Более того, подумала София, это был бы лучший для нее выход. Лучше смерть, чем безысходное отчаяние и отвращение к самой себе.
— София, — раздался у нее за спиной его голос, ровный и спокойный, — вы все еще мечтаете о мести?
У нее перехватило дыхание.
— Нет.
И тогда его пальцы пришли в движение, нежно поглаживая ей кожу шеи, — ощущение было несравнимо ни с чем, что она испытывала до этого. София даже негромко застонала, наслаждаясь этими легчайшими, нежными прикосновениями. Голова ее безвольно откинулась назад, пока не уперлась в его мускулистый, твердый живот. Казалось, что она, словно марионетка, была не в состоянии двигаться самостоятельно и в движение ее приводили только ловкие руки кукловода.
— Когда вы передумали? — спросил ее Росс.
Боже, она была больше не в силах что-либо от него скрывать! Ему ничего не стоило, словно разорванные одежды, сорвать с нее остатки былой гордости, оставить ее душу обнаженной перед всем миром, исторгнуть у нее признание.
— Когда вас ранило, — произнесла она сдавленным голосом, — мне захотелось вам помочь… Мне было страшно при мысли, что кто-то может причинить вам боль. И в особенности я сама.
Она говорила с трудом, чувствуя, как волнение сжимает ей грудь. Откуда-то из глубины у нее вырвался стон — это его теплые пальцы скользнули под корсаж. Росс взял в ладонь ее грудь и принялся нежно поглаживать сосок, пока он не набух и не напрягся, превратившись в крепкий розовый бутон. И все же, казалось, он ласкал ее не для того, чтобы возбудить, а словно желая напомнить о той близости, которая уже существовала между ними всего несколькими часами раньше. София почувствовала, что кожа ее словно пылает огнем. Разморенная этим жаром, она откинулась на Росса, не в силах даже пошевелиться.
Росс присел на кровать и бережным движением повернул Софию к себе. Она подняла глаза и увидела, что его рот сжат, словно Росс только что принял на себя болезненный удар.
— Я не знаю, что произошло в прошлом, — глухо произнес он. — Я не помню вашего брата. Однако я обещаю вам выяснить, что, собственно, с ним произошло. И если окажется, что я действительно повинен в том, о чем вы только что мне рассказали, я приму на себя вину и всю ответственность за содеянное.
Его пальцы продолжали ласкать ей грудь, словно он не мог побороть в себе желание еще и еще раз прикоснуться к ее телу.
— Ну а пока я прошу вас лишь об одном: не покидайте меня, пока я не узнаю всей правды. Обещаете, что останетесь со мной, а, София?
Она кивнула, сопроводив свой кивок судорожным стоном. Росс убрал влажные пряди волос от ее лица и, склонившись над ней, припал к ее губам долгим и горячим поцелуем.
— Но ведь я обманула вас, — прошептала София. — Неужели после этого вы все еще хотите меня?
— Что заставляет вас думать, будто в моей власти абсолютно все, даже мое сердце? Я такой, как и все другие люди, София, — прошептал он и сильнее прижал ее к себе.
Она тотчас почувствовала, как напряжение предыдущих минут покинуло ее, оставив парить в облаках блаженства. Росс знал правду, и все-таки он ее не отверг. Это с трудом укладывалось у нее в голове. София зарылась лицом ему в сюртук, вдыхая легкий запах табака, который впитался в ткань в накуренной бильярдной.
Росс нежно обнял ее:
— Это ожесточение, которое вы носили в своем сердце долгие годы… от него будет нелегко избавиться…
— Уже избавилась, — ответила София и со вздохом опустила голову ему на плечо. — Все это время я мечтала отомстить несуществующему человеку. Вы ведь совсем не тот, кого я ожидала увидеть.
— Старого напыщенного индюка, в парике и с трубкой во рту, — завершил он ее мысль, вспомнив слова, произнесен ные ею в самый первый день.
София ответила ему грустной улыбкой:
— Вы разрушили все мои планы. Я просто не могла не влюбиться в вас.
Казалось, ее слова отнюдь не обрадовали Росса.
— Но что, если я действительно и есть тот самый черствый и бездушный судья, который обрек вашего брата на верную гибель? — спросил он, и в глазах его читалась тревога. — Когда я десять лет назад только пришел работать на Боу-стрит, у меня как у судьи не было никакого опыта. И первое время я основывал свои суждения на опыте тех судей, которые работа ли там до меня. Мне казалось, что правильнее всего будет четко следовать выработанным ими процедурам. Лишь позднее я стал прислушиваться к голосу собственного сердца и вести дела так, как мне казалось единственно правильным и целесообразным. Признаюсь, поначалу я бывал чересчур суров при вынесении приговоров, подчас не видя в преступниках, которые представали передо мной, людей с их нелегкими судьбами. — Он тяжело вздохнул. — И все равно никак не могу себе представить, чтобы я отправил обыкновенного карманника на каторжное судно.
