Тот зарычал:
– Ты задумал все ей рассказать, да? Ну что же, мы с тобой были добрыми друзьями много лет, но обещаю тебе так же верно, как то, что ты дышишь, – если до мисс Броуди дойдет хотя бы намек на то, что мы задумали, ты пострадаешь самым ужасным образом. Ни одна леди не будет принимать тебя в своем доме, ни один джентльмен не будет иметь с тобой дело. Моя месть будет простираться далеко за пределы того, на что у тебя хватит воображения.
Мартинвейл отвел глаза, он был побежден. Появление Этверза прервало их разговор.
– Извиняюсь, ребята, – сказал он, войдя бодрым шагом и подражая в манере говорить простолюдинам, чем увлекались многие модники. – У моей матушки есть какая-то дебютантка, которую ей хочется…
Он запнулся, потому что Рафаэль схватил его за плечи и прижал к стене. Ноги его при этом практически оторвались от земли.
– Никогда, ты слышишь, никогда больше не смей разговаривать с Джулией Броуди. Ни в театре, ни на балу, ни даже если она споткнется о твое изувеченное окровавленное тело, лежащее в грязи. Ты меня понял?
Впервые в жизни Этверз потерял дар речи. Его глаза вылезли из орбит, челюсть отвисла.
Рафаэль отпустил его так же неожиданно, как и схватил. Оправив на себе фрак, он глубоко втянул воздух и только тогда проговорил:
– Я все сказал, джентльмены. Всего хорошего.
После чего направился к дверям, покинув трех ошеломленных друзей.
Еще больше было ошеломлено светское общество, когда на следующий день виконт де Фонвийе был замечен на прогулке в парке. Никто не мог вспомнить, чтобы когда-либо видел его выполняющим этот светский ритуал. Все знали, что Фонвийе презрительно отказывался участвовать в подобных променадах, единственная цель которых, по его мнению, заключалась в том, чтобы рассматривать друг друга.
То, что Рафаэль вдруг включился в это скучное занятие напыщенных ничтожеств, не могло не вызвать любопытства, поэтому он взял с собой книгу, дабы избавиться от нежелательных разговоров. Время от времени он поднимал глаза от книги, равнодушно скользя взглядом по потрясенным лицам равных ему по положению людей, проходящих мимо него. Он не обращал на них никакого внимания. Он искал только одно лицо. Он знал из надежных источников, что Джулия Броуди любит утренние прогулки в парке.
Мысль о том, что он снова увидит ее, сильно мешала Рафаэлю сосредоточиться на Спинозе. Однако он упорно продолжал бороться, не желая признать свое поражение.
Борьба не была долгой, потому что он заметил ее. Именно волосы Джулии привлекли его внимание. Казалось, они пылали при свете дня, превращаясь в смесь темного золота и старой меди.
Поскольку выбранное им место было довольно заметным, он снова устремил свой взгляд в книгу и изобразил удивление, услышав, как женский голос назвал его по имени. Делая вид, что неохотно отрывается от раскрытой книги, Рафаэль посмотрел на открытый кабриолет, в котором рядом с Джулией сидела герцогиня.
Он улыбнулся, и улыбка эта отнюдь не была вынужденной.
– Мсье виконт! – Джулия не скрывала своей радости. Эта девушка была совершенно бесхитростна. Наверное, она простила его за то, что он так неожиданно прикоснулся к ее губам во время их последней встречи.
Обернувшись к старой леди, Джулия сказала:
– Вы помните виконта, ваша светлость?
– Конечно, но мне не хочется выходить из экипажа. Поговорим с ним отсюда, – ответила герцогиня. Она улыбнулась Рафаэлю и сказала: – Рада снова с вами встретиться, молодой человек.
– Ваш слуга, сударыня, – громко отозвался Рафаэль. – Должен заметить, что сегодня вы выглядите замечательно.
Она, должно быть, расслышала его слова, потому что вид у нее был довольный. Было ясно, что Джулия оценила его любезное обращение со старой женщиной. Рафаэля удивило, что это имеет для нее такое значение. Это такая малость – уделить немного внимания приятному старому человеку.
Он закрыл книгу и, опершись локтем о дверцу кабриолета, сказал:
– Наслаждаетесь теплой погодой? Джулия не отвела глаз.
– Да. А вы? Вы, кажется, читали?
Он держал закрытую книжку под мышкой.
– Чтобы провести время, ожидая вас.
Разумеется, это честное высказывание было принято за шутку.
– Вы, наверное, считаете меня глупой, если думаете, что мне так легко польстить, – сердито проговорила она.
Взгляд, который Джулия бросила на него, был задуман как укоризненный, но ему этот взгляд показался непреднамеренно страстным.
