«Трудно, но не неприятно», – решила она, просыпаясь в его объятиях. Они лежали, залитые солнечным светом полудня. Открыв глаза, Тася увидела, что Люк наблюдает за ней. Сколько времени он так лежал без сна, охраняя ее покой?
– Поверить не могу, что это я лежу в постели с тобой, – проговорила она. – Может, я вижу сон? Неужели я действительно оказалась так далеко от дома?
– Нет, это не сон. Но теперь ты дома. – Люк потихоньку стянул с нее простыню до талии и положил большую руку на ее грудь. Золотой перстень, теплый от его тела, легко вдавился в нежную округлость.
– Мой дядя Кирилл тебя не одобрит. Он не любит англичан.
– Твой дядя Кирилл не выходит за меня замуж. И потом, несомненно, он одобрит меня от всей души, когда узнает, как хорошо я о тебе забочусь. – Он медленно поглаживал ее грудь, обводя пальцем ее контуры, отчего жемчужно-белая кожа разгоралась розовым заревом. – Может, у меня и нет дворца, миледи, но от голода и непогоды ты будешь защищена. И еще я займусь тем, чтобы у тебя не было времени обращать внимание на наше жалкое жилище.
– Саутгейт-Холл никто не назовет жалким, – усмехнулась Тася. – Но я была бы счастлива жить в любом доме, лишь бы ты был рядом со мной.
– А больше тебе ничего не требуется?
– Ну-у… – Она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц и призналась:
– Я бы хотела иметь несколько красивых платьев.
– Сколько хочешь. – Он рассмеялся. – Полные комнаты платьев, драгоценностей. – Ему наконец удалось совсем стянуть с нее простыню, и он залюбовался ее стройными белыми ногами. – Туфли из кожи страуса, шелковые чулки, жемчужные нити на талию и веер из павлиньих перьев, чтобы висел на запястье.
– И все? – спросила она, умирая со смеху при мысли о крикливом наряде, который он описал.
– И белые орхидеи, приколотые к волосам, – дополнил он, на секунду задумавшись, этот волшебный образ.
– В таком наряде я буду похожа на циркового клоуна!
– Но лично я предпочитаю видеть тебя вот такой…, не прикрытой ни единым лоскутком.
– Я тоже предпочитаю это. – Тася перекатилась на него, изумив их обоих своей дерзостью. – С тобой очень приятно делить постель, – сообщила она, ставя оба локтя ему на грудь, и, помолчав, смущенно заметила:
– Я не ждала, что мне это так понравится.
Рука Люка прошлась по плавному изгибу ее бедер.
– А чего ты ждала? – с усмешкой осведомился он.
– Я думала, что это будет для мужчины приятнее, чем для женщины. И уж наверняка я не ждала, что ты будешь трогать меня так, как ты трогал, и… – Она перевела глаза на его грудь, и краска яркой волной залила ее лицо. – Еще я не думала, что при этом будет столько…, движения.
– Движения, – мягко повторил Люк. – Ты имеешь в виду, когда я нахожусь в тебе? – Она чуть кивнула и почувствовала, как расширилась и напряглась его грудь от еле сдерживаемого смеха. – Неужели тебе никто ничего не объяснял?
– После моего обручения мама сообщила мне, что мужчина и женщина «соединяются», но она не упоминала о том, что случается потом… Знаешь, все это движение и…
– Оргазм? – серьезно подсказал он, когда она, растерявшись, смолкла, не находя слов.
Тася залилась алым румянцем и кивнула.
– Что ж, можно попробовать не двигаться так энергично, – задумчиво произнес он.
– Нет!
Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:
– Значит, ты довольна тем, как мы все это делали до сих пор?
– О да, – с тихой серьезностью ответила она и опять покраснела, когда он засмеялся, обрадовавшись ее ответу.
Перекатившись на нее, Люк поймал ее локтями и опустился на нее всем весом.
– Я тоже. – Он захватил ее рот долгим поцелуем. – Больше, чем когда-либо в своей жизни.
Тася обвила руками его шею, чувствуя, как ускоряется бег ее крови.
– Я не хочу и не буду никогда ни с кем другим делить постель, – сказала она, когда Люк поднял голову. – Когда я была обручена с Михаилом, я только и думала о том, как бы избежать его прикосновений.
Выражение лица Люка изменилось, стало задумчивым и нежным.
– Ты боялась?
Она расстроенно взглянула на него, вспоминая, как это было.
– Когда я его видела, у меня в желудке появлялся какой-то ком. Большую часть времени Михаил казался равнодушным ко мне, как и вообще к женщинам. Но иногда…, он смотрел на меня в упор своими странными желтыми глазами и задавал вопросы, на которые у меня не было ответов. Он говорил, что я напоминаю ему оранжерейный цветок, что я ничего не знаю о жизни и мужчинах. Однажды он сказал, что ему доставит удовольствие поэкспериментировать со мной.
