— Бог свидетель, она отдастся вам с великой радостью. Только слепой, наверное, еще этого не видит.
Росс задумался, но ничего не ответил. Он не привык копаться в собственной душе, предпочитая изучать чувства и движущие мотивы действий других людей. К собственному, и притом весьма малоприятному, удивлению, он понял, что Морган прав. Он действительно действовал как мальчишка, безрассудно, движимый желанием и отчаянием, а возможно, и чувством вины. Ему казалось, что его жена умерла уже давно и боль утраты за прошедшие со дня ее кончины пять лет уже успела стихнуть. Но теперь он все чаще ловил себя на том, что не думает о ней по нескольку дней подряд. Нет, он по-прежнему любил Элинор всей душой. Однако память о ней с каждым днем становилась все слабее и бледнее, особенно с тех пор, как на Боу-стрит появилась София Сидней. Росс никак не мог припомнить, чтобы его когда-то с такой же страстью тянуло к супруге. Нет, эти чувства было даже как-то неприлично сравнивать, и все же, и все же… Элинора была такая хрупкая, такая болезненная и бледная. София же так и лучилась здоровьем.
— Мой интерес к мисс Сидней касается только меня, — сухо произнес он, повернув к Моргану бесстрастное лицо. — Что же до моего, скажем так, несколько рискованного поступка, имевшего место сегодняшним вечером, то обещаю вам, впредь я постараюсь ограничить себя действиями исключительно умственного характера.
— А поимку преступников оставите сыщикам — так, как меня учили, — строго напомнил Морган Грант.
— Да. Однако позвольте с вами не согласиться — я не считаю себя незаменимым. Недалек тот час, когда вы с легкостью замените мою персону на этом посту — как говорится, примерите мои ботинки.
Морган улыбнулся и посмотрел на свои огромные ноги.
— Что ж, пожалуй, вы правы. Куда труднее будет тому, кто придет на смену мне. Вот с кого мои ботинки будут то и дело сваливаться.
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату довольно робко вошла София. Она была немного растрепанной — кое-какие пряди, которым надоели шпильки, выбились из прически — и оттого еще более соблазнительной. В руках у нее были небольшой поднос, накрытый тарелкой, и стакан, в котором, судя по всему, была ячменная вода. Несмотря на усталость и боль, Росс Кэннон тотчас почувствовал, как у него улучшилось настроение.
София приветливо улыбнулась Моргану:
— Добрый вечер, сэр Грант. Если вы желаете поужинать, мне не трудно принести сюда еще один поднос.
— Нет, нет, благодарю, — столь же учтиво ответил Морган. — Я возвращаюсь домой к супруге, которая меня уже давно ждет.
И, попрощавшись с обоими, сэр Морган поднялся со стула, намереваясь уйти. Однако, дойдя до двери, задержался и поверх головы Софии посмотрел сэру Россу в глаза.
— Подумайте о том, что я вам сказал, — добавил он многозначительно.
Плечо сильно болело, и сэр Росс спал неспокойно. Он то и дело просыпался и даже начал подумывать о том, не принять ли ему ложку опийной настойки, что стояла на ночном столике. Однако в конце концов передумал, потому что не хотел проснуться с тяжелой головой. Вместо этого он подумал о том, что София спит всего через несколько комнат дальше по коридору, после чего принялся изобретать предлоги, чтобы позвать ее к себе. Ему было тоскливо одному в постели и неудобно, и ему хотелось ее. От поспешного поступка его удерживала только одна вещь — осознание того, что ей тоже нужен сон и отдых.
Когда же над городскими крышами робко забрезжил рассвет, заглянув бледным лучом и за неплотно задернутые шторы в спальне сэра Росса, хозяин комнаты был несказанно рад, услышав, что дом наконец пробуждается от сна. Но его самого разбудила София — вернее, Росс услышал, как она легкой походкой направилась в крошечную каморку на чердаке, которую занимал Эрнест, чтобы разбудить парня. Вскоре уже вовсю хлопотала и остальная прислуга — надо было принести уголь и развести огонь в очаге. Ага, а вот и Элиза направляется на кухню…
Наконец к нему в спальню, умытая и сияющая чистотой, вошла София. Волосы аккуратно причесаны и уложены на затылке в тяжелый узел. В руках у нее был поднос с завтраком. Поставив его на ночной столик, она сама подошла ближе к постели.
— Доброе утро, — поприветствовала она Росса, нежно потрогала ему лоб, а затем положила руку под колючий от пробивавшейся щетины подбородок. — Вас слегка лихорадит, — заметила она. — Я сейчас сменю повязку, а потом служанки приготовят для вас теплую ванну. Доктор Линли разрешил принимать ванну при условии, что вы не замочите повязку.