Она повернула голову таким движением, какого он никак не ожидал от нее. Движение это было детски-кокетливым.
Рафаэль наклонился, притянутый этим женственным жестом, чувствуя естественное влечение, свойственное всякому самцу при запахе самки. Джулия разрумянилась под его пристальным взглядом, и самый воздух между ними словно загустел. Мир перестал существовать для них. Остались только она и он. Так бывало всякий раз, когда им случалось быть вдвоем. Она была чертовски чувственна – и совершенно не сознавала этого. И от этого все происходящее еще сильнее действовало на него. И желание, которое она вызывала у него, было почти мучительным.
Словно очнувшись, Джулия предостерегающе посмотрела на герцогиню, чье терпение явно истощилось от такой затянувшейся остановки. Слава Богу, старая дама не могла уловить ничего из этого разговора, принявшего необычный поворот.
Проклятие! Рафаэль тоже устал ждать, и ему было не по себе. Чресла у него пылали, словно погруженные в расплавленный свинец.
Еще немного.
– Теперь мы должны уехать. – В голосе Джулии слышалось явное сожаление, которое Рафаэль тоже чувствовал. – Наслаждайтесь вашей книгой.
– Непременно. – Бросив на книгу быстрый взгляд, он порывисто протянул ее девушке. – Если только вам не захочется прочитать ее.
– А что, там есть сведения, которые, по вашему мнению, мне нужны? – Джулия взяла книгу и посмотрела на нее с видом веселой задумчивости. – Спиноза. «Обоснования нравственной жизни». Это чтобы я вела высоконравственную жизнь?
– Я придерживаюсь того мнения, что всякая жизнь может стать лучше, если внимательно читать больших философов. Правда, чтение не помогло мне стать на путь большей мудрости. – Взгляд у Рафаэля был озорной. – Порой, когда встречаешь кого-то неожиданно, скажем, на террасе вечером, это оказывает более сильное влияние на человека, чем множество трудов мыслителей прошлого.
– Вы все время удивляете меня. – Прижав книгу к груди, Джулия обхватила ее обеими руками, словно защищая. – У вас много других интересов, кроме тех, которые обычно отличают типичных повес.
– Увы, такой уж у меня дар – постоянно нарушать всякую классификацию. Читайте с удовольствием, мисс Броуди.
– Благодарю вас, мсье виконт. Надеюсь, так и будет. Герцогиня махнула рукой в знак прощания, и они поехали по аллее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Ты задумал все ей рассказать, да? Ну что же, мы с тобой были добрыми друзьями много лет, но обещаю тебе так же верно, как то, что ты дышишь, – если до мисс Броуди дойдет хотя бы намек на то, что мы задумали, ты пострадаешь самым ужасным образом. Ни одна леди не будет принимать тебя в своем доме, ни один джентльмен не будет иметь с тобой дело. Моя месть будет простираться далеко за пределы того, на что у тебя хватит воображения.
Мартинвейл отвел глаза, он был побежден. Появление Этверза прервало их разговор.
– Извиняюсь, ребята, – сказал он, войдя бодрым шагом и подражая в манере говорить простолюдинам, чем увлекались многие модники. – У моей матушки есть какая-то дебютантка, которую ей хочется…
Он запнулся, потому что Рафаэль схватил его за плечи и прижал к стене. Ноги его при этом практически оторвались от земли.
– Никогда, ты слышишь, никогда больше не смей разговаривать с Джулией Броуди. Ни в театре, ни на балу, ни даже если она споткнется о твое изувеченное окровавленное тело, лежащее в грязи. Ты меня понял?
Впервые в жизни Этверз потерял дар речи. Его глаза вылезли из орбит, челюсть отвисла.
Рафаэль отпустил его так же неожиданно, как и схватил. Оправив на себе фрак, он глубоко втянул воздух и только тогда проговорил:
– Я все сказал, джентльмены. Всего хорошего.
После чего направился к дверям, покинув трех ошеломленных друзей.
Еще больше было ошеломлено светское общество, когда на следующий день виконт де Фонвийе был замечен на прогулке в парке. Никто не мог вспомнить, чтобы когда-либо видел его выполняющим этот светский ритуал. Все знали, что Фонвийе презрительно отказывался участвовать в подобных променадах, единственная цель которых, по его мнению, заключалась в том, чтобы рассматривать друг друга.
То, что Рафаэль вдруг включился в это скучное занятие напыщенных ничтожеств, не могло не вызвать любопытства, поэтому он взял с собой книгу, дабы избавиться от нежелательных разговоров. Время от времени он поднимал глаза от книги, равнодушно скользя взглядом по потрясенным лицам равных ему по положению людей, проходящих мимо него. Он не обращал на них никакого внимания. Он искал только одно лицо. Он знал из надежных источников, что Джулия Броуди любит утренние прогулки в парке.
