Неужели человеку, у которого столько восторженных почитателей, который покрыл себя такой славой и добился такого признания, суждено умереть в одиночестве?
Мадлен не сознавала, что последний вопрос задала вслух, пока не услышала ответа миссис Бичем:
– Ни о чем ином он не мечтал, мисс Ридли. И потом, он не одинок. Ведь он попросил вас остаться.
– Мне больно видеть, как он умирает.
– Значит, вы хотите покинуть его?
Мадлен покачала головой и побрела к постели. Логан ворочался и бредил, словно силясь вырваться из преисподней.
– Надо известить герцогиню Лидс, – сказала Мадлен. – Она должна узнать о случившемся.
Мадлен села за стол, взяла лист бумаги и окунула перо в чернильницу. Застывшими, непослушными пальцами принялась писать. «Состояние мистера Скотта ухудшилось… – с трудом вывела она. Ее почерк, обычно очень аккуратный, стал почти неразборчивым. – По словам доктора, ему грозит…»
Перо остановилось, Мадлен уставилась на буквы, плясавшие перед глазами.
Не могу… – пробормотала она и отложила перо. Миссис Бичем подошла к столу и закончила письмо.
– Я немедленно отправлю его, – пообещала она и тотчас же вышла из комнаты.
К полуночи прибыл личный доктор герцога и герцогини Лидс – добродушный и уверенный в себе пожилой мужчина. Мадлен взглянула на него, и в душе ее проснулась
Надежда.
– Герцогиня попросила меня осмотреть пациента, разумеется, с вашего позволения, – обратился доктор к Мадлен. – Надеюсь, мне удастся ему помочь.
– Я тоже надеюсь на это, – кивнула девушка, приглашая доктора в комнату. Она не вышла, когда тот принялся осматривать пациента: к этому времени она уже настолько привыкла к виду обнаженного Логана, что перестала смущаться. Ей был знаком каждый дюйм его кожи, каждый его мускул; глядя на него, Мадлен невольно думала о том, что в его теле заключена скрытая сила, как в теле дремлющего льва.
Но надежды Мадлен быстро угасли, когда она услышала, что доктор герцога рекомендует уже известные ей средства. Перед уходом он оставил у постели больного эликсиры собственного изготовления, но было очевидно, что доктор не очень-то в них верит.
– Мисс Ридли, – сказала миссис Бичем, подходя к девушке, – вы провели в спальне мистера Скотта весь день. Теперь моя очередь присмотреть за ним, а потом я позову Дени.
Мадлен улыбнулась, глядя на изнуренную домоправительницу.
– Ничего, мне не трудно, – произнесла она, хотя с ног валилась от усталости. Ее опухшие веки горели огнем, руки саднило от постоянного соприкосновения со льдом и водой. – Я побуду с ним еще.
– Вы уверены, что сможете? – спросила миссис Бичем. Мадлен кивнула:
– Я хотела бы остаться с ним наедине.
– Хорошо. Позовите меня или Дени, если вам что-нибудь понадобится.
Дверь за домоправительницей закрылась. Комнату освещали только тлеющие угли в камине и пламя лампы. Отблески из камина падали на лицо Логана, придавая его коже оттенок бордо. Мадлен приложила ко лбу больного компресс со льдом, но он сбросил его и начал метаться по постели.
– Тише, тише! – шептала Мадлен, касаясь ладонью пылающих щек больного.
В бреду Логан повторял реплики из пьес и разговаривал с невидимыми собеседниками. Мадлен, сидящая на краешке постели, невольно краснела, слушая монологи Логана. Его речи ужасали ее, повергали в дрожь, Логан отчаянно сквернословил, пока Мадлен наконец не решилась унять его.
– Пожалуйста, замолчите, – взмолилась она, вновь прикладывая холодное полотенце ко лбу Логана. – Вам нельзя говорить…
Она осеклась и охнула: Логан схватил ее за запястье с такой силой, что тонкие косточки хрустнули. Услышав ее возглас, он ослабил хватку, и на его лице появилось озадаченное выражение. Логан звал некую Оливию; внезапно его голос стал враждебным. Он заявлял, что мечтает убить Оливию, говорил, что она отняла у него все. Он рыдал и бранился; его боль была почти осязаемой. Мадлен же терзала ревность.
«Неужели вы никогда не были влюблены?» – спросила она недавно Логана.
«Однажды был, – ответил он. – Это ничего не изменило».
Очевидно, Оливия и была той женщиной, которую он любил и которая предала его. Мадлен пригладила волосы Логана, слегка придерживая его на постели весом собственного тела. Наконец он успокоился.
– Будь у меня выбор, я ни за что не бросила бы вас, – шептала девушка, склоняясь к его груди. – Я никогда не причиню вам боли. Я люблю вас. – Она страстно поцеловала его в разгоряченные щеки и в сухие губы. – Я люблю вас, – повторила она, отчаянно желая поделиться с ним своей силой и здоровьем.
