В тех краях распространены странные кожные болезни – некоторые из них встречаются исключительно в одной какой-нибудь заброшенной горной долине. Огромные лиловые наросты на лице, горбуны, с горбами мягкими, словно гнилая дыня. По глинобитным полам бегают морские свинки – местные жители употребляют их в пищу. Еще один источник пищи для обитателей этих мест – встречающиеся на плоскогорьях мелкие озерца с ледяной водой, в которых обитает множество лягушек.
Я путешествовал по Сахаре: в одной гостинице стол вместо скатерти был покрыт толстым слоем черных мух. Мухи… мухи… не успеваешь вилку поднести ко рту, как она уже вся ими облеплена. Я видел кладбища волосатых айнов… эрегированные фаллосы на могилах мужчин, грубо вырезанные из дерева и расписанные охрой, – расщепленные фаллосы, на которые садятся порхающие в воздухе снежинки. Да, я видывал немало унылых уголков нашей планеты, но ни над одним из них не витали столь чудовищно густые миазмы злой и недоброй силы, как над Эсмеральдас.
Чиновник вышел из запряженного лошадьми фиакра и медленно направился в нашу сторону. Это был мужчина лет пятидесяти, вызывающе нечистоплотный, похожий на Питера Лорра[Паспорта, сеньоры… документы (исп.).
– Мы прибыли сюда изучать сколопендр. Ваш остров славится гигантскими сколопендрами.].
– Pasaportes, senores… documented.
Начальник полиции подозрительно рассматривает документы: глаза его стеклянно-серые, как глаза рыбы, и прикрыты тонкой пленкой – такой, какая встречается у змей и ящериц.
– Цель вашего визита, senores? – внезапно рявкает он, глядя на нас с безумной враждебностью.
Чиновник бледнеет.
– Зачем это вам нужно, senores?
Голос его явно дрожит.
– Потому что это наша работа, нам за нее платят. Мы представляем Национальное географическое общество, Смитсонианский институт и Музей Пибоди в Гарварде.
Устрашенный громкими именами, чиновник бессильно падает на плетеное сиденье.
– Разумеется, разумеется, я именно так и предполагал.
Он вытирает пот с лица грязным шелковым платком.
– Разумеется. У нас есть с собой рекомендательные письма с Тринидада…
Полностью капитулировавший чиновник продолжает вытирать пот.
– …письма к мэру города и к губернатору острова.
– Я и тот и другой, senor, и к тому же еще начальник полиции.
– Отлично. Тогда эти письма вам. Может ли ваш город похвастаться наличием гостиницы?
– Хвастаться тут особенно нечем, но у нас имеется гостиница, называется «Отель Сплендиде».
– Может ли кто-нибудь отнести наш багаж туда?
– Это будет не так-то просто…
Несколько мужчин бродят неподалеку по пирсу в тусклом свете надвигающихся сумерек. Начальник полиции делает им знак и показывает на наш багаж.
Бездельники издают странные, шипящие звуки и торопливо удаляются. Внезапно перед нами возникает кривозубый, жилистый человечек с темными щетинистыми усиками.
– Моя Хосе! – он тыкает себя большим пальцем в грудь. – Много плохая люди тут.
Он плюет вслед удаляющимся теням и закидывает наши чемоданы на тележку.
Посредине отеля Сплендид находится внутренний дворик, в котором растут несколько чахлых банановых деревьев и авокадо. Поскольку в патио обычно выплескивают кухонные помои, там постоянно стоит гнилостный запах. По утрам свиньи и цыплята шумно роются в куче отбросов.
Управляющий гостиницы – старый китаец. Он машет рукой в сторону доски, на которой висят ключи. Судя по всему, кроме нас постояльцев в гостинице нет. Мы выбираем номер, выходящий окнами на улицу и на лагуну. В углу обнаруживаем огромного серого паука.
– Холосый звелюшка! – объясняет нам китаец. – Сколопендла убегай, чёлный вдова този убегай!
Мы решаем поселиться вместе с Арахнидом – так мы окрестили нашего восьминогого ангела-хранителя.
Номер – просторная комната на втором этаже, с крюками в стенах для гамаков и окном, снабженным противомоскитной сеткой. Мы садимся на чемоданы, потому что стульев в комнате нет, и пытаемся поднять настроение с помощью рома и прохладительного напитка под названием кока-кола, который, как утверждают, содержит в себе изрядное количество кокаина – ингредиента, который нам сейчас абсолютно необходим. И напиток этот весьма хорош вместе с легким сухим ромом, который я предпочитаю тяжелому темному рому из патоки.