София молчала, не зная, что ему ответить.
Его пальцы нежно следовали линии ее четко очерченных бровей.
— Раньше я никогда не позволял себе сожалеть о прошлом. Подобные вещи тщетны, а от тяжких раздумий можно сойти с ума. Но сегодня я впервые за много лет пожалел о том, что мое будущее зависит от ошибки, некогда допущенной мной в прошлом. Имею ли я право просить вас о том, чтобы вы простили мне смерть вашего брата? Да и как можно искупить подобную вину? И вместе с тем мне страшно подумать о том, что я могу вас потерять.
— Но я уже простила вас, — прошептала София. — Кому, как не мне, знать, как вы добры. Ведь вы строги к себе так, как ни к кому другому. Да и вообще, как я могу отказать вам в прощении после того, как вы сами
даровали свое прощение мне?
В ответ на ее слова Росс печально покачал головой:
— Каковы бы ни были ваши первоначальные намерения, вы не сделали ничего дурного. Наоборот, вы всячески заботились обо мне.
— Я пыталась заставить вас полюбить меня, — возразила София. — Чтобы потом разбить вам сердце.
— Не имею ничего против первой половины вашего плана, — сухо заметил Росс. — А вот что касается второй, то тут я совершенно не согласен.
Услышав эти слова, София слабо улыбнулась и, обняв за шею, зарылась лицом ему в грудь.
— И я тоже.
Росс нежно поцеловал ее. Казалось, им обоим было понятно, что, несмотря на всю их взаимную симпатию, дорога к счастью, которую им еще предстоит пройти, окажется нелегкой и тернистой, Им обоим пригодится умение прощать, идти на уступки, доверять друг другу. София попыталась ответить на его поцелуи со всей страстью, но Росс отстранился и взял ее лицо в ладони.
— Сегодня я вас оставлю одну, — прошептал он, нежно поглаживая ей виски. — Когда мы с вами наконец окажемся в одной постели, я не хотел бы, чтобы потом кто-то из нас горько пожалел об этом.
— Мне не о чем сожалеть, — с пылом возразила София. — Я знаю, что вы не станете упрекать меня в том, как некрасиво я пыталась поступить по отношению к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— София, — раздался у нее за спиной его голос, ровный и спокойный, — вы все еще мечтаете о мести?
У нее перехватило дыхание.
— Нет.
И тогда его пальцы пришли в движение, нежно поглаживая ей кожу шеи, — ощущение было несравнимо ни с чем, что она испытывала до этого. София даже негромко застонала, наслаждаясь этими легчайшими, нежными прикосновениями. Голова ее безвольно откинулась назад, пока не уперлась в его мускулистый, твердый живот. Казалось, что она, словно марионетка, была не в состоянии двигаться самостоятельно и в движение ее приводили только ловкие руки кукловода.
— Когда вы передумали? — спросил ее Росс.
Боже, она была больше не в силах что-либо от него скрывать! Ему ничего не стоило, словно разорванные одежды, сорвать с нее остатки былой гордости, оставить ее душу обнаженной перед всем миром, исторгнуть у нее признание.
— Когда вас ранило, — произнесла она сдавленным голосом, — мне захотелось вам помочь… Мне было страшно при мысли, что кто-то может причинить вам боль. И в особенности я сама.
Она говорила с трудом, чувствуя, как волнение сжимает ей грудь. Откуда-то из глубины у нее вырвался стон — это его теплые пальцы скользнули под корсаж. Росс взял в ладонь ее грудь и принялся нежно поглаживать сосок, пока он не набух и не напрягся, превратившись в крепкий розовый бутон. И все же, казалось, он ласкал ее не для того, чтобы возбудить, а словно желая напомнить о той близости, которая уже существовала между ними всего несколькими часами раньше. София почувствовала, что кожа ее словно пылает огнем. Разморенная этим жаром, она откинулась на Росса, не в силах даже пошевелиться.
Росс присел на кровать и бережным движением повернул Софию к себе. Она подняла глаза и увидела, что его рот сжат, словно Росс только что принял на себя болезненный удар.
— Я не знаю, что произошло в прошлом, — глухо произнес он. — Я не помню вашего брата. Однако я обещаю вам выяснить, что, собственно, с ним произошло. И если окажется, что я действительно повинен в том, о чем вы только что мне рассказали, я приму на себя вину и всю ответственность за содеянное.
Его пальцы продолжали ласкать ей грудь, словно он не мог побороть в себе желание еще и еще раз прикоснуться к ее телу.
