А много ли нашей старушке Вселенной надо? Налил ей рюмочку-другую, глядишь – а она уже и поплыла, расширилась до неузнаваемости и оставила нас в полном непринужденном одиночестве, тупо глядящими на собственную небритую рожу в гостиничном зеркале.
Я отложил очередную бредовую книгу (я читаю исключительно такие бредовые фолианты, чтобы не испытывать острой зависти к успехам других авторов), в которой утверждалось, что произведение Гоголя «Нос» скрывает глубокий эротический смысл и представляет собой несомненное проявление синдрома страха кастрации, вздохнул и спустился к людям. Сколько можно доверять натужным книгам? Пора окунуться в человеческое море чувств и событий. Сколько можно прятаться от жизни? Сколько можно бежать на край света, не понимая, что у света, при всей его корпускулярно-волновой сути, нет и не может быть края, он бескрайний, хотя и надрывный в своем нежелании светить в нужном направлении…
Короче, я был настолько опьянен своей скукой и бездельем, что вполне мог сравняться по затуманенности сознания с наполнявшими гостиницу гостями, прибывшими в нее в несказанной толпе автомашин, запрудивших теперь всю гостиничную стоянку.
Многие из нас – ну, конечно, за исключением кисейных барышень – подспудно испытывают отвращение к свадьбам. Что может быть уродливее подобного ритуала? Словно брачующиеся нуждаются во всеобщем внимании, чтобы заставить себя прилюдно чмокнуть друг друга в губы? Мертвенная бледность свадебных платьев, которая должна внушать радость предвкушения любви, в наши времена превращается в вынужденный ритуал, в плохо скрываемый фарс на фоне всеобщего обнищания морали. Особенно интересна современная интерпретация концепции первой брачной ночи , этого трепетного таинства, нынче происходящего между двумя людьми, вместе прожившими до свадьбы уже как минимум пять лет… Не зря говорят: чем пышнее свадьба, тем короче брак. По статистике, длительность брака никак не зависит от длительности добрачного знакомства, так что долгие раздумья перед свадьбой никоим образом не укрепляют будущий союз…
Выйдя на улицу с такими крамольными мыслями, я насладился бескрайним запахом близлежащих болот и стал наблюдать за вываливающимися из зала парами, которые плохо и неуверенно держались на ногах, но почему-то липли друг к другу исключительно по половому признаку. Немолодые девочки в вечерних платьях висли на не менее повидавших виды мальчиках, запаянных в не идущие им черные костюмы. И те, и другие несли какую-то обычную в таких обстоятельствах чушь. Если бы сторонний натуралист пожелал описать подобные отношения, никто не признал бы в них человеческого шарма. Так, птичьи базары, кошачьи свадьбы или что там бывает еще?..
Мне захотелось подойти и спросить, что думают эти гости об институте брака. И особенно – а что в действительности случилось бы, если б интерес к противоположному полу у людей просыпался бы только два раза в год, ну как у многих других млекопитающих, или только раз в год, как у некоторых птиц? Каким был бы этот базисно асексуальный мир? Какими были бы наши витрины, наши телепередачи, наша поэзия?.. Да и была бы на свете поэзия вообще? Ведь в брачный период не до стихов, нужно с соперниками рогами бодаться, а если во все остальное время оставаться равнодушным, то, пожалуй, кроме победных маршей, никакой музыки и не понадобится. А ведь поэзия – не что иное, как потайная музыка души.
Флирт, ненавязчивый, порой незаметный даже самому флиртующему, маленькие ухищрения, заигрывания, улыбочки, смелые фантазии, намеки… Вот бы было все это у людей, как у собак, только два раза в год, весной и осенью, а во все остальные времена – мрачная тишина и грызня за кость повкуснее.
Ведь это только буквально на днях оказалось, что грызня – это плохо, что война – это аморально и бесчеловечно. Битвы были почитаемы как занятие благородное на всем протяжении истории. Мир был гармоничен, и в нем не было противоречий. Короли носили короны, трубачи трубили в трубы, и только в наш скоротечный век все стало с ног на голову, вдруг ни с того ни с сего люди решили поверить, что они равны, что воевать плохо и что человек якобы рождается свободным. Руссо был, конечно, не первым, кому в голову пришла подобная мысль, но он, безусловно, оказался крайним, на кого повесили всех собак.
Истина, к сожалению, заключается в том, что человек рождается идиотом, и наиболее продвинутые из этих урожденных идиотов вдруг начинают полагать, что они не идиоты, а все остальные за ними не поспевают, и от этого и возникают всяческие конфликты и несоответствия на Земле.
