Казалось, что мистер Падд не заметил моего движения. По крайней мере, он никак этого не проявил, но я почувствовал, как что-то в его отношении ко мне изменилось: словно у «черной вдовы», которая считала, что загнала в угол безобидного жука, а и из угла в глаза ей глянула разъяренная оса.
Его пиджак натянулся, когда рука зашевелилась, и я заметил рукоятку пистолета под тканью.
— Пожалуй, я бы предпочел, чтобы вы ушли, — спокойно заметил я.
— Очень жаль, мистер Паркер, но наши личные предпочтения не имеют сейчас никакого значения, — улыбка исчезла, и рот мистера Падда сложился в гримасу преувеличенной скорби. — Искренне говоря, я предпочел бы вообще здесь не появляться. Это неприятная обязанность, но, боюсь, это вы своими непродуманными действиями вынудили меня появиться здесь.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Я говорю о том, что вы домогаетесь господина Парагона, дискредитируете работу солидной организации, которую он представляет, пытаетесь связать с ