Я упал на одно колено, уперевшись ладонями в плиты двора, и с настороженным нетерпением осматривал их.
Франсуаз остановилась позади меня, с тревогой следя за моими поисками.
– Вот оно, Френки! – воскликнул я.
Я ринулся через весь двор и вновь упал на одно колено. Осторожно, стараясь не помять, я поднял с каменных плит маленький кусочек соломы. Я поднес его к лицу, словно это был редкий, чарующей красоты цветок, после чего направил на Франсуаз полный торжества взгляд.
– Вот оно! – повторил я.
– Сено? – переспросила девушка.
Она явно ждала не такой развязки – простушка.
– Вперед, – я поднялся на ноги, словно подброшенный распрямившейся пружиной. – Нам больше нечего здесь делать, Френки.
11
– Солома? – осведомилась Франсуаз. – Майкл. Я знаю, что у тебя полно скотских привычек. Но чтобы ты так любил солому…
– Не простую солому, Френки, – простонал я, упоенный своим успехом. – О, это не простая солома.
Франсуаз взглянула на меня, очевидно, раздумывая, какого размера мне потребуется смирительная рубашка.
Гнедая лошадь неторопливо вышагивала под ней, а высокие гаоляны прятали в кронах лучи клонящегося к закату солнца.
– Френки.
Мой взгляд вновь стал острым, а губы сложились в жесткую линию.
– Нам противостоит умный и опасный противник. Он задумал отвратительное преступление – тем более мерзкое, что ограбленные им люди потеряют в тысячу раз больше, чем приобретет он.
– Это ты все в соломе узнал? – хмуро осведомилась Франсуаз.
– Один человек уже погиб по вине этого негодяя. И, кто знает, сколько еще должны умереть, если ему удастся воплотить свой план в жизнь. Мы должны остановить его, но!
Я вновь высоко поднял указательный палец. Франсуаз как раз собиралась что-то сказать – наверняка в том смысле, что надо пойти и сломать ему хребет, но при моем восклицании умолкла и чуть не свалилась с лошади.
– Но вина его так очевидна, Френки, только для меня. Я не могу отнести в суд кусочек сена и свои предположения. Нет, Френки! Мы сможем наложить на него наручники только тогда, когда преступление уже будет совершено, а к тому времени он уже будет слишком далеко…
Я ушел в себя, приложив палец к губам и почти не следя за дорогой.
– Нам надо его переиграть, Френки, – произнес я. – Переиграть более тонко, чем та игра, которую он ведет. Не знаю, сможем ли мы это сделать; но знаю, что должны…
На протяжении всего пути я более не проронил ни слова, а Френки не решилась выводить меня из состояния раздумий.
– Стоп, герой, – негромко приказала Франсуаз.
Она нагнулась ко мне и, прижав к груди бронзовую чашу, перехватила поводья моего боевого дракона. Девушка резко натянула их; не привыкшая к такому грубому и жестокому отношению, рептилия подумала, что ей сломали и начисто оторвали шею, и громко забила крыльями.
Все это нарушило ход моих мыслей, а ведь Френки, казалось бы, ничем не занята и могла бы позаботиться о том, чтобы мне ничто не мешало.
– Да, Френки? – сварливо спросил я. – Что с тобой?
Вместо ответа девушка указала вперед, где неширокая дорога весело бежала среди высоких деревьев, покрытая бликами заходящего солнца.
– Я вижу, что там логово большого артанийского паука, – произнес я. – Я же еще не совсем выжил из ума. Хотя в твоем обществе от этого недалеко. Ну что – мне слезть с дракона и показать, что делать, или ты хотя бы с этим справишься и дашь мне подумать в тишине?
Френки прорычала что-то относительно зарвавшегося наглеца, но я никогда не спрашиваю ее о прежних любовных похождениях.
Девушка легко соскользнула с лошади – это оказалось не так уж просто, если держать в руках бронзовую чашу, наполненную водой. Но Френки же нравится быть крутой – так зачем же ей мешать.
Быстро окинув взглядом лесную дорогу, Франсуаз нашла место, наиболее подходящее для чаши. Я не мог не отметить, что девушка уже освоилась с этим занятием. Теперь она выбирала, куда поставить сосуд, столь же быстро и почти не задумываясь, как если бы расседлывала лошадь.
Вынув дайкатану из заплечных ножен, Франсуаз начала медленно продвигаться вперед, выставив лезвие меча. Поверхность дороги казалась совершенно пустой, а огромные, но редко растущие по ее сторонам гаоляны не оставляли ни малейшей возможности для того, чтобы устроить здесь засаду.
Только очень внимательный взгляд мог обнаружить, что в нескольких десятках футов от того места, где мы остановились, воздух едва заметно подрагивает. В начале это можно было принять за обман зрения, но колебания света не исчезали.
Алое солнце приближалось к горизонту, и его косые лучи, скользя по поверхности земли, отражались в прозрачных нитях, натянутых над дорогой.
Так бывает, если смотреть сквозь совершенной чистоты стекло, тонкое и прозрачное настолько, что его почти не видно. Лишь свет, преломляясь в его поверхности, способен выдать его существование; и это единственный способ узнать сеть артанийского паука.
– Ну же, восьминожек, – негромко приговаривала Франсуаз, подходя все ближе к туго натянутой паутине. – Иди ко мне. Я посчитаю тебе лапки.
Внезапно Франсуаз отпрыгнула назад и трижды перекатилась по лесной траве. Это резкое движение вновь нарушило мои размышления, и я неодобрительно воззрился на свою партнершу.
– Что еще, Френки? – спросил я.
– Он большой, – сообщила девушка.
Само по себе это не могло стать препятствием, перед которым бы Френки остановилась. Чем сильнее противник и чем сложнее его победить, тем большее удовольствие получает девушка.
Кто знает, почему.
Следовательно, за ее сообщением скрывалось нечто иное, и я понимал, что обречен все об этом узнать.
– Ну и что? – спросил я. – Дать тебе увеличительную трубу, чтобы ты смотрела на нее с другого конца и он показался маленьким?
– Не будь кретином, – отрезала девушка. – Если мы здесь застрянем, то не поспеем в Шесть Пилонов к сроку. Надо обойти.
Я поморщился.
– Френки. Во-первых, если мы станем обходить, то все равно потеряем много времени. Во-вторых, кружить по лесу – значит натыкаться на гоблинские выводки. Иди, иди и не отвлекай меня.
– Хорошо, – Франсуаз коротко кивнула головой, словно отсекала кому-то голову гильотиной. – Я отвлеку его. Пускай дракона вверх и над кронами деревьев. Ты успеешь перелететь прежде, чем паук успеет отреагировать. Встретимся в Шести Пилонах.
Я зарычал, чего никогда не делаю, и слез с верхового дракона.
– Френки, – сообщил я. – Ты меня достала.
Франсуаз открыла рот, и так и не смогла его закрыть.
– Я попросил о тишине, – продолжал я. – Мне надо подумать. Стоило тебе встретить маленького паучка, как ты начала жужжать, словно неисправный электрочайник. Да от тебя больше вреда, чем от этой восьминогой твари.
Франсуаз сомкнула зубы и только после этого медленно выпустила из себя воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96