Политический идеализм здесь совершенно ни при чем, все дело в масштабах конторских площадей. Если мы уйдем с мировой арены, этот город вымрет, превратится в привидение, в призрак, и «Жокей-клуб» тоже закроется.
– Ну, это несколько цинично. Люди могли бы переключиться на осуществление внутренних программ. У нас в стране, в провинции все разваливается.
– Только не такие люди, как мы с тобой. Ты бы хотел работать в министерстве внутренних дел или, например, в министерстве здравоохранения и социальных программ?
– Нет.
– Вот видишь. И я откажусь, даже если мне в Минздраве предложат более высокие должность и оклад. Самая привлекательная работа – та, где можно или помогать иностранцам, или их дурачить. – Чарли закурил следующую сигарету, глубоко затянулся и выдохнул дым. – Ты вспомни, чем обернулись для тебя самого так называемые дивиденды мира? Тебя уволили, чтобы побольше сэкономить и увеличить эти дивиденды. На сэкономленные средства мы собирались возродить и обновить Америку. Но ведь ничего подобного не происходит. Мы до сих пор продолжаем наводить порядок в мире. А все потому, что мы хотим его наводить.
– Мир мог бы прекрасно обойтись и без нас.
– Возможно. – Чарли испытующе посмотрел на Кита и спросил: – А если бы советская угроза до сих пор существовала, ты бы вернулся?
– Если бы она существовала, меня бы не уволили.
– Ответь на мой вопрос.
– Да, вернулся бы.
Чарли утвердительно кивнул:
– Видишь ли, Кит, в глубине души ты несчастен из-за того, что «холодная война» окончилась и…
– Ничего подобного.
– Послушай, что я скажу. Ты посвятил жизнь тому, чтобы бороться с этими безбожниками-коммуняками. И очень многие думали точно так же, разделяли твои убеждения. Ты был продуктом времени, в которое вырос, продуктом духовной атмосферы маленького провинциального американского городка. Для тебя твоя миссия в жизни была своего рода священной войной, ты сражался на стороне Бога и его ангелов. Да ты сам был одним из его ангелов. Теперь Сатана побежден, его легионы разбиты, мы проникли в сам ад и освободили томившиеся там души. Ну и… что дальше? Что? А ничего. Твоя страна больше не нуждается в том, чтобы ты защищал ее от сил зла. Когда Сатана был еще жив, а Белый дом был главной целью для советских стратегических ракет, ты чувствовал себя более счастливым. Ты просыпался каждое утро с сознанием того, что здесь, в Вашингтоне, ты сражаешься на передовой, защищаешь всех слабых и запуганных. Видел бы ты, как ты тогда приходил на работу: бодро, энергично, а когда я тебе говорил, что предстоит командировка за границу, у тебя даже огонь в глазах загорался. – Чарли затушил сигарету и продолжал: – А в последние несколько лет ты стал похож на рыцаря, который покончил с самым последним драконом, впал в меланхолию и отказывается идти бить крыс в подвале, считая это ниже его мужского достоинства. Ты был рожден и воспитан для великой битвы в день Страшного суда. Но великого побоища не будет. Война была неплохой, победа вышла какой-то паршивой, и теперь все закончено и всем на все наплевать. Найди себе какое-нибудь другое занятие, которое бы поднимало твой жизненный тонус.
Кит помолчал какое-то время, потом ответил:
– Все, что ты говоришь, верно. Но слышать все это мне неприятно.
– Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Слушай, надо нам образовать какой-нибудь фонд, заполучить от правительства помощь и оказывать поддержку тем, кто лишился цели. Так его и назовем: «Люди без цели».
– Настоящие мужчины ни в какие фонды поддержки не обращаются, – улыбнулся Кит. – Они решают свои проблемы сами.
– Моя жена с этим бы не согласилась. – Чарли ненадолго замолчал, потом добавил: – Иногда мне и в самом деле начинает казаться, что после окончания «холодной войны» всем нам нужна какая-то реабилитация. Как тем парням, что воевали во Вьетнаме. В конце концов, где же парад в честь нашей победы?
– Хочу обратить твое внимание на памятник солдатам «холодной войны», что стоит на Молле, – ответил Кит.
– Нет там такого памятника.
– Вот поэтому я и обращаю на него твое внимание.
– Правильно. – Чарли, казалось, снова задумался; потом он проговорил: – Да, жесткое получилось приземление. Но надо его как-то пережить. Послушай, а знаешь, чем занимались рыцари в перерывах между битвами? Совершенствовали искусство романтической любви и ухаживания. Мужчина ведь должен влюбляться, быть преисполненным достоинства, благородным, ухаживать за женщинами.
– Мне это известно.
