И прежде чем она сумела что-то возразить, Сэнтин уже протянул руку и легко провел пальцем по ее скуле.
— У вас удивительно красивые и тонкие линии, эти высокие скулы… — рассеянно заметил он. — Это довольно необычно.
— Моя бабушка — чистокровная индианка из племени чероки, — негромко ответила Жанна, прилагая невероятные усилия, чтобы не отстраниться от протянутой руки Сэнтина. Ведь это совершенно обычный жест, убеждала она себя. Совершенно безличный и равнодушный жест естествоиспытателя, в силки которого попалась редкая птица. Тогда отчего же ей кажется, будто ее кожа горит под его пальцами?
— Любопытно, — негромко проговорил Сэнтин и опустил руку, слегка коснувшись при этом ее волос, заплетенных в толстую косу. Удовлетворенно вздохнув, он снова откинулся на спинку своего кресла.
— Должно быть, это свободолюбие досталось вам от ваших индейских предков, а врожденные инстинкты, как известно, самые сильные, — заключил он. — Что ж, тем ценнее будет моя победа.
— Победа? — с тревогой переспросила Жанна, почувствовав внезапную опасность, и ее большие темно-карие глаза испуганной лани остановились на лице Сэнтина.
— Я чувствую в вас вызов, Жанна, — сказал он. — Даже не припомню, когда в последний раз я был так заинтригован. В вас есть что-то живое, дикое, и эта тончайшая аура, которая от вас исходит, заставляет пробуждаться мои агрессивные охотничьи инстинкты… — Его голос стал совсем тихим и каким-то вкрадчивым. — Вы не можете не видеть, что мы с вами — совсем разные люди. И у меня, в отличие от вас, нет никаких моральных принципов, которые мешали бы мне держать мою добычу в клетке, если мне этого хочется.
Жанна почувствовала, как краска прихлынула к ее щекам. Ей стоило огромного труда не поддаться панике и совладать со своими чувствами, и все-таки голос ее предательски дрожал, когда она сказала:
— Мне кажется, это из-за того, что я так неожиданно появилась здесь, у вас… Ну просто как снег на голову. Пройдет совсем немного времени, и вы убедитесь, что я — совершенно обычная девушка. За несколько дней я могу надоесть до смерти, а мне бы этого не хотелось, — добавила она, смущенно наклонив голову.
Сэнтин рассмеялся. Отчего-то ее слова развеселили его.
— Не думаю, чтобы вы мне быстро наскучили, — сказал он с вызывающе обольстительной улыбкой. — В моей практике это первый случай, когда женщина пытается очернить себя в моих глазах. Не-ет, дорогая моя Жанна, наше маленькое приключение может быть каким угодно — а я допускаю, что оно может даже ранить мое самолюбие, — но только не скучным!
Жанна, не в силах сдерживать нарастающую панику, вскочила на ноги.
— Вы совершенно правы: мы — совершенно разные люди, — взволнованно заговорила она. — Я знаю, что говорить со мной, смотреть на меня в эти первые минуты нашего знакомства вам может быть и интересно, и забавно, но из этого вовсе не следует, что так будет всегда. Скорее всего очень скоро мое общество надоест вам, я начну раздражать вас, и весь ваш интерес исчезнет, испарится в одно мгновение.
— Господи, как мне нравится смотреть на вас, когда вы двигаетесь! — рассеянно сказал Сэнтин, не отрывая взгляда от ее фигуры. — Так плавно, так грациозно, и вместе с тем — рационально. Я даже не знаю, с чем это сравнить… Разве что с музыкой?
Его взгляд снова скользнул по фигуре Жанны, задержался на лице, и она увидела, что в нем нет никакой поэтической отвлеченности, которая ей было почудилась.
— Я вовсе не рассчитываю, что вы будете развлекать меня достаточно долгое время, — напрямик сказал Сэнтин. — В конце концов, на вас свет клином не сошелся, а в последнее время любые занятия надоедают мне достаточно быстро. И все же что-то мне подсказывает, что вы можете развеять мою хандру. Мне придется пробыть в Кармеле еще около двух месяцев, и я на вас рассчитываю.
Жанна перестала расхаживать по ковру. Остановившись, она с недоумением повернулась к Сэнтину.
— О чем это вы? — медленно спросила она. — Или я вас не слишком хорошо поняла, или… Мне казалось, что мы говорим о судьбе заповедника для редких животных, а вы, похоже, пытаетесь втолковать мне, что хотите сделать меня своей новой пассией, как только ваша нынешняя любовница получит отставку. Так?
Вопрос прозвучал немного резче, чем хотелось Жанне, и она смутилась. Очевидно, это не укрылось от Сэнтина, так как он улыбнулся ей со сдержанным торжеством.
— Одно и другое связано гораздо теснее, чем вам кажется, — спокойно ответил Сэнтин. — Вы сказали, что взываете к моей доброте и щедрости, но если последнее качество во мне все же присутствует, — впрочем, в довольно ограниченном количестве, — то первое, увы, отсутствует напрочь! Сделка состоится, только если я смогу получить кое-что в обмен. В противном случае я боюсь, что несмотря на некоторое снижение налогов ваше предложение не будет представлять для меня никакого интереса… — Сэнтин сделал многозначительную паузу и закончил негромко: — К счастью, у вас есть кое-что, что меня по настоящему интересует.
— Секс? — напрямик спросила Жанна. При этом ее лицо на мгновение застыло, стало таким же сосредоточенным и напряженным, как у него.
— Я еще не решил, — отозвался Сэнтин. — Впрочем, не исключено, что в моих планах относительно вас постельный вопрос будет играть не последнюю роль. Откровенно говоря, делая вам это предложение, я не заглядывал вперед так далеко.
В его взгляде, скользящем по лицу Жанны, промелькнуло странное беспокойство, как будто он искал и не находил никакого отклика на свои слова. Жанна же молчала, потому что не знала, что говорят в подобных случаях.
— Черт, я еще ничего не знаю… — устало добавил Сэнтин. — Единственное, что мне известно наверняка, так это то, что я застрял здесь и буду вынужден «отдыхать», как выражается мой врач, до тех пор, пока мои силы не восстановятся полностью. Только тогда он снова разрешит мне работать. Между тем вынужденное безделье уже сейчас сводит меня с ума. Мне просто необходимо найти себе какое-то занятие, которое отвлекало бы меня все это время.
— И от скуки вы решили заняться мной? — тихо спросила Жанна. Она знала, что подобное предложение должно было вызвать в ней бурное негодование, даже протест. Ведь Сэнтин предлагал ей не что иное, как стать его игрушкой, с которой он будет развлекаться, пока не выздоровеет, а затем — выбросит за ненадобностью. И все же она не могла позволить себе выразить свое возмущение — слишком многое было поставлено для нее на карту. Да и если говорить откровенно, то никакого особенного возмущения она почему-то не чувствовала.
Сэнтин кивнул и смерил ее мрачным взглядом.
— Я, кажется, уже говорил, что у меня никогда не было домашнего животного. Теперь я решил попробовать, что это такое… ненадолго, быть может на месяц или около того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64