– Ладно, – сказал Эндрю, но только чтобы ее не огорчать. Он не хотел доедать бисквит и допивать чай. Он был не в состоянии это сделать. У него уже сводило живот.
Нэнси налила еще сливок в его кружку и помешала, с надеждой улыбаясь:
– Вот так-то лучше. Теперь... как насчет прогулки после небольшого отдыха?
Эндрю равнодушно пожал плечами:
– Да, пожалуй.
Наклонившись, она отвела волосы от его лица. Так всегда делала мама. Он хотел, чтобы сейчас здесь была мама. Хотя он и любил Нэнси и она к нему хорошо относилась, маму заменить она была не способна.
– Похоже, ты немного устал, – сказала она, положив на лоб Эндрю ладонь, чтобы проверить, нет ли у него температуры. Убедившись, что все в порядке, она успокоилась. – Немного отдохнув, ты снова повеселеешь. Я уверена в этом.
Она оставила его и принялась наводить чистоту в детской. Время от времени Нэнси отрывалась от работы, и на ее лице можно было заметить некоторое беспокойство. Эндрю изображал, что он прихлебывает чай и доедает бисквит. Нэнси решила, что ничего серьезного не случилось, и покинула комнату, чтобы принести свежие постельные принадлежности. Покончив с чаем, мальчик должен был лечь в кровать.
Эндрю перелил свой чай в чайник, а бисквит выбросил в окно. Затем забрался в кровать, натянул одеяло поверх головы, закрыл глаза и стал думать о папе и маме. Его маленькое сердце трепетало, как пойманная птичка.
Эндрю с силой сжал глаза, желая быстрее заснуть и забыть о том, о чем думает. Они никогда раньше не оставляли его, собираясь на прогулку. Его брали всегда, даже когда он поначалу этого не хотел.
А мама обещала, что всегда будет его любить. Папа говорил, что любит его больше, чем когда-либо прежде, но он в это не верил. Если мамину любовь он чувствовал всегда – сильную и постоянную, то про папу этого сказать было нельзя.
Папа вел себя вежливо, иногда с ним даже было весело. Но его глаза смотрели только на маму, и Эндрю был уверен, что он любит ее, а не его.
Наверное, именно поэтому папа и не захотел сегодня взять его, Эндрю, с собой на прогулку. Возможно, он боится, что Эндрю будет себя плохо вести. А может, он хотел увести маму одну.
Об этом было горько думать, ведь папа начал ему нравиться. Папа знал много такого, о чем было не известно маме. Он любил приключения, веселые розыгрыши, от которых Эндрю почти всегда приходил в восторг. И мама обычно не возражала против этих проделок, хотя папа и совершал при этом поступки, за которые бы ему, Эндрю, попало. Иногда папа смотрел на нее как-то странно, от чего она краснела.
Эндрю почти привык к этим взглядам. Ему пришлось, поскольку замечал их все чаще и чаще. Со временем он перестал относиться к ним с тревогой. Пусть папа смотрит на маму, а мама на папу – это не значит, что они его забудут.
Но в этот день они его забыли. Они его оставили. И сделали это умышленно.
Может быть, они хотят отправить его обратно в Лондон? Он сможет жить с тетей Люси и дядей Дэвидом.
Мысль о возвращении к дяде Дэвиду была уже не столь волнующей, как раньше. Он до сих пор любил их и скучал без них, но он уже привык к этому дому и к папе. Конечно, тот не был морским капитаном, но с ним было интересно и удивительно, и Эндрю не мог им не восхищаться. Люди в церкви хорошо к нему относились, а другие мальчики стали его друзьями, как этого папа и хотел. Может, жить в Уайтторне было не хуже, чем плавать по морям на огромном корабле.
Наверное, ему не следовало плохо относиться к папе с самого начала. Но он не мог себя побороть. К тому же, похоже, папа на это мало обращал внимания.
Внезапно Эндрю пришла в голову мысль, от которой он глубже зарылся под одеяло.
Может быть, папа и обращал на это внимание.
Триста внимательно изучала счета за домашние покупки, когда в комнате появилась Грейс. Увидев Тристу в кабинете, Грейс в удивлении резко остановилась.
Триста произнесла:
– Если ты ищешь брата, он и Джейсон сейчас объезжают владения. Он сказал, что они будут заниматься этим очень долго.
– О, какая досада! – Грейс застыла на мгновение в неловкой позе.
– Если хочешь, можешь сесть. Я как раз собиралась сделать перерыв. – Триста потянулась. Она чувствовала себя усталой, тело ныло от долгого сидения за приходорасходными книгами. – Было трудно разобраться с отчетной системой, которую использовала миссис Бэндури.
Положив руку на талию, она медленно подошла к стулу. Грейс молча смотрела на нее.
– Это старая система, – продолжила Триста, расслабленно опускаясь на стул. – Ты не будешь возражать, если я позвоню и попрошу немного чая?
– Не хочу занимать твое время, – ответила Грейс. По ее лицу было видно, что она недовольна, обнаружив Тристу, когда искала Романа.
– Я тебя не задержу, – сказала Триста, – хотя думаю, что нам следует прояснить наши отношения. Ты согласна?
Эта мысль Грейс не понравилась. Нахмурившись, она поспешила сменить тему:
– Не думала, что он, как феодал, будет скакать по полям. Хотя отец часто делал это во время своих визитов в Уайтторн. Он говорил, что работникам нравится, когда он разговаривает с ними. Это пробуждает в них чувство избранности и собственной ценности. Эти дурачки не знают, что ему наплевать и на них, и на собственную семью.
– Похоже, ты не любишь своего прошлого, Грейс, – осторожно начала Триста, – и, возможно, из-за этого у тебя трудности в настоящем. Это был несчастливый дом для тебя и Романа.
– Тебе этого не понять. У тебя была мать.
– Она очень любила тебя и Романа. У нас было сложное прошлое, но мы должны теперь жить в настоящем.
– Да, и ты сейчас на коне. Хозяйка Уайтторна, жена Романа, мать его сына и наследника.
– А ты – любимая сестра моего мужа и тетя моего сына, двух самых для меня дорогих людей. Я бы очень хотела, чтобы мы лучше поладили.
Лицо Грейс выразило неудовольствие.
– А мы плохо ладим? Разве я проявила какое-то неуважение, после того как получила отповедь от твоих поклонников?
– Поклонников?
– От Романа. И Джейсона. – Последнее имя она произнесла сдавленно.
– Мне жаль, что так получилось. Им не следовало вмешиваться. – Но ей было приятно, что Роман ее защищал. – Я должна сама улаживать собственные дела.
– Да. – В ее голосе появилась насмешка. – Триста, всегда способная за себя постоять. Неутомимая Триста. Есть что-либо на свете, что ты не можешь делать?
– Я не могу сделать тебя такой, как я, – сказала Триста. – Хотя я пыталась это почти всю жизнь.
От этих слов Грейс надолго замолчала. Потом недоверчиво прищурилась:
– Тебе недостаточно, что Роман у твоих ног? И похоже, Джейсон? Ты хочешь, чтобы тебя обожали все?
– Нет. Я хочу твоей дружбы. Мы здесь единственные женщины. В детстве мы росли вместе, и у нас могли бы быть особые отношения. Однако ты этого не хочешь, и я принимаю это спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86