Сталин был терпелив как настоящий крестьянин.
Начните игнорировать собаку, и она тут же примется скулить и скалить зубы в собачей улыбке, словно Гэри Купер в роли обаятельного миллионера – в самой отвратительной из ролей, которые ему доводилось играть. Он, понимаете ли, эксцентричный миллионер, когда покупает пижамы, то покупает только верх без штанов… правда, обаяшка?
– Только верх, сэр? Я боюсь, что…
Менеджер отчаянно жестикулирует.
– Ах да, разумеется, мистер Уэнтуорт. Я отлично вас понимаю… только верх.
Вот он сидит за фортепьяно, заигрывая со служанкой:
– Трали-трали-вали, а вот и наша Салли!
И отвратительно ей подмигивает. Но она тут же наедается зеленого лука, и он отшатывается.
– Надень мне сначала кольцо на палец, а до тех пор… я буду бороться с тобой при помощи любого овоща, что окажется у меня под рукой.
На такого Купера наблевать мало. Он это заслужил. Знаешь, в чем разница между звездой и актером? Актер может играть любую роль, но звезда всегда играет саму себя. Это то самое неуловимое нечто, которое только Гэри Купер способен внести в любую роль, независимо от того, что именно он вытворяет на экране – вешает ли лучшего друга за кражу скота или изображает Среднего Американца.
Да, звезда может играть саму себя многими способами. Посмотрите на Джона Уэйна в «Красной реке»… Вот группа парней нанимается перегонять скот… тата-та-там. Но когда начинаются серьезные проблемы, два паршивых труса дезертируют.
Вот их ловят и приводят к Дьюку, который покачивается в седле, как всегда пьяный в стельку, и, отхлебывая из бутылки, рычит:
– Они у меня надолго это запомнят. Ублюдки визгливо огрызаются:
– Ну, давай попробуй, пристрели нас!
Дьюк делает добрый глоток, вытирает рот тыльной стороной ладони, а потом рычит самым мерзким голосом, который мне только доводилось слышать:
– Нет, я вас буду вешать.
Впрочем, его пиар-менеджер не дает ему это сделать.
– Это повредит твоему имиджу, Дьюк. Надо позвать Старика, чтобы он выстрелил тебе в ногу и все испортил.
Дезертиры исчезают незаметно, как койоты, да они, в сущности, койоты и есть.
Позднее, в интервью, он отстаивал свою исходную позицию.
– Черт побери, я все равно повешу этих сукиных детей! Я согласен, чтобы обо мне думали как о жестоком человеке с тяжелым характером, но не хочу, чтобы меня представляли злым или мелочным.
Что тут можно сказать? Иногда немного мелочности украшает человека. По крайней мере, трудно представить, как бы она могла испортить Дьюка.
Голливуд способен разъять человеческую душу по косточкам. Не существует такой человеческой мечты, которую Голливуд не смог бы низвести до состояния чудовищной пародии. Знайте, человеческая оболочка лопнула… и из нее наружу прямо на первую полосу «Volkischer Beobachter» выползает чудовищная сколопендра с головой Голливудского Жида.
История нацистского движения, спрессованная в трехминутный фильм. Пивной путч… «Майн Кампф».. Олимпийские игры… концентрационные лагеря, блицкриг… русский фронт… бункер… казни в Нюрнберге… палач на острове Самоа пытается смастерит!, электрический стул… удар тока испепеляет его.
Старый сержант танцует хулу.
– Хотелось поехать мне на Самоа, хотелось увидеть там птицу моа.
Наступает миг, когда в ослепляющем нас потоке дерьма человек внезапно прозревает и видит все, и как это все связано между собой в единое целое. И он становится этим всем, и оно становится им, и исчезает одиночество, исчезает разобщенность, и приходит безграничная любовь. Он узнает все вопросы и все ответы – вернее, ответ, в сущности, всего лишь один, и тогда он садится и пишет «Дитя природы» и выздоравливает.
В жизни научись любить
И в ответ любимым быть.
Атака легкой кавалерии: наше преимущество неожиданность. Враждебный вирус не может позволить себе быть гибким. Они не могут поверить в то что мы в состоянии выжить после передачи их, на первый взгляд непогрешимых, программ.
Космический аппарат изготовлен из световых волн, поэтому сознание путешественника должно быть абсолютно пустым. Любые тяжелые мысли будут разнесены на атомы чудовищной скоростью. Цель расположена в Южной Юте… всем эскадрильям на базу… координаты 23… продолжаем наблюдение… тарелки… сетчатые конструкции поднимаются и опускаются, тротуары словно огромные механические игрушки… обратный магнетизм… они могут извлечь мысли из твоего мозга и втянуть их… стена впереди… очень узкий проход… черная стена… проход словно трещина… выгребаем на озеро Одинокой Звезды…
Озеро пусто, пристань для яхт обветшала. Несколько разрушенных остовов заполнены водой. Я сажусь в алюминиевую шлюпку и выгребаю на середину неподвижной черной водной глади. Яростные атаки визжащих демонов с картин Босха чередуются с нападениями красношеих линчевателей негров, гомофобов и рычащих псов… колючая проволока… собаки… вышки… Achtung! Пулеметный огонь… застряли в старых военных фильмах.
