С одной стороны, ему хотелось сломать Энни, а с другой, – ему нравились ее мужество и дерзость, нравилось то, что она постоянно бросает ему вызов. Если бы она сломалась слишком легко или быстро, ему стало бы скучно, он бы впал в подавленное состояние, потом в нем взыграл бы садизм и дело кончилось бы тем, что он убил бы и ее, и себя. С другой стороны, если бы она сопротивлялась слишком уж сильно или если бы он счел, что у нее хватит сообразительности устроить ему какую-то ловушку, он бы тоже убил ее – или из ярости, или просто повинуясь инстинкту самосохранения. В общем-то, за последние три дня она сумела все это вычислить, но ей не удавалось найти точный баланс между сопротивлением и готовностью подчиниться. Были моменты, когда ей становилось безразлично, когда переживаемое унижение было настолько велико, что ей просто хотелось немедленно положить всему конец. Но всякий раз, когда у нее возникало подобное побуждение, Энни брала себя в руки и говорила себе, что она должна продержаться еще один час, потом еще и еще, пока он наконец не приковывал ее наручниками к кровати и не давал ей уснуть.
– Обмой-ка семейные Драгоценности Бакстеров, дорогуша. Спиртом. Мне нравится, как ты это делаешь, – распорядился Клифф.
Она обильно смочила спиртом марлевый тампон и обмыла ему гениталии.
– А-ах! Отлично. А теперь смажь их вазелином.
Она взяла тюбик с мазью, выдавила немного ему на пенис и яички и стала втирать – потом, увидев, что у него снова начинается эрекция, остановилась.
– А знаешь, – заметил он, – я могу заниматься сексом по три раза в день. Я трахал каждый день одну или двоих, а потом приходил домой и дрючил еще и тебя. Как тебе это? Не думай, что ты одна бегала налево.
Энни никогда и не считала, будто он хранил ей верность, и не понимала, с чего он взял, что подобное признание как-то заденет ее. Но его мозг старательно выискивал все, что могло бы так или иначе обидеть, оскорбить, унизить ее, подорвать ее чувство собственного достоинства, заставить поверить в свою никчемность. По-видимому, Бакстер искренне полагал, что, если он будет достаточно долго обзывать ее сукой, потаскухой и уличной девкой, она в конце концов и сама в это поверит. Она ведь чуть было не поверила ему, когда он утверждал, будто кастрировал Кита. И когда он заявил, что хочет переспать с ее сестрой, у Энни это тоже вызвало приступ гнева и тревоги. Когда же он бил ее, она ощущала себя совершенно беззащитной и полностью в его власти, но, несмотря на все испытываемые мучения, все же сохраняла какое-то, пусть минимальное, но достоинство. В результате избиения только укрепляли ее решимость не позволить себе сойти с ума.
– Можно мне теперь взять одеяло и что-нибудь поесть? – спросила она.
– В мотеле, когда я тебя там обнаружил, ты была голая, вот так и ходи. – Он встал с дивана и натянул штаны.
– Пожалуйста, Клифф. Я замерзла и хочу есть. И мне надо в туалет.
– Да? Ну ладно, можешь подняться.
Она выпрямилась и, не спрашивая у него разрешения, завернулась в одеяло.
– Пойдем, – сказал он.
– А можно, я одна?
– Ни в коем случае, голубушка. Пошли.
Они прошли мимо кухни, спустились в небольшой холл и свернули в ванную комнату.
Пока она, стараясь не встречаться с ним взглядом, справляла большую нужду в унитаз, Бакстер присел на край ванны. Энни оторвала туалетную бумагу, вытерлась, потом поднялась и вышла назад в холл. Цепь не давала ей идти широким шагом, как ей хотелось. Энни свернула в кухню, но Бакстер опередил ее и уже стоял возле холодильника.
– Чем проститутки питаются, кроме членов? – спросил он.
Она подавила глубокий вздох и ответила:
– Мне хочется чего-нибудь горячего. Я сама сделаю.
– Будешь есть то, что я дам. Садись, если задница не очень болит, или стой, или опускайся на четвереньки, я тебе поставлю на пол собачью миску, как в прошлый раз.
Она подошла к небольшому столу и осторожно опустилась на деревянный стул, кутая плечи в одеяло.
Бакстер открыл холодильник и положил на бумажную тарелку два ломтика хлеба, несколько ломтиков уже отрезанного холодного мяса и швырнул тарелку на стол.
– Ешь.
Энни начала есть, Бакстер наблюдал за ней. Ела она не торопясь, хотя чувствовала такой голод, что ей было даже нехорошо.
Бакстер достал себе из холодильника банку пива, а перед Энни поставил пакет молока, хотя стакана и не дал. Он уселся напротив нее и произнес:
– Больше не получишь, так что не проси.
Энни решила, что пора уже попытаться втянуть его в какой-то нормальный разговор. Сейчас он казался ей немного успокоившимся, удовлетворенным, довольным собой, так что, возможно, ей удастся из него что-нибудь вытянуть. Она постаралась придать своему голосу приветливый тон, как будто ничего особенного не произошло и Бакстер ее только что не истязал и не насиловал.
– Сколько у нас продуктов, Клифф? – спросила она.
– На два-три месяца хватит. Свежих примерно на неделю или около того. Но есть консервы и концентраты. И полно пива.
– А что потом?
– А потом я съезжу в город и куплю еще. А что? Тебе куда-нибудь нужно?
– Просто хотела узнать, сколько мы здесь пробудем и когда поедем домой.
– Ты и так дома, радость моя.
– Я хотела сказать, домой в Спенсервиль.
– А зачем тебе туда надо?
– Мне казалось, мы там живем.
– Да? – улыбнулся он. – Не думаю. Мы теперь в отставке, голубушка. И тот дом я продам.
– Ну что ж. По-моему, это неплохая мысль. – Ей не хотелось пить из пакета, но все же пришлось это сделать. Потом она, как бы между делом, спросила: – А когда мне можно будет позвонить?
Бакстер хмуро посмотрел на нее.
– Когда начнешь раскаиваться в том, что наделала.
– Я уже раскаиваюсь, Клифф. Мне очень жаль, что так получилось. Когда ты меня простишь?
– Никогда. Но в один прекрасный день я могу сделать твою жизнь чуть-чуть полегче. Однако до этого дня нам еще очень, очень далеко.
Она кивнула, отлично сознавая, что такой день никогда не наступит. Энни понимала: опасно напоминать ему, что детей нельзя будет долго держать в отдалении, что на День благодарения или самое позднее на Рождество они захотят приехать на Грей-лейк. А кроме того, существовали ведь и ее сестра, ее родители, другие родственники, да и его родные тоже. Однако напоминание о том, что есть внешний мир, с которым все равно придется считаться, могло бы побудить его сорваться, и тогда неизвестно, чем и как все обернется. Однако, спросив насчет возможности позвонить по телефону, она уже затронула эту тему и теперь видела, что Бакстер задумался.
– Если я позвоню, люди не будут недоумевать, куда мы пропали, – проговорила она. – Скажу им, что мы уже вернулись из Флориды и…
– Об этом пусть у меня голова болит. Может быть, на следующей неделе или через неделю. Пока мы для всех во втором свадебном путешествии во Флориде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78