Я довольно хорошо представляла себе Михаила, чтобы прийти в ужас от этих слов. – Она замолчала при виде гнева, появившегося на лице Люка. – Мне не надо говорить о нем?
– Нет-нет, – успокаивал он ее, покрывая поцелуями лоб и переносицу, пока не исчезли морщинки между бровями. – Я хочу разделить с тобой все твои воспоминания, даже плохие.
Тася протянула тонкую руку к его лицу и погладила по худой щеке.
– Иногда ты меня удивляешь. Ты такой добрый и понимающий… А потом я вспоминаю, каким ты был с Нэн Питфилд.
– Беременной горничной? – Люк горько усмехнулся. – Да, временами я веду себя как осел. Тогда ты не колеблясь сказала мне об этом. У большинства людей не хватает духа так поступить. Когда ты пришла ко мне в библиотеку и стала ругать меня за Нэн, я готов был тебя придушить.
Тася улыбнулась, вспоминая его ярость:
– Я думала, ты так и сделаешь.
Он уткнулся в ее ладонь, целуя в самую середину.
– Но когда я увидел, как храбро ты бросаешь мне вызов, почувствовал, как бьется твое сердце у меня под рукой, то захотел тебя невыносимо.
– Неужели? – Она удивленно засмеялась. – Я и не догадывалась.
– А потом я задумался над твоими словами и понял, что ты была права, хоть мне было досадно в этом признаться. – Его голос зазвучал иронически. – Нелегко держать в узде свои порочные наклонности. Иногда мне надо, чтобы кто-то указывал на них…, когда я поступаю как упрямый болван.
– Это я могу, – участливо кивнула Тася.
– Ну и хорошо. – Он повернулся, крепче притягивая ее к себе. – Наверное, у нас будут и другие споры. Я иногда бываю надменным и непробиваемо тупым, так что тебе придется меня ругать. Наверняка у нас будут ссоры, но никогда не сомневайся в том, что я тебя люблю.
***
Их идиллическое пребывание вдвоем вдали от всех подошло к концу, и им надо было подумать о возвращении в Саутгейт-Холл.
– Мы никак не можем побыть здесь еще денек? – мечтательно поинтересовалась Тася, когда они прогуливались по лугу.
Люк покачал головой:
– Хотелось бы мне, чтобы у нас была такая возможность, но мы и так здесь слишком задержались. У меня ведь есть обязанности… В том числе организация нашей свадьбы.
Что касается меня, перед Богом мы уже муж и жена. Но я хотел бы стать женатым еще и перед лицом закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Поверить не могу, что это я лежу в постели с тобой, – проговорила она. – Может, я вижу сон? Неужели я действительно оказалась так далеко от дома?
– Нет, это не сон. Но теперь ты дома. – Люк потихоньку стянул с нее простыню до талии и положил большую руку на ее грудь. Золотой перстень, теплый от его тела, легко вдавился в нежную округлость.
– Мой дядя Кирилл тебя не одобрит. Он не любит англичан.
– Твой дядя Кирилл не выходит за меня замуж. И потом, несомненно, он одобрит меня от всей души, когда узнает, как хорошо я о тебе забочусь. – Он медленно поглаживал ее грудь, обводя пальцем ее контуры, отчего жемчужно-белая кожа разгоралась розовым заревом. – Может, у меня и нет дворца, миледи, но от голода и непогоды ты будешь защищена. И еще я займусь тем, чтобы у тебя не было времени обращать внимание на наше жалкое жилище.
– Саутгейт-Холл никто не назовет жалким, – усмехнулась Тася. – Но я была бы счастлива жить в любом доме, лишь бы ты был рядом со мной.
– А больше тебе ничего не требуется?
– Ну-у… – Она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц и призналась:
– Я бы хотела иметь несколько красивых платьев.
– Сколько хочешь. – Он рассмеялся. – Полные комнаты платьев, драгоценностей. – Ему наконец удалось совсем стянуть с нее простыню, и он залюбовался ее стройными белыми ногами. – Туфли из кожи страуса, шелковые чулки, жемчужные нити на талию и веер из павлиньих перьев, чтобы висел на запястье.
– И все? – спросила она, умирая со смеху при мысли о крикливом наряде, который он описал.
– И белые орхидеи, приколотые к волосам, – дополнил он, на секунду задумавшись, этот волшебный образ.
– В таком наряде я буду похожа на циркового клоуна!
– Но лично я предпочитаю видеть тебя вот такой…, не прикрытой ни единым лоскутком.
– Я тоже предпочитаю это. – Тася перекатилась на него, изумив их обоих своей дерзостью. – С тобой очень приятно делить постель, – сообщила она, ставя оба локтя ему на грудь, и, помолчав, смущенно заметила:
– Я не ждала, что мне это так понравится.
Рука Люка прошлась по плавному изгибу ее бедер.