Мысль о том, что он снова увидит ее, сильно мешала Рафаэлю сосредоточиться на Спинозе. Однако он упорно продолжал бороться, не желая признать свое поражение.
Борьба не была долгой, потому что он заметил ее. Именно волосы Джулии привлекли его внимание. Казалось, они пылали при свете дня, превращаясь в смесь темного золота и старой меди.
Поскольку выбранное им место было довольно заметным, он снова устремил свой взгляд в книгу и изобразил удивление, услышав, как женский голос назвал его по имени. Делая вид, что неохотно отрывается от раскрытой книги, Рафаэль посмотрел на открытый кабриолет, в котором рядом с Джулией сидела герцогиня.
Он улыбнулся, и улыбка эта отнюдь не была вынужденной.
– Мсье виконт! – Джулия не скрывала своей радости. Эта девушка была совершенно бесхитростна. Наверное, она простила его за то, что он так неожиданно прикоснулся к ее губам во время их последней встречи.
Обернувшись к старой леди, Джулия сказала:
– Вы помните виконта, ваша светлость?
– Конечно, но мне не хочется выходить из экипажа. Поговорим с ним отсюда, – ответила герцогиня. Она улыбнулась Рафаэлю и сказала: – Рада снова с вами встретиться, молодой человек.
– Ваш слуга, сударыня, – громко отозвался Рафаэль. – Должен заметить, что сегодня вы выглядите замечательно.
Она, должно быть, расслышала его слова, потому что вид у нее был довольный. Было ясно, что Джулия оценила его любезное обращение со старой женщиной. Рафаэля удивило, что это имеет для нее такое значение. Это такая малость – уделить немного внимания приятному старому человеку.
Он закрыл книгу и, опершись локтем о дверцу кабриолета, сказал:
– Наслаждаетесь теплой погодой? Джулия не отвела глаз.
– Да. А вы? Вы, кажется, читали?
Он держал закрытую книжку под мышкой.
– Чтобы провести время, ожидая вас.
Разумеется, это честное высказывание было принято за шутку.
– Вы, наверное, считаете меня глупой, если думаете, что мне так легко польстить, – сердито проговорила она.
Взгляд, который Джулия бросила на него, был задуман как укоризненный, но ему этот взгляд показался непреднамеренно страстным.
Она повернула голову таким движением, какого он никак не ожидал от нее. Движение это было детски-кокетливым.
Рафаэль наклонился, притянутый этим женственным жестом, чувствуя естественное влечение, свойственное всякому самцу при запахе самки. Джулия разрумянилась под его пристальным взглядом, и самый воздух между ними словно загустел. Мир перестал существовать для них. Остались только она и он. Так бывало всякий раз, когда им случалось быть вдвоем. Она была чертовски чувственна – и совершенно не сознавала этого. И от этого все происходящее еще сильнее действовало на него. И желание, которое она вызывала у него, было почти мучительным.
Словно очнувшись, Джулия предостерегающе посмотрела на герцогиню, чье терпение явно истощилось от такой затянувшейся остановки. Слава Богу, старая дама не могла уловить ничего из этого разговора, принявшего необычный поворот.
Проклятие! Рафаэль тоже устал ждать, и ему было не по себе. Чресла у него пылали, словно погруженные в расплавленный свинец.
Еще немного.
– Теперь мы должны уехать. – В голосе Джулии слышалось явное сожаление, которое Рафаэль тоже чувствовал. – Наслаждайтесь вашей книгой.
– Непременно. – Бросив на книгу быстрый взгляд, он порывисто протянул ее девушке. – Если только вам не захочется прочитать ее.
– А что, там есть сведения, которые, по вашему мнению, мне нужны? – Джулия взяла книгу и посмотрела на нее с видом веселой задумчивости. – Спиноза. «Обоснования нравственной жизни». Это чтобы я вела высоконравственную жизнь?
– Я придерживаюсь того мнения, что всякая жизнь может стать лучше, если внимательно читать больших философов. Правда, чтение не помогло мне стать на путь большей мудрости. – Взгляд у Рафаэля был озорной. – Порой, когда встречаешь кого-то неожиданно, скажем, на террасе вечером, это оказывает более сильное влияние на человека, чем множество трудов мыслителей прошлого.
– Вы все время удивляете меня. – Прижав книгу к груди, Джулия обхватила ее обеими руками, словно защищая. – У вас много других интересов, кроме тех, которые обычно отличают типичных повес.
– Увы, такой уж у меня дар – постоянно нарушать всякую классификацию. Читайте с удовольствием, мисс Броуди.
– Благодарю вас, мсье виконт. Надеюсь, так и будет. Герцогиня махнула рукой в знак прощания, и они поехали по аллее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80