярким оранжевым светом глаза Боба.
– Гарри, – окликнул меня Боб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Гарри, – вздохнул Майкл. – Право же, мне не хотелось бы прерывать ход ваших научных рассуждений, но не могли бы вы прежде помочь мне с моими ребрами?
Мы прикинули объем разрушений. Я отделался несколькими зловещего вида синяками на горле, но и только. У Майкла одно ребро было сломано наверняка, а еще одно, возможно, треснуло. Я по возможности туже перевязал его. Томас вышел из спальни, облаченный в один из моих спортивных костюмов. Тот висел на нем как на вешалке, так что Томасу пришлось подвернуть рукава и штанины. Он плюхнулся в кресло, но взгляд его с неприятным упорством то и дело возвращался к спящей Лидии.
– Все сходится, – сообщил я им. – Я понял, что происходит, так что смогу, наконец, что-то с этим поделать. Я собираюсь отправиться к Бьянке и вызволить всех, кто там остается.
Майкл удивленно нахмурил брови.
– Что сходится?
– Вовсе никакой это не демон – тот, кто переходил сюда из Небывальщины. Мы бились вовсе не с демоном. Это был сам Кравос. Кравос и есть Кошмар.
Майкл даже зажмурился.
– Но мы же не убивали Кравоса. Он до сих пор жив.
– Ставлю сотню баксов против ломаного гроша, что нет. Насколько я понимаю, в ночь накануне первого нападения Кошмара он устроил какой-то ритуал и покончил с собой.
– Но зачем ему это?
– Чтобы вернуться в качестве призрака. Чтобы отомстить. Подумайте сами: ведь ничем другим Кошмар и не занимался. Он только учинял погром здесь и там, мстя за Кравоса.
– Вы думаете, он способен на такое? – усомнился Майкл.
Я пожал плечами.
– А почему бы и нет? Если он набрался каких-то сил, если он зациклился на том, чтобы отомстить, пусть даже и призраком? Тем более…
– Тем более, что границы Небывальщины непрочны как никогда, – договорил за меня Майкл.
– Вот именно. Из этого же следует, что Бьянка и Мавра каким-то образом помогали ему. Черт, вполне возможно, они и организовали ритуал, которым он воспользовался. И заметьте: если вдруг выяснится, что кто-то в федеральной тюрьме здесь, у нас, в Чикаго покончил жизнь самоубийством прямо у себя в камере, шум поднимется неимоверный – и в полиции, и в прессе. Вот почему Мёрфи молчала как рыба, а Сьюзен так пыталась дознаться, что же случилось. Возможно, до нее дошли какие-то слухи.
Томас поерзал в кресле.
– Я что-то не понимаю. Этот ваш Кошмар – призрак чернокнижника Кравоса? Ритуального убийцы, о котором писали в газетах несколько месяцев назад?
– Ага! Возмущения в Небывальщине помогли ему превратиться в на редкость вреднозадого призрака.
– Возмущения? – переспросил Томас.
Я кивнул.
– Кто-то начал терзать местную нежить заклятиями–пытками. Они, естественно, озверели и начали расшатывать границу, отделяющую Небывальщину от материального мира. Я подозреваю, это дело рук Мавры, работающей рука об руку с Бьянкой. Эти же возмущения позволили Кравосу нападать на всех, кого он захочет, пока они спят. Именно так он добрался до меня, до бедолаги Малона, и точно так же он добрался сейчас до Лидии. Лидия знала, чем он занимается. Поэтому она изо всех сил старалась не спать. Я-то ни о чем таком не догадывался, когда он напал на меня во сне. Я не был готов к поединку, поэтому он и надрал мне задницу.
– Но теперь вы можете его победить? – спросил Майкл.
– Теперь я готов ко встрече с ним. Я побил этого засранца, пока он был жив. Теперь, когда я знаю, с чем имею дело, я могу проделать то же самое и с его тенью. Я пойду туда, разделаюсь с Кошмаром, а если понадобится, и с Бьянкой, и выведу всех наших.
– Может, вы сильно ушиблись головой, пока я не видел? – вежливо осведомился Томас. – Я же говорил вам, Дрезден, про часовых. С автоматами. Я ведь упоминал про автоматы, да?
Я только отмахнулся.
– Я уже миновал ту точку, в которой нормальному человеку страшно. Часовые, автоматы, шмотолаты… Послушайте, Бьянка удерживает Сьюзен, Жюстину и еще двадцать-тридцать юнцов в плену или для того, чтобы превратить их в вампиров. У полиции в этом деле руки связаны. Должен же кто-то что-то с этим поделать, и я единственный, кто…
– Готов к тому, чтобы его нашпиговали пулями, – сухо перебил меня Томас. – Черт, вот уж это поможет нашим общим целям.
– Ох уж эти маловеры, – вздохнул Майкл со своего места. – Продолжайте, Гарри. Что вы задумали?
Я кивнул.
– Ладно. Насколько я понимаю, Бьянка расставила охрану повсюду вокруг дома. Она перекрыла все подходы и подъезды, все въезжающие машины обыскиваются и так далее.
– Вот именно, – сказал Томас. – Дрезден, мне кажется, мы могли бы объединить свои возможности. Ну, нарыть что-нибудь, используя для этого наши знакомства и связи. Возможно, попробовать нарядиться рассыльными или поставщиками продовольствия и попытаться проникнуть туда, – он помолчал. – Ну, уж вы-то в любом случае смогли бы прикинуться рассыльным. Но если мы просто вломимся к ней в дом, нас всех пристрелят в первую же минуту.
– Конечно – если мы войдем там, где нас увидят.
Томас нахмурился.
– Вы задумали что-то другое? Сомневаюсь, чтобы нам удалось сделаться невидимыми с помощью магии. На своей территории она вряд ли легко поддастся таким штучкам.
Я подмигнул вампиру.
– Вы правы. Я задумал что-то другое.
* * *
Я миновал брешь между миром смертных и Небывальщиной последним. Я тащил свои жезл с посохом, браслет-оберег под рукавом моей старой кожаной ветровки, и еще по медному кольцу на каждой руке.
Небывальщина рядом с моей квартирой выглядела как… как моя квартира. Ну, немного чище и ярче. Хотите считать это глубоко философским суждением о духовности моего подвала? Как знать… В тенях то и дело что-то шевелилось, металось по-крысиному или скользило по-змеиному. Я думаю, это были мелкие духи, питающиеся крохами энергии, просачивающимися из моей квартиры в реальном мире.
Майкл держал в руке переливающийся жемчужным свечением «Амораккиус».Стоило ему взять меч в руки, как лицо его порозовело, да и двигался он так, словно туго перевязанные ребра его не беспокоили. Одет он был в свои обычные джинсы, фланелевую рубаху и подкованные железом рабочие башмаки.
Томас переоделся в мои обноски и вооружился алюминиевой бейсбольной битой из моего чулана. Он стоял, с любопытством оглядываясь по сторонам; его темные волосы так и не успели просохнуть и змеились мокрыми прядями по плечам.
У меня в руке болталась сумка-авоська, в которой горели неярким оранжевым светом глаза Боба.
– Гарри, – окликнул меня Боб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98