Я вспоминаю игру, в которую в детстве мы играли в школьном автобусе:
Первый ребенок: «А я к тебе домой мокасиновую змею подброшу!»
Второй ребенок: «А я твоей матери в электрическую грелку кобру засуну!»
Первый ребенок: «А я серных вдов напущу в сортир твоей бабушки!»
Второй ребенок: «А я подкину пиранью к тебе в ванну!»
Первый ребенок: «А я подолью серную кислоту в твое полоскание для рта!»
Второй ребенок: «А я добавлю азотную в твои глазные капли!»
Чудеса изготовляются из самых неподобающих компонентов. К тому же они – крайне опасное оружие Когда пропала уже всякая надежда, чудо становится последним средством, к которому мы прибегаем.
Есть только две эпохи – Эпоха Чудес и Эпоха Тотального Антиволшебства, Античуда – полностью предсказуемая причинно-следственная вселенная, которая на полных парах мчится в Великое Ничто.
Оргоновые генераторы, арестованные полицией. Кровоточащий Христос, время подходит к концу Ползучая победа термодинамики.
Чудо Белого Кота:
У Белого Кота имеются миллионы заступников, которые будут биться за него, жертвуя собой.
– Долой Правление!
– Долой Ядерный Заговор!
– Выйдите к нам и объясните, чем вы там занимаетесь!
Мякиш подпрыгивает:
– Да вы, наверное, собрались погубить нашего Белого Кота?
Сейчас Мякиш лежит у меня на коленях и громко мурлыкает. Он очень любит ласку, мой маленький шоколадный Мякиш.
Неожиданный ингредиент? Чем может быть опасен старик-кошатник? Опасность грозит всегда оттуда, откуда ее меньше всего ждешь. Огромные черные коты жадно лижут Млечный Путь.
Выползайте из-под стола, члены Правления: настало время лицом к лицу встретиться с Белым Котом и теми, кто за ним скрывается.
Неужели они боятся безвредного, неизбежного кота? Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Начните игнорировать собаку, и она тут же примется скулить и скалить зубы в собачей улыбке, словно Гэри Купер в роли обаятельного миллионера – в самой отвратительной из ролей, которые ему доводилось играть. Он, понимаете ли, эксцентричный миллионер, когда покупает пижамы, то покупает только верх без штанов… правда, обаяшка?
– Только верх, сэр? Я боюсь, что…
Менеджер отчаянно жестикулирует.
– Ах да, разумеется, мистер Уэнтуорт. Я отлично вас понимаю… только верх.
Вот он сидит за фортепьяно, заигрывая со служанкой:
– Трали-трали-вали, а вот и наша Салли!
И отвратительно ей подмигивает. Но она тут же наедается зеленого лука, и он отшатывается.
– Надень мне сначала кольцо на палец, а до тех пор… я буду бороться с тобой при помощи любого овоща, что окажется у меня под рукой.
На такого Купера наблевать мало. Он это заслужил. Знаешь, в чем разница между звездой и актером? Актер может играть любую роль, но звезда всегда играет саму себя. Это то самое неуловимое нечто, которое только Гэри Купер способен внести в любую роль, независимо от того, что именно он вытворяет на экране – вешает ли лучшего друга за кражу скота или изображает Среднего Американца.
Да, звезда может играть саму себя многими способами. Посмотрите на Джона Уэйна в «Красной реке»… Вот группа парней нанимается перегонять скот… тата-та-там. Но когда начинаются серьезные проблемы, два паршивых труса дезертируют.
Вот их ловят и приводят к Дьюку, который покачивается в седле, как всегда пьяный в стельку, и, отхлебывая из бутылки, рычит:
– Они у меня надолго это запомнят. Ублюдки визгливо огрызаются:
– Ну, давай попробуй, пристрели нас!
Дьюк делает добрый глоток, вытирает рот тыльной стороной ладони, а потом рычит самым мерзким голосом, который мне только доводилось слышать:
– Нет, я вас буду вешать.
Впрочем, его пиар-менеджер не дает ему это сделать.
– Это повредит твоему имиджу, Дьюк. Надо позвать Старика, чтобы он выстрелил тебе в ногу и все испортил.
Дезертиры исчезают незаметно, как койоты, да они, в сущности, койоты и есть.
Позднее, в интервью, он отстаивал свою исходную позицию.