– Ты к ней действительно неравнодушен?
– Да.
– Ну и занимайся ею.
Кит посмотрел на Чарли долгим, пристальным взглядом, потом спросил:
– А как же работа?
– Забудь о ней. На твоем щите нарисованы несколько побежденных драконов. За это таким тебя и запомнят. И не разменивайся на изничтожение подвальных крыс.
– Спасибо, Чарли.
Они заказали еще по порции спиртного. Потом Кит спросил:
– Сколько времени нужно такой важной птице, как ты, чтобы оформить загранпаспорт для кого-то другого?
Чарли поболтал соломинкой в четвертом или пятом по счету водочном коктейле и ответил:
– Ну, если там все в порядке, то несколько часов. Позвоню одному своему приятелю в госдепартамент, и все будет сделано. Это для твоей знакомой?
– Да.
– Куда вы собираетесь?
– Еще не знаю. Скорее всего в Европу.
– Если поедете в какое-то такое место, куда нужна виза, предупреди заранее. Это я смогу сделать за сутки.
– Спасибо.
Они заказали кофе, коньяк и десерт. Время подошло уже почти к трем часам дня, но половина столиков в ресторане была еще занята. Просто поразительно, подумал Кит, сколько деловых вопросов решается в стране за ленчами, коктейлями и обедами. Оставалось только надеяться, что головы присутствующих мыслили сейчас яснее, чем у него самого и у Чарли.
Чарли, вертя в руке рюмку с коньяком, проговорил:
– Я бы тоже ушел в отставку, и по тем же причинам, что и ты, но у меня жена, дети в колледже, заложенный в банке дом и привычка ходить по дорогим ресторанам. Но в конечном счете все мы рано или поздно уйдем, все те, кто действительно познал, каков он, этот мир, и кому это знание дорого досталось, а на наши места придут какие-нибудь хилые студентики. Позанимают наши кабинеты в СНБ и организуют там ясли для детей наркоманов-иммигрантов из Восточной Европы.
– Ну, это лучше, чем если кабинеты останутся пустовать совсем.
– Тоже верно. – Чарли допил коньяк и заказал еще.
Они кончили обедать, и Кит проговорил:
– Ну, теперь я беру такси и еду назад в «Хэй-Эдамс».
– Не надо, возьми нашу машину, только скажи водителю, чтобы он вернулся сюда за мной к пяти. Я пока здесь посижу, что-то у меня настроение выпить. А в аэропорт ты сможешь поехать на такси?
– Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Ну, это несколько цинично. Люди могли бы переключиться на осуществление внутренних программ. У нас в стране, в провинции все разваливается.
– Только не такие люди, как мы с тобой. Ты бы хотел работать в министерстве внутренних дел или, например, в министерстве здравоохранения и социальных программ?
– Нет.
– Вот видишь. И я откажусь, даже если мне в Минздраве предложат более высокие должность и оклад. Самая привлекательная работа – та, где можно или помогать иностранцам, или их дурачить. – Чарли закурил следующую сигарету, глубоко затянулся и выдохнул дым. – Ты вспомни, чем обернулись для тебя самого так называемые дивиденды мира? Тебя уволили, чтобы побольше сэкономить и увеличить эти дивиденды. На сэкономленные средства мы собирались возродить и обновить Америку. Но ведь ничего подобного не происходит. Мы до сих пор продолжаем наводить порядок в мире. А все потому, что мы хотим его наводить.
– Мир мог бы прекрасно обойтись и без нас.
– Возможно. – Чарли испытующе посмотрел на Кита и спросил: – А если бы советская угроза до сих пор существовала, ты бы вернулся?
– Если бы она существовала, меня бы не уволили.
– Ответь на мой вопрос.
– Да, вернулся бы.
Чарли утвердительно кивнул:
– Видишь ли, Кит, в глубине души ты несчастен из-за того, что «холодная война» окончилась и…
– Ничего подобного.