– А чего ты ждала? – с усмешкой осведомился он.
– Я думала, что это будет для мужчины приятнее, чем для женщины. И уж наверняка я не ждала, что ты будешь трогать меня так, как ты трогал, и… – Она перевела глаза на его грудь, и краска яркой волной залила ее лицо. – Еще я не думала, что при этом будет столько…, движения.
– Движения, – мягко повторил Люк. – Ты имеешь в виду, когда я нахожусь в тебе? – Она чуть кивнула и почувствовала, как расширилась и напряглась его грудь от еле сдерживаемого смеха. – Неужели тебе никто ничего не объяснял?
– После моего обручения мама сообщила мне, что мужчина и женщина «соединяются», но она не упоминала о том, что случается потом… Знаешь, все это движение и…
– Оргазм? – серьезно подсказал он, когда она, растерявшись, смолкла, не находя слов.
Тася залилась алым румянцем и кивнула.
– Что ж, можно попробовать не двигаться так энергично, – задумчиво произнес он.
– Нет!
Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:
– Значит, ты довольна тем, как мы все это делали до сих пор?
– О да, – с тихой серьезностью ответила она и опять покраснела, когда он засмеялся, обрадовавшись ее ответу.
Перекатившись на нее, Люк поймал ее локтями и опустился на нее всем весом.
– Я тоже. – Он захватил ее рот долгим поцелуем. – Больше, чем когда-либо в своей жизни.
Тася обвила руками его шею, чувствуя, как ускоряется бег ее крови.
– Я не хочу и не буду никогда ни с кем другим делить постель, – сказала она, когда Люк поднял голову. – Когда я была обручена с Михаилом, я только и думала о том, как бы избежать его прикосновений.
Выражение лица Люка изменилось, стало задумчивым и нежным.
– Ты боялась?
Она расстроенно взглянула на него, вспоминая, как это было.
– Когда я его видела, у меня в желудке появлялся какой-то ком. Большую часть времени Михаил казался равнодушным ко мне, как и вообще к женщинам. Но иногда…, он смотрел на меня в упор своими странными желтыми глазами и задавал вопросы, на которые у меня не было ответов. Он говорил, что я напоминаю ему оранжерейный цветок, что я ничего не знаю о жизни и мужчинах. Однажды он сказал, что ему доставит удовольствие поэкспериментировать со мной.
Я довольно хорошо представляла себе Михаила, чтобы прийти в ужас от этих слов. – Она замолчала при виде гнева, появившегося на лице Люка. – Мне не надо говорить о нем?
– Нет-нет, – успокаивал он ее, покрывая поцелуями лоб и переносицу, пока не исчезли морщинки между бровями. – Я хочу разделить с тобой все твои воспоминания, даже плохие.
Тася протянула тонкую руку к его лицу и погладила по худой щеке.
– Иногда ты меня удивляешь. Ты такой добрый и понимающий… А потом я вспоминаю, каким ты был с Нэн Питфилд.
– Беременной горничной? – Люк горько усмехнулся. – Да, временами я веду себя как осел. Тогда ты не колеблясь сказала мне об этом. У большинства людей не хватает духа так поступить. Когда ты пришла ко мне в библиотеку и стала ругать меня за Нэн, я готов был тебя придушить.
Тася улыбнулась, вспоминая его ярость:
– Я думала, ты так и сделаешь.
Он уткнулся в ее ладонь, целуя в самую середину.
– Но когда я увидел, как храбро ты бросаешь мне вызов, почувствовал, как бьется твое сердце у меня под рукой, то захотел тебя невыносимо.
– Неужели? – Она удивленно засмеялась. – Я и не догадывалась.
– А потом я задумался над твоими словами и понял, что ты была права, хоть мне было досадно в этом признаться. – Его голос зазвучал иронически. – Нелегко держать в узде свои порочные наклонности. Иногда мне надо, чтобы кто-то указывал на них…, когда я поступаю как упрямый болван.
– Это я могу, – участливо кивнула Тася.
– Ну и хорошо. – Он повернулся, крепче притягивая ее к себе. – Наверное, у нас будут и другие споры. Я иногда бываю надменным и непробиваемо тупым, так что тебе придется меня ругать. Наверняка у нас будут ссоры, но никогда не сомневайся в том, что я тебя люблю.
***
Их идиллическое пребывание вдвоем вдали от всех подошло к концу, и им надо было подумать о возвращении в Саутгейт-Холл.
– Мы никак не можем побыть здесь еще денек? – мечтательно поинтересовалась Тася, когда они прогуливались по лугу.
Люк покачал головой:
– Хотелось бы мне, чтобы у нас была такая возможность, но мы и так здесь слишком задержались. У меня ведь есть обязанности… В том числе организация нашей свадьбы.
Что касается меня, перед Богом мы уже муж и жена. Но я хотел бы стать женатым еще и перед лицом закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88