Экспедиция состоит из пяти человек: доктора Шиндлера, ботаника, доктора Шенберга, обладающего энциклопедическими познаниями во всем, что касается пауков и скорпионов, доктора Сандерса – жилистого молодого англичанина с соломенного цвета шевелюрой (он – химик) и Криса Эванса, нашего фотографа.
И, наконец, меня, взявшего на себя роль летописца нашей экспедиции. У меня имеются некоторые познания в специальностях моих спутников, поверхностные по большей части, но позволяющие мне видеть связи, которые иначе ускользнули бы от их внимания. Мы приехали сюда для отлова сколопендр и сбора образцов их яда для последующего анализа при помощи имеющихся в нашем распоряжении скромных возможностей. Мы можем, разумеется, легко раздобыть мелких экспериментальных животных для оценки токсичности яда. С этим обычно не бывает никаких проблем в таких убогих и нищих краях, как тот, в котором мы очутились.
Позвольте мне сообщить вам, что я ненавижу сколопендр более чем любое другое создание на этой злосчастной планете. И я не одинок в своем отвращении. Многие признавались мне в том, что питают особую антипатию к этим тварям, которые по всему своему устройству столь далеки от царства млекопитающих. Несомненно, одной из важных целей нашей экспедиции является выяснение того, насколько обоснована эта всеобщая неприязнь к сколопендрам, так же как и вызываемый ими ужас. Возможно, что существуют и такие, кому сколопендры по душе. Впрочем, мне попадались люди, которые держат дома тарантулов и скорпионов, но я не встречал ни одного любителя сколопендр. Лично я относился бы к такому оригиналу с глубоким подозрением.
Я могу потрепать своего кота и сказать: «Ну что, котик, тварь ты такая, нравится тебе?» – но попробуйте себе представить мужчину или женщину, которые с удовольствием стали бы чесать сколопендре брюшко. «Ах ты моя сколопендрочка!» Если бы такой человек обнаружился, я бы приказал прикончить его без лишних церемоний, ибо в данном случае мы имеем дело с предателем рода человеческого.
В первую же ночь нас разбудили какие-то скребущие звуки, и в свете фонаря мы увидели Арахнида, сцепившегося в смертельном поединке с самой большой сколопендрой, которую мне когда-либо доводилось видеть. Не зная, как вмешаться в ход сражения, чтобы не причинить вреда нашему странному союзнику, мы встали вокруг и стали наблюдать. Наконец Арахнид одолел сколопендру, которая, показывая нам свое мерзкое желтое брюхо, корчилась и извивалась на полу преотвратительнейшим образом еще долгое время после того, как ее голова была уже отделена от туловища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Я путешествовал по Сахаре: в одной гостинице стол вместо скатерти был покрыт толстым слоем черных мух. Мухи… мухи… не успеваешь вилку поднести ко рту, как она уже вся ими облеплена. Я видел кладбища волосатых айнов… эрегированные фаллосы на могилах мужчин, грубо вырезанные из дерева и расписанные охрой, – расщепленные фаллосы, на которые садятся порхающие в воздухе снежинки. Да, я видывал немало унылых уголков нашей планеты, но ни над одним из них не витали столь чудовищно густые миазмы злой и недоброй силы, как над Эсмеральдас.
Чиновник вышел из запряженного лошадьми фиакра и медленно направился в нашу сторону. Это был мужчина лет пятидесяти, вызывающе нечистоплотный, похожий на Питера Лорра[Паспорта, сеньоры… документы (исп.).
– Мы прибыли сюда изучать сколопендр. Ваш остров славится гигантскими сколопендрами.].
– Pasaportes, senores… documented.
Начальник полиции подозрительно рассматривает документы: глаза его стеклянно-серые, как глаза рыбы, и прикрыты тонкой пленкой – такой, какая встречается у змей и ящериц.
– Цель вашего визита, senores? – внезапно рявкает он, глядя на нас с безумной враждебностью.
Чиновник бледнеет.
– Зачем это вам нужно, senores?
Голос его явно дрожит.
– Потому что это наша работа, нам за нее платят. Мы представляем Национальное географическое общество, Смитсонианский институт и Музей Пибоди в Гарварде.
Устрашенный громкими именами, чиновник бессильно падает на плетеное сиденье.
– Разумеется, разумеется, я именно так и предполагал.
Он вытирает пот с лица грязным шелковым платком.
– Разумеется. У нас есть с собой рекомендательные письма с Тринидада…
Полностью капитулировавший чиновник продолжает вытирать пот.
– …письма к мэру города и к губернатору острова.
– Я и тот и другой, senor, и к тому же еще начальник полиции.
– Отлично. Тогда эти письма вам. Может ли ваш город похвастаться наличием гостиницы?