– Черт побери, я все равно повешу этих сукиных детей! Я согласен, чтобы обо мне думали как о жестоком человеке с тяжелым характером, но не хочу, чтобы меня представляли злым или мелочным.
Что тут можно сказать? Иногда немного мелочности украшает человека. По крайней мере, трудно представить, как бы она могла испортить Дьюка.
Голливуд способен разъять человеческую душу по косточкам. Не существует такой человеческой мечты, которую Голливуд не смог бы низвести до состояния чудовищной пародии. Знайте, человеческая оболочка лопнула… и из нее наружу прямо на первую полосу «Volkischer Beobachter» выползает чудовищная сколопендра с головой Голливудского Жида.
История нацистского движения, спрессованная в трехминутный фильм. Пивной путч… «Майн Кампф».. Олимпийские игры… концентрационные лагеря, блицкриг… русский фронт… бункер… казни в Нюрнберге… палач на острове Самоа пытается смастерит!, электрический стул… удар тока испепеляет его.
Старый сержант танцует хулу.
– Хотелось поехать мне на Самоа, хотелось увидеть там птицу моа.
Наступает миг, когда в ослепляющем нас потоке дерьма человек внезапно прозревает и видит все, и как это все связано между собой в единое целое. И он становится этим всем, и оно становится им, и исчезает одиночество, исчезает разобщенность, и приходит безграничная любовь. Он узнает все вопросы и все ответы – вернее, ответ, в сущности, всего лишь один, и тогда он садится и пишет «Дитя природы» и выздоравливает.
В жизни научись любить
И в ответ любимым быть.
Атака легкой кавалерии: наше преимущество неожиданность. Враждебный вирус не может позволить себе быть гибким. Они не могут поверить в то что мы в состоянии выжить после передачи их, на первый взгляд непогрешимых, программ.
Космический аппарат изготовлен из световых волн, поэтому сознание путешественника должно быть абсолютно пустым. Любые тяжелые мысли будут разнесены на атомы чудовищной скоростью. Цель расположена в Южной Юте… всем эскадрильям на базу… координаты 23… продолжаем наблюдение… тарелки… сетчатые конструкции поднимаются и опускаются, тротуары словно огромные механические игрушки… обратный магнетизм… они могут извлечь мысли из твоего мозга и втянуть их… стена впереди… очень узкий проход… черная стена… проход словно трещина… выгребаем на озеро Одинокой Звезды…
Озеро пусто, пристань для яхт обветшала. Несколько разрушенных остовов заполнены водой. Я сажусь в алюминиевую шлюпку и выгребаю на середину неподвижной черной водной глади. Яростные атаки визжащих демонов с картин Босха чередуются с нападениями красношеих линчевателей негров, гомофобов и рычащих псов… колючая проволока… собаки… вышки… Achtung! Пулеметный огонь… застряли в старых военных фильмах.
Я вспоминаю игру, в которую в детстве мы играли в школьном автобусе:
Первый ребенок: «А я к тебе домой мокасиновую змею подброшу!»
Второй ребенок: «А я твоей матери в электрическую грелку кобру засуну!»
Первый ребенок: «А я серных вдов напущу в сортир твоей бабушки!»
Второй ребенок: «А я подкину пиранью к тебе в ванну!»
Первый ребенок: «А я подолью серную кислоту в твое полоскание для рта!»
Второй ребенок: «А я добавлю азотную в твои глазные капли!»
Чудеса изготовляются из самых неподобающих компонентов. К тому же они – крайне опасное оружие Когда пропала уже всякая надежда, чудо становится последним средством, к которому мы прибегаем.
Есть только две эпохи – Эпоха Чудес и Эпоха Тотального Антиволшебства, Античуда – полностью предсказуемая причинно-следственная вселенная, которая на полных парах мчится в Великое Ничто.
Оргоновые генераторы, арестованные полицией. Кровоточащий Христос, время подходит к концу Ползучая победа термодинамики.
Чудо Белого Кота:
У Белого Кота имеются миллионы заступников, которые будут биться за него, жертвуя собой.
– Долой Правление!
– Долой Ядерный Заговор!
– Выйдите к нам и объясните, чем вы там занимаетесь!
Мякиш подпрыгивает:
– Да вы, наверное, собрались погубить нашего Белого Кота?
Сейчас Мякиш лежит у меня на коленях и громко мурлыкает. Он очень любит ласку, мой маленький шоколадный Мякиш.
Неожиданный ингредиент? Чем может быть опасен старик-кошатник? Опасность грозит всегда оттуда, откуда ее меньше всего ждешь. Огромные черные коты жадно лижут Млечный Путь.
Выползайте из-под стола, члены Правления: настало время лицом к лицу встретиться с Белым Котом и теми, кто за ним скрывается.
Неужели они боятся безвредного, неизбежного кота? Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81