— А разве вы не поможете мне принять ванну? — спросил Росс, с радостью отметив про себя, что ее щеки тотчас залил легкий румянец.
— Это не входит в обязанности сиделки, — строго ответила София, хотя было заметно, что в уголках ее рта заиграла улыбка. — Если вам нужна помощь в принятии ванны, то вам ее окажет Эрнест. — Она пристально посмотрела на него, разглядывая легкую поросль темной щетины. — Еще ни разу не видела вас небритым.
Росс потер ладонью щетинистый подбородок:
— По утрам я обычно колючий, как еж.
София словно завороженная продолжала рассматривать его лицо.
— А мне даже нравится. Вылитый пират!
Росс наблюдал за Софией, пока она хлопотала рядом с его постелью — раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет, налила в таз для умывания горячей воды и тщательно вымыла руки. И хотя она старалась скрыть смущение, Росс видел, что она не привыкла находиться в одной комнате с мужчиной. Вернувшись к его кровати, она не осмелилась по-.: смотреть ему в глаза и, не глядя на него, разложила на столике материл для новой повязки.
— София, — прошептал Росс, — если вы чувствуете, что вам неудобно…
— Ничего страшного, — ответила она, глядя куда-то в пол. — Мне хочется вам помочь.
Росс не смог сдержать улыбки.
— Но я же по лицу вижу, что вы смущаетесь…
Лицо ее по-прежнему заливал румянец, однако, как только она открыла банку меда и вылила несколько янтарных капель на кусочек чистой ткани, на щеках ее появились милые ямочки.
— На вашем месте, сэр Росс, я бы не стала дразнить того, кто пришел вас лечить, — сказала она и наклонилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его ночной рубашке.
Сэр Росс внял ее совету и умолк. По мере того как с каждой расстегнутой пуговицей ей открывалась поросшая буйной растительностью грудь, румянец на ее щеках становился все ярче. Боясь сделать ему больно, она действовала с предельной осторожностью, пальцы ее нервно пытались совладать с маленькими пуговицами. Росс почему-то вслушивался в ее дыхание. При этом сам он пытался дышать глубоко и медленно, хотя сердце колотилось как бешеное, словно поставив себе целью выскочить из груди. Росс не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так разожгла в нем кровь, не говоря уже о том, когда в последний раз женщина раздевала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Росс задумался, но ничего не ответил. Он не привык копаться в собственной душе, предпочитая изучать чувства и движущие мотивы действий других людей. К собственному, и притом весьма малоприятному, удивлению, он понял, что Морган прав. Он действительно действовал как мальчишка, безрассудно, движимый желанием и отчаянием, а возможно, и чувством вины. Ему казалось, что его жена умерла уже давно и боль утраты за прошедшие со дня ее кончины пять лет уже успела стихнуть. Но теперь он все чаще ловил себя на том, что не думает о ней по нескольку дней подряд. Нет, он по-прежнему любил Элинор всей душой. Однако память о ней с каждым днем становилась все слабее и бледнее, особенно с тех пор, как на Боу-стрит появилась София Сидней. Росс никак не мог припомнить, чтобы его когда-то с такой же страстью тянуло к супруге. Нет, эти чувства было даже как-то неприлично сравнивать, и все же, и все же… Элинора была такая хрупкая, такая болезненная и бледная. София же так и лучилась здоровьем.
— Мой интерес к мисс Сидней касается только меня, — сухо произнес он, повернув к Моргану бесстрастное лицо. — Что же до моего, скажем так, несколько рискованного поступка, имевшего место сегодняшним вечером, то обещаю вам, впредь я постараюсь ограничить себя действиями исключительно умственного характера.
— А поимку преступников оставите сыщикам — так, как меня учили, — строго напомнил Морган Грант.
— Да. Однако позвольте с вами не согласиться — я не считаю себя незаменимым. Недалек тот час, когда вы с легкостью замените мою персону на этом посту — как говорится, примерите мои ботинки.
Морган улыбнулся и посмотрел на свои огромные ноги.
— Что ж, пожалуй, вы правы. Куда труднее будет тому, кто придет на смену мне. Вот с кого мои ботинки будут то и дело сваливаться.
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату довольно робко вошла София. Она была немного растрепанной — кое-какие пряди, которым надоели шпильки, выбились из прически — и оттого еще более соблазнительной. В руках у нее были небольшой поднос, накрытый тарелкой, и стакан, в котором, судя по всему, была ячменная вода. Несмотря на усталость и боль, Росс Кэннон тотчас почувствовал, как у него улучшилось настроение.