Логан издал невнятный звук и окончательно затих, отдавшись во власть лихорадки.
Мадлен выпрямилась и положила ладонь ему на грудь. Грудь Логана едва заметно приподнималась. Мадлен чувствовала, как его покидают жизненные силы, и боялась заснуть. Неужели он умрет у нее на руках? Сердце девушки замерло, переполняясь отчаянием.
Мадлен медленно опустилась на колени. Всю жизнь исправно посещая церковные службы и исполняя все религиозные обряды, она все же не считала себя набожной. Она обладала слишком бунтарской натурой, ее ужасно раздражали слова матери о том, что предстоящий брак с лордом Клифтоном – промысел Божий. Мадлен казалось, что Бог замыслил сделать ее жизнь совершенно безрадостной. Но если Бог действительно милосерден, он примет ее жертву, а потом она уже никогда не осмелится ни о чем просить.
Старательно сложив ладони, Мадлен принялась молиться, изливая душу в каждом слове. Как ни странно, она испытала облегчение, поделившись с Богом своими страхами и надеждами. Впервые в жизни молитва показалась ей не бесполезным ритуалом, а признанием, обращенным к истинному другу.
– Я молю о прощении всех моих грехов, – шептала она в тускло освещенной комнате. – Я буду послушной дочерью и сделаю все, что пожелают мои родители. Я выйду замуж за лорда Клифтона и буду служить ему, чем могу, ни на что не жалуясь, до тех пор, пока ты не призовешь его к себе. Моя судьба мне безразлична. Я хочу только одного – чтобы Логан выжил. – Он не заслужил такой ранней смерти. Позволь ему выжить…
Мадлен не помнила, сколько времени она простояла на коленях, шепча молитвы. Когда она наконец поднялась, ее ноги заныли и ужасно закружилась голова. Мадлен взяла с подноса новые мешочки со льдом и обложила ими тело Логана.
Еще много раз за эту ночь с ее уст срывались мольбы. Мадлен казалось, будто она видит бесконечный кошмарный сон. Она ухаживала за больным не покладая рук: поила его, успокаивала, когда он начинал метаться в бреду, прислушивалась к его дыханию, когда он вдруг замирал. Мадлен не заметила первые отблески зари, пробившиеся сквозь застекленные двери балкона.
– Мисс Ридли!
Вздрогнув, девушка подняла голову. К ней приближались миссис Бичем и камердинер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Мадлен не сознавала, что последний вопрос задала вслух, пока не услышала ответа миссис Бичем:
– Ни о чем ином он не мечтал, мисс Ридли. И потом, он не одинок. Ведь он попросил вас остаться.
– Мне больно видеть, как он умирает.
– Значит, вы хотите покинуть его?
Мадлен покачала головой и побрела к постели. Логан ворочался и бредил, словно силясь вырваться из преисподней.
– Надо известить герцогиню Лидс, – сказала Мадлен. – Она должна узнать о случившемся.
Мадлен села за стол, взяла лист бумаги и окунула перо в чернильницу. Застывшими, непослушными пальцами принялась писать. «Состояние мистера Скотта ухудшилось… – с трудом вывела она. Ее почерк, обычно очень аккуратный, стал почти неразборчивым. – По словам доктора, ему грозит…»
Перо остановилось, Мадлен уставилась на буквы, плясавшие перед глазами.
Не могу… – пробормотала она и отложила перо. Миссис Бичем подошла к столу и закончила письмо.
– Я немедленно отправлю его, – пообещала она и тотчас же вышла из комнаты.
К полуночи прибыл личный доктор герцога и герцогини Лидс – добродушный и уверенный в себе пожилой мужчина. Мадлен взглянула на него, и в душе ее проснулась
Надежда.
– Герцогиня попросила меня осмотреть пациента, разумеется, с вашего позволения, – обратился доктор к Мадлен. – Надеюсь, мне удастся ему помочь.
– Я тоже надеюсь на это, – кивнула девушка, приглашая доктора в комнату. Она не вышла, когда тот принялся осматривать пациента: к этому времени она уже настолько привыкла к виду обнаженного Логана, что перестала смущаться. Ей был знаком каждый дюйм его кожи, каждый его мускул; глядя на него, Мадлен невольно думала о том, что в его теле заключена скрытая сила, как в теле дремлющего льва.
Но надежды Мадлен быстро угасли, когда она услышала, что доктор герцога рекомендует уже известные ей средства. Перед уходом он оставил у постели больного эликсиры собственного изготовления, но было очевидно, что доктор не очень-то в них верит.
– Мисс Ридли, – сказала миссис Бичем, подходя к девушке, – вы провели в спальне мистера Скотта весь день. Теперь моя очередь присмотреть за ним, а потом я позову Дени.