Мир нуждается в критической массе идиотов для того, чтобы оставаться довольным собой, а самодовольство в мировом масштабе является основным условием безбедного существования человечества. Ведь дело не в том, сколько кто потребил риса и муки, а в том, был ли он при этом доволен собой и условиями своего откорма.
Вся проблема борьбы с идиотами заключается в том, что никто из нас не имеет природного права считать другого идиотом, а посему мы все остаемся неоцененными и непонятыми. Правота не имеет никакой силы: сколько лиц – столько и затей, сколько рыл – столько и правд. И как ни мерь их на логичность – нет никакого обоснования, что сам ты не идиот, а посему не вправе измерять степень идиотизма других.
Канада, особенно в ее славной глубинке, – тихое благополучное место. Нужно промолчать. Не надо обличать и буйствовать. Не дай бог что-нибудь нарушится. Какая-нибудь гайка отвалится, какой-нибудь кингстон неправильно пропустит воду – и корабль пойдет ко дну. (Я ничего не смыслю в потоплении плавсредств, так что заранее прошу простить за неточность). Нельзя впихивать рассуждения о смысле жизни в каждую кружку пива. К смыслу жизни нужно подходить спокойно и прозаично, как, кажется, один из героев Платонова, тот, что говорил, что, вот, придумает себе смысл жизни – и повысит производительность труда.
Возможно, критическая масса идиотов сохраняет сей мир в некотором равновесии. Так что не нужно переживать. Идиотов – не существует. Есть только скромные повседневные атланты, которые прозаично держат своими трясущимися ручками низенькое, местами слегка пьяненькое небо.
Как остановить время
В городе Квебеке, или, как местные жители именуют его на французский лад, Ville de Quebec, кажется, что прошлое никуда не уходит, что оно бродит по узеньким улочкам с вами под ручку и, как водится, исключительно в силу средневековой традиции, норовит стырить у вас кошелек.
Ощущение остановившегося времени в этом городе настолько сильно, что хочется закрыть глаза и уши, а также прочие отверстия, не менее тонко воспринимающие окружающий мир, и открыть их снова только для того, чтобы собственной персоной увидеть и услышать достопочтенного Самюэля де Шамплена, этого знаменитого французского путешественника, основателя и губернатора первых французских поселений в Канаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Я отложил очередную бредовую книгу (я читаю исключительно такие бредовые фолианты, чтобы не испытывать острой зависти к успехам других авторов), в которой утверждалось, что произведение Гоголя «Нос» скрывает глубокий эротический смысл и представляет собой несомненное проявление синдрома страха кастрации, вздохнул и спустился к людям. Сколько можно доверять натужным книгам? Пора окунуться в человеческое море чувств и событий. Сколько можно прятаться от жизни? Сколько можно бежать на край света, не понимая, что у света, при всей его корпускулярно-волновой сути, нет и не может быть края, он бескрайний, хотя и надрывный в своем нежелании светить в нужном направлении…
Короче, я был настолько опьянен своей скукой и бездельем, что вполне мог сравняться по затуманенности сознания с наполнявшими гостиницу гостями, прибывшими в нее в несказанной толпе автомашин, запрудивших теперь всю гостиничную стоянку.
Многие из нас – ну, конечно, за исключением кисейных барышень – подспудно испытывают отвращение к свадьбам. Что может быть уродливее подобного ритуала? Словно брачующиеся нуждаются во всеобщем внимании, чтобы заставить себя прилюдно чмокнуть друг друга в губы? Мертвенная бледность свадебных платьев, которая должна внушать радость предвкушения любви, в наши времена превращается в вынужденный ритуал, в плохо скрываемый фарс на фоне всеобщего обнищания морали. Особенно интересна современная интерпретация концепции первой брачной ночи , этого трепетного таинства, нынче происходящего между двумя людьми, вместе прожившими до свадьбы уже как минимум пять лет… Не зря говорят: чем пышнее свадьба, тем короче брак. По статистике, длительность брака никак не зависит от длительности добрачного знакомства, так что долгие раздумья перед свадьбой никоим образом не укрепляют будущий союз…
Выйдя на улицу с такими крамольными мыслями, я насладился бескрайним запахом близлежащих болот и стал наблюдать за вываливающимися из зала парами, которые плохо и неуверенно держались на ногах, но почему-то липли друг к другу исключительно по половому признаку. Немолодые девочки в вечерних платьях висли на не менее повидавших виды мальчиках, запаянных в не идущие им черные костюмы. И те, и другие несли какую-то обычную в таких обстоятельствах чушь. Если бы сторонний натуралист пожелал описать подобные отношения, никто не признал бы в них человеческого шарма. Так, птичьи базары, кошачьи свадьбы или что там бывает еще?..