София приветливо улыбнулась Моргану:
— Добрый вечер, сэр Грант. Если вы желаете поужинать, мне не трудно принести сюда еще один поднос.
— Нет, нет, благодарю, — столь же учтиво ответил Морган. — Я возвращаюсь домой к супруге, которая меня уже давно ждет.
И, попрощавшись с обоими, сэр Морган поднялся со стула, намереваясь уйти. Однако, дойдя до двери, задержался и поверх головы Софии посмотрел сэру Россу в глаза.
— Подумайте о том, что я вам сказал, — добавил он многозначительно.
Плечо сильно болело, и сэр Росс спал неспокойно. Он то и дело просыпался и даже начал подумывать о том, не принять ли ему ложку опийной настойки, что стояла на ночном столике. Однако в конце концов передумал, потому что не хотел проснуться с тяжелой головой. Вместо этого он подумал о том, что София спит всего через несколько комнат дальше по коридору, после чего принялся изобретать предлоги, чтобы позвать ее к себе. Ему было тоскливо одному в постели и неудобно, и ему хотелось ее. От поспешного поступка его удерживала только одна вещь — осознание того, что ей тоже нужен сон и отдых.
Когда же над городскими крышами робко забрезжил рассвет, заглянув бледным лучом и за неплотно задернутые шторы в спальне сэра Росса, хозяин комнаты был несказанно рад, услышав, что дом наконец пробуждается от сна. Но его самого разбудила София — вернее, Росс услышал, как она легкой походкой направилась в крошечную каморку на чердаке, которую занимал Эрнест, чтобы разбудить парня. Вскоре уже вовсю хлопотала и остальная прислуга — надо было принести уголь и развести огонь в очаге. Ага, а вот и Элиза направляется на кухню…
Наконец к нему в спальню, умытая и сияющая чистотой, вошла София. Волосы аккуратно причесаны и уложены на затылке в тяжелый узел. В руках у нее был поднос с завтраком. Поставив его на ночной столик, она сама подошла ближе к постели.
— Доброе утро, — поприветствовала она Росса, нежно потрогала ему лоб, а затем положила руку под колючий от пробивавшейся щетины подбородок. — Вас слегка лихорадит, — заметила она. — Я сейчас сменю повязку, а потом служанки приготовят для вас теплую ванну. Доктор Линли разрешил принимать ванну при условии, что вы не замочите повязку.
— А разве вы не поможете мне принять ванну? — спросил Росс, с радостью отметив про себя, что ее щеки тотчас залил легкий румянец.
— Это не входит в обязанности сиделки, — строго ответила София, хотя было заметно, что в уголках ее рта заиграла улыбка. — Если вам нужна помощь в принятии ванны, то вам ее окажет Эрнест. — Она пристально посмотрела на него, разглядывая легкую поросль темной щетины. — Еще ни разу не видела вас небритым.
Росс потер ладонью щетинистый подбородок:
— По утрам я обычно колючий, как еж.
София словно завороженная продолжала рассматривать его лицо.
— А мне даже нравится. Вылитый пират!
Росс наблюдал за Софией, пока она хлопотала рядом с его постелью — раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет, налила в таз для умывания горячей воды и тщательно вымыла руки. И хотя она старалась скрыть смущение, Росс видел, что она не привыкла находиться в одной комнате с мужчиной. Вернувшись к его кровати, она не осмелилась по-.: смотреть ему в глаза и, не глядя на него, разложила на столике материл для новой повязки.
— София, — прошептал Росс, — если вы чувствуете, что вам неудобно…
— Ничего страшного, — ответила она, глядя куда-то в пол. — Мне хочется вам помочь.
Росс не смог сдержать улыбки.
— Но я же по лицу вижу, что вы смущаетесь…
Лицо ее по-прежнему заливал румянец, однако, как только она открыла банку меда и вылила несколько янтарных капель на кусочек чистой ткани, на щеках ее появились милые ямочки.
— На вашем месте, сэр Росс, я бы не стала дразнить того, кто пришел вас лечить, — сказала она и наклонилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его ночной рубашке.
Сэр Росс внял ее совету и умолк. По мере того как с каждой расстегнутой пуговицей ей открывалась поросшая буйной растительностью грудь, румянец на ее щеках становился все ярче. Боясь сделать ему больно, она действовала с предельной осторожностью, пальцы ее нервно пытались совладать с маленькими пуговицами. Росс почему-то вслушивался в ее дыхание. При этом сам он пытался дышать глубоко и медленно, хотя сердце колотилось как бешеное, словно поставив себе целью выскочить из груди. Росс не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так разожгла в нем кровь, не говоря уже о том, когда в последний раз женщина раздевала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91