— Ну а пока я прошу вас лишь об одном: не покидайте меня, пока я не узнаю всей правды. Обещаете, что останетесь со мной, а, София?
Она кивнула, сопроводив свой кивок судорожным стоном. Росс убрал влажные пряди волос от ее лица и, склонившись над ней, припал к ее губам долгим и горячим поцелуем.
— Но ведь я обманула вас, — прошептала София. — Неужели после этого вы все еще хотите меня?
— Что заставляет вас думать, будто в моей власти абсолютно все, даже мое сердце? Я такой, как и все другие люди, София, — прошептал он и сильнее прижал ее к себе.
Она тотчас почувствовала, как напряжение предыдущих минут покинуло ее, оставив парить в облаках блаженства. Росс знал правду, и все-таки он ее не отверг. Это с трудом укладывалось у нее в голове. София зарылась лицом ему в сюртук, вдыхая легкий запах табака, который впитался в ткань в накуренной бильярдной.
Росс нежно обнял ее:
— Это ожесточение, которое вы носили в своем сердце долгие годы… от него будет нелегко избавиться…
— Уже избавилась, — ответила София и со вздохом опустила голову ему на плечо. — Все это время я мечтала отомстить несуществующему человеку. Вы ведь совсем не тот, кого я ожидала увидеть.
— Старого напыщенного индюка, в парике и с трубкой во рту, — завершил он ее мысль, вспомнив слова, произнесен ные ею в самый первый день.
София ответила ему грустной улыбкой:
— Вы разрушили все мои планы. Я просто не могла не влюбиться в вас.
Казалось, ее слова отнюдь не обрадовали Росса.
— Но что, если я действительно и есть тот самый черствый и бездушный судья, который обрек вашего брата на верную гибель? — спросил он, и в глазах его читалась тревога. — Когда я десять лет назад только пришел работать на Боу-стрит, у меня как у судьи не было никакого опыта. И первое время я основывал свои суждения на опыте тех судей, которые работа ли там до меня. Мне казалось, что правильнее всего будет четко следовать выработанным ими процедурам. Лишь позднее я стал прислушиваться к голосу собственного сердца и вести дела так, как мне казалось единственно правильным и целесообразным. Признаюсь, поначалу я бывал чересчур суров при вынесении приговоров, подчас не видя в преступниках, которые представали передо мной, людей с их нелегкими судьбами. — Он тяжело вздохнул. — И все равно никак не могу себе представить, чтобы я отправил обыкновенного карманника на каторжное судно.
София молчала, не зная, что ему ответить.
Его пальцы нежно следовали линии ее четко очерченных бровей.
— Раньше я никогда не позволял себе сожалеть о прошлом. Подобные вещи тщетны, а от тяжких раздумий можно сойти с ума. Но сегодня я впервые за много лет пожалел о том, что мое будущее зависит от ошибки, некогда допущенной мной в прошлом. Имею ли я право просить вас о том, чтобы вы простили мне смерть вашего брата? Да и как можно искупить подобную вину? И вместе с тем мне страшно подумать о том, что я могу вас потерять.
— Но я уже простила вас, — прошептала София. — Кому, как не мне, знать, как вы добры. Ведь вы строги к себе так, как ни к кому другому. Да и вообще, как я могу отказать вам в прощении после того, как вы сами
даровали свое прощение мне?
В ответ на ее слова Росс печально покачал головой:
— Каковы бы ни были ваши первоначальные намерения, вы не сделали ничего дурного. Наоборот, вы всячески заботились обо мне.
— Я пыталась заставить вас полюбить меня, — возразила София. — Чтобы потом разбить вам сердце.
— Не имею ничего против первой половины вашего плана, — сухо заметил Росс. — А вот что касается второй, то тут я совершенно не согласен.
Услышав эти слова, София слабо улыбнулась и, обняв за шею, зарылась лицом ему в грудь.
— И я тоже.
Росс нежно поцеловал ее. Казалось, им обоим было понятно, что, несмотря на всю их взаимную симпатию, дорога к счастью, которую им еще предстоит пройти, окажется нелегкой и тернистой, Им обоим пригодится умение прощать, идти на уступки, доверять друг другу. София попыталась ответить на его поцелуи со всей страстью, но Росс отстранился и взял ее лицо в ладони.
— Сегодня я вас оставлю одну, — прошептал он, нежно поглаживая ей виски. — Когда мы с вами наконец окажемся в одной постели, я не хотел бы, чтобы потом кто-то из нас горько пожалел об этом.
— Мне не о чем сожалеть, — с пылом возразила София. — Я знаю, что вы не станете упрекать меня в том, как некрасиво я пыталась поступить по отношению к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91