Мадлен улыбнулась, глядя на изнуренную домоправительницу.
– Ничего, мне не трудно, – произнесла она, хотя с ног валилась от усталости. Ее опухшие веки горели огнем, руки саднило от постоянного соприкосновения со льдом и водой. – Я побуду с ним еще.
– Вы уверены, что сможете? – спросила миссис Бичем. Мадлен кивнула:
– Я хотела бы остаться с ним наедине.
– Хорошо. Позовите меня или Дени, если вам что-нибудь понадобится.
Дверь за домоправительницей закрылась. Комнату освещали только тлеющие угли в камине и пламя лампы. Отблески из камина падали на лицо Логана, придавая его коже оттенок бордо. Мадлен приложила ко лбу больного компресс со льдом, но он сбросил его и начал метаться по постели.
– Тише, тише! – шептала Мадлен, касаясь ладонью пылающих щек больного.
В бреду Логан повторял реплики из пьес и разговаривал с невидимыми собеседниками. Мадлен, сидящая на краешке постели, невольно краснела, слушая монологи Логана. Его речи ужасали ее, повергали в дрожь, Логан отчаянно сквернословил, пока Мадлен наконец не решилась унять его.
– Пожалуйста, замолчите, – взмолилась она, вновь прикладывая холодное полотенце ко лбу Логана. – Вам нельзя говорить…
Она осеклась и охнула: Логан схватил ее за запястье с такой силой, что тонкие косточки хрустнули. Услышав ее возглас, он ослабил хватку, и на его лице появилось озадаченное выражение. Логан звал некую Оливию; внезапно его голос стал враждебным. Он заявлял, что мечтает убить Оливию, говорил, что она отняла у него все. Он рыдал и бранился; его боль была почти осязаемой. Мадлен же терзала ревность.
«Неужели вы никогда не были влюблены?» – спросила она недавно Логана.
«Однажды был, – ответил он. – Это ничего не изменило».
Очевидно, Оливия и была той женщиной, которую он любил и которая предала его. Мадлен пригладила волосы Логана, слегка придерживая его на постели весом собственного тела. Наконец он успокоился.
– Будь у меня выбор, я ни за что не бросила бы вас, – шептала девушка, склоняясь к его груди. – Я никогда не причиню вам боли. Я люблю вас. – Она страстно поцеловала его в разгоряченные щеки и в сухие губы. – Я люблю вас, – повторила она, отчаянно желая поделиться с ним своей силой и здоровьем.
Логан издал невнятный звук и окончательно затих, отдавшись во власть лихорадки.
Мадлен выпрямилась и положила ладонь ему на грудь. Грудь Логана едва заметно приподнималась. Мадлен чувствовала, как его покидают жизненные силы, и боялась заснуть. Неужели он умрет у нее на руках? Сердце девушки замерло, переполняясь отчаянием.
Мадлен медленно опустилась на колени. Всю жизнь исправно посещая церковные службы и исполняя все религиозные обряды, она все же не считала себя набожной. Она обладала слишком бунтарской натурой, ее ужасно раздражали слова матери о том, что предстоящий брак с лордом Клифтоном – промысел Божий. Мадлен казалось, что Бог замыслил сделать ее жизнь совершенно безрадостной. Но если Бог действительно милосерден, он примет ее жертву, а потом она уже никогда не осмелится ни о чем просить.
Старательно сложив ладони, Мадлен принялась молиться, изливая душу в каждом слове. Как ни странно, она испытала облегчение, поделившись с Богом своими страхами и надеждами. Впервые в жизни молитва показалась ей не бесполезным ритуалом, а признанием, обращенным к истинному другу.
– Я молю о прощении всех моих грехов, – шептала она в тускло освещенной комнате. – Я буду послушной дочерью и сделаю все, что пожелают мои родители. Я выйду замуж за лорда Клифтона и буду служить ему, чем могу, ни на что не жалуясь, до тех пор, пока ты не призовешь его к себе. Моя судьба мне безразлична. Я хочу только одного – чтобы Логан выжил. – Он не заслужил такой ранней смерти. Позволь ему выжить…
Мадлен не помнила, сколько времени она простояла на коленях, шепча молитвы. Когда она наконец поднялась, ее ноги заныли и ужасно закружилась голова. Мадлен взяла с подноса новые мешочки со льдом и обложила ими тело Логана.
Еще много раз за эту ночь с ее уст срывались мольбы. Мадлен казалось, будто она видит бесконечный кошмарный сон. Она ухаживала за больным не покладая рук: поила его, успокаивала, когда он начинал метаться в бреду, прислушивалась к его дыханию, когда он вдруг замирал. Мадлен не заметила первые отблески зари, пробившиеся сквозь застекленные двери балкона.
– Мисс Ридли!
Вздрогнув, девушка подняла голову. К ней приближались миссис Бичем и камердинер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83