– Хвастаться тут особенно нечем, но у нас имеется гостиница, называется «Отель Сплендиде».
– Может ли кто-нибудь отнести наш багаж туда?
– Это будет не так-то просто…
Несколько мужчин бродят неподалеку по пирсу в тусклом свете надвигающихся сумерек. Начальник полиции делает им знак и показывает на наш багаж.
Бездельники издают странные, шипящие звуки и торопливо удаляются. Внезапно перед нами возникает кривозубый, жилистый человечек с темными щетинистыми усиками.
– Моя Хосе! – он тыкает себя большим пальцем в грудь. – Много плохая люди тут.
Он плюет вслед удаляющимся теням и закидывает наши чемоданы на тележку.
Посредине отеля Сплендид находится внутренний дворик, в котором растут несколько чахлых банановых деревьев и авокадо. Поскольку в патио обычно выплескивают кухонные помои, там постоянно стоит гнилостный запах. По утрам свиньи и цыплята шумно роются в куче отбросов.
Управляющий гостиницы – старый китаец. Он машет рукой в сторону доски, на которой висят ключи. Судя по всему, кроме нас постояльцев в гостинице нет. Мы выбираем номер, выходящий окнами на улицу и на лагуну. В углу обнаруживаем огромного серого паука.
– Холосый звелюшка! – объясняет нам китаец. – Сколопендла убегай, чёлный вдова този убегай!
Мы решаем поселиться вместе с Арахнидом – так мы окрестили нашего восьминогого ангела-хранителя.
Номер – просторная комната на втором этаже, с крюками в стенах для гамаков и окном, снабженным противомоскитной сеткой. Мы садимся на чемоданы, потому что стульев в комнате нет, и пытаемся поднять настроение с помощью рома и прохладительного напитка под названием кока-кола, который, как утверждают, содержит в себе изрядное количество кокаина – ингредиента, который нам сейчас абсолютно необходим. И напиток этот весьма хорош вместе с легким сухим ромом, который я предпочитаю тяжелому темному рому из патоки.
Экспедиция состоит из пяти человек: доктора Шиндлера, ботаника, доктора Шенберга, обладающего энциклопедическими познаниями во всем, что касается пауков и скорпионов, доктора Сандерса – жилистого молодого англичанина с соломенного цвета шевелюрой (он – химик) и Криса Эванса, нашего фотографа.
И, наконец, меня, взявшего на себя роль летописца нашей экспедиции. У меня имеются некоторые познания в специальностях моих спутников, поверхностные по большей части, но позволяющие мне видеть связи, которые иначе ускользнули бы от их внимания. Мы приехали сюда для отлова сколопендр и сбора образцов их яда для последующего анализа при помощи имеющихся в нашем распоряжении скромных возможностей. Мы можем, разумеется, легко раздобыть мелких экспериментальных животных для оценки токсичности яда. С этим обычно не бывает никаких проблем в таких убогих и нищих краях, как тот, в котором мы очутились.
Позвольте мне сообщить вам, что я ненавижу сколопендр более чем любое другое создание на этой злосчастной планете. И я не одинок в своем отвращении. Многие признавались мне в том, что питают особую антипатию к этим тварям, которые по всему своему устройству столь далеки от царства млекопитающих. Несомненно, одной из важных целей нашей экспедиции является выяснение того, насколько обоснована эта всеобщая неприязнь к сколопендрам, так же как и вызываемый ими ужас. Возможно, что существуют и такие, кому сколопендры по душе. Впрочем, мне попадались люди, которые держат дома тарантулов и скорпионов, но я не встречал ни одного любителя сколопендр. Лично я относился бы к такому оригиналу с глубоким подозрением.
Я могу потрепать своего кота и сказать: «Ну что, котик, тварь ты такая, нравится тебе?» – но попробуйте себе представить мужчину или женщину, которые с удовольствием стали бы чесать сколопендре брюшко. «Ах ты моя сколопендрочка!» Если бы такой человек обнаружился, я бы приказал прикончить его без лишних церемоний, ибо в данном случае мы имеем дело с предателем рода человеческого.
В первую же ночь нас разбудили какие-то скребущие звуки, и в свете фонаря мы увидели Арахнида, сцепившегося в смертельном поединке с самой большой сколопендрой, которую мне когда-либо доводилось видеть. Не зная, как вмешаться в ход сражения, чтобы не причинить вреда нашему странному союзнику, мы встали вокруг и стали наблюдать. Наконец Арахнид одолел сколопендру, которая, показывая нам свое мерзкое желтое брюхо, корчилась и извивалась на полу преотвратительнейшим образом еще долгое время после того, как ее голова была уже отделена от туловища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81