Мне захотелось подойти и спросить, что думают эти гости об институте брака. И особенно – а что в действительности случилось бы, если б интерес к противоположному полу у людей просыпался бы только два раза в год, ну как у многих других млекопитающих, или только раз в год, как у некоторых птиц? Каким был бы этот базисно асексуальный мир? Какими были бы наши витрины, наши телепередачи, наша поэзия?.. Да и была бы на свете поэзия вообще? Ведь в брачный период не до стихов, нужно с соперниками рогами бодаться, а если во все остальное время оставаться равнодушным, то, пожалуй, кроме победных маршей, никакой музыки и не понадобится. А ведь поэзия – не что иное, как потайная музыка души.
Флирт, ненавязчивый, порой незаметный даже самому флиртующему, маленькие ухищрения, заигрывания, улыбочки, смелые фантазии, намеки… Вот бы было все это у людей, как у собак, только два раза в год, весной и осенью, а во все остальные времена – мрачная тишина и грызня за кость повкуснее.
Ведь это только буквально на днях оказалось, что грызня – это плохо, что война – это аморально и бесчеловечно. Битвы были почитаемы как занятие благородное на всем протяжении истории. Мир был гармоничен, и в нем не было противоречий. Короли носили короны, трубачи трубили в трубы, и только в наш скоротечный век все стало с ног на голову, вдруг ни с того ни с сего люди решили поверить, что они равны, что воевать плохо и что человек якобы рождается свободным. Руссо был, конечно, не первым, кому в голову пришла подобная мысль, но он, безусловно, оказался крайним, на кого повесили всех собак.
Истина, к сожалению, заключается в том, что человек рождается идиотом, и наиболее продвинутые из этих урожденных идиотов вдруг начинают полагать, что они не идиоты, а все остальные за ними не поспевают, и от этого и возникают всяческие конфликты и несоответствия на Земле.
Мир нуждается в критической массе идиотов для того, чтобы оставаться довольным собой, а самодовольство в мировом масштабе является основным условием безбедного существования человечества. Ведь дело не в том, сколько кто потребил риса и муки, а в том, был ли он при этом доволен собой и условиями своего откорма.
Вся проблема борьбы с идиотами заключается в том, что никто из нас не имеет природного права считать другого идиотом, а посему мы все остаемся неоцененными и непонятыми. Правота не имеет никакой силы: сколько лиц – столько и затей, сколько рыл – столько и правд. И как ни мерь их на логичность – нет никакого обоснования, что сам ты не идиот, а посему не вправе измерять степень идиотизма других.
Канада, особенно в ее славной глубинке, – тихое благополучное место. Нужно промолчать. Не надо обличать и буйствовать. Не дай бог что-нибудь нарушится. Какая-нибудь гайка отвалится, какой-нибудь кингстон неправильно пропустит воду – и корабль пойдет ко дну. (Я ничего не смыслю в потоплении плавсредств, так что заранее прошу простить за неточность). Нельзя впихивать рассуждения о смысле жизни в каждую кружку пива. К смыслу жизни нужно подходить спокойно и прозаично, как, кажется, один из героев Платонова, тот, что говорил, что, вот, придумает себе смысл жизни – и повысит производительность труда.
Возможно, критическая масса идиотов сохраняет сей мир в некотором равновесии. Так что не нужно переживать. Идиотов – не существует. Есть только скромные повседневные атланты, которые прозаично держат своими трясущимися ручками низенькое, местами слегка пьяненькое небо.
Как остановить время
В городе Квебеке, или, как местные жители именуют его на французский лад, Ville de Quebec, кажется, что прошлое никуда не уходит, что оно бродит по узеньким улочкам с вами под ручку и, как водится, исключительно в силу средневековой традиции, норовит стырить у вас кошелек.
Ощущение остановившегося времени в этом городе настолько сильно, что хочется закрыть глаза и уши, а также прочие отверстия, не менее тонко воспринимающие окружающий мир, и открыть их снова только для того, чтобы собственной персоной увидеть и услышать достопочтенного Самюэля де Шамплена, этого знаменитого французского путешественника, основателя и губернатора первых французских поселений в Канаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49