– Послушай, что я скажу. Ты посвятил жизнь тому, чтобы бороться с этими безбожниками-коммуняками. И очень многие думали точно так же, разделяли твои убеждения. Ты был продуктом времени, в которое вырос, продуктом духовной атмосферы маленького провинциального американского городка. Для тебя твоя миссия в жизни была своего рода священной войной, ты сражался на стороне Бога и его ангелов. Да ты сам был одним из его ангелов. Теперь Сатана побежден, его легионы разбиты, мы проникли в сам ад и освободили томившиеся там души. Ну и… что дальше? Что? А ничего. Твоя страна больше не нуждается в том, чтобы ты защищал ее от сил зла. Когда Сатана был еще жив, а Белый дом был главной целью для советских стратегических ракет, ты чувствовал себя более счастливым. Ты просыпался каждое утро с сознанием того, что здесь, в Вашингтоне, ты сражаешься на передовой, защищаешь всех слабых и запуганных. Видел бы ты, как ты тогда приходил на работу: бодро, энергично, а когда я тебе говорил, что предстоит командировка за границу, у тебя даже огонь в глазах загорался. – Чарли затушил сигарету и продолжал: – А в последние несколько лет ты стал похож на рыцаря, который покончил с самым последним драконом, впал в меланхолию и отказывается идти бить крыс в подвале, считая это ниже его мужского достоинства. Ты был рожден и воспитан для великой битвы в день Страшного суда. Но великого побоища не будет. Война была неплохой, победа вышла какой-то паршивой, и теперь все закончено и всем на все наплевать. Найди себе какое-нибудь другое занятие, которое бы поднимало твой жизненный тонус.
Кит помолчал какое-то время, потом ответил:
– Все, что ты говоришь, верно. Но слышать все это мне неприятно.
– Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Слушай, надо нам образовать какой-нибудь фонд, заполучить от правительства помощь и оказывать поддержку тем, кто лишился цели. Так его и назовем: «Люди без цели».
– Настоящие мужчины ни в какие фонды поддержки не обращаются, – улыбнулся Кит. – Они решают свои проблемы сами.
– Моя жена с этим бы не согласилась. – Чарли ненадолго замолчал, потом добавил: – Иногда мне и в самом деле начинает казаться, что после окончания «холодной войны» всем нам нужна какая-то реабилитация. Как тем парням, что воевали во Вьетнаме. В конце концов, где же парад в честь нашей победы?
– Хочу обратить твое внимание на памятник солдатам «холодной войны», что стоит на Молле, – ответил Кит.
– Нет там такого памятника.
– Вот поэтому я и обращаю на него твое внимание.
– Правильно. – Чарли, казалось, снова задумался; потом он проговорил: – Да, жесткое получилось приземление. Но надо его как-то пережить. Послушай, а знаешь, чем занимались рыцари в перерывах между битвами? Совершенствовали искусство романтической любви и ухаживания. Мужчина ведь должен влюбляться, быть преисполненным достоинства, благородным, ухаживать за женщинами.
– Мне это известно.
– Ты к ней действительно неравнодушен?
– Да.
– Ну и занимайся ею.
Кит посмотрел на Чарли долгим, пристальным взглядом, потом спросил:
– А как же работа?
– Забудь о ней. На твоем щите нарисованы несколько побежденных драконов. За это таким тебя и запомнят. И не разменивайся на изничтожение подвальных крыс.
– Спасибо, Чарли.
Они заказали еще по порции спиртного. Потом Кит спросил:
– Сколько времени нужно такой важной птице, как ты, чтобы оформить загранпаспорт для кого-то другого?
Чарли поболтал соломинкой в четвертом или пятом по счету водочном коктейле и ответил:
– Ну, если там все в порядке, то несколько часов. Позвоню одному своему приятелю в госдепартамент, и все будет сделано. Это для твоей знакомой?
– Да.
– Куда вы собираетесь?
– Еще не знаю. Скорее всего в Европу.
– Если поедете в какое-то такое место, куда нужна виза, предупреди заранее. Это я смогу сделать за сутки.
– Спасибо.
Они заказали кофе, коньяк и десерт. Время подошло уже почти к трем часам дня, но половина столиков в ресторане была еще занята. Просто поразительно, подумал Кит, сколько деловых вопросов решается в стране за ленчами, коктейлями и обедами. Оставалось только надеяться, что головы присутствующих мыслили сейчас яснее, чем у него самого и у Чарли.
Чарли, вертя в руке рюмку с коньяком, проговорил:
– Я бы тоже ушел в отставку, и по тем же причинам, что и ты, но у меня жена, дети в колледже, заложенный в банке дом и привычка ходить по дорогим ресторанам. Но в конечном счете все мы рано или поздно уйдем, все те, кто действительно познал, каков он, этот мир, и кому это знание дорого досталось, а на наши места придут какие-нибудь хилые студентики. Позанимают наши кабинеты в СНБ и организуют там ясли для детей наркоманов-иммигрантов из Восточной Европы.
– Ну, это лучше, чем если кабинеты останутся пустовать совсем.
– Тоже верно. – Чарли допил коньяк и заказал еще.
Они кончили обедать, и Кит проговорил:
– Ну, теперь я беру такси и еду назад в «Хэй-Эдамс».
– Не надо, возьми нашу машину, только скажи водителю, чтобы он вернулся сюда за мной к пяти. Я пока здесь посижу, что-то у меня настроение выпить. А в аэропорт ты сможешь поехать на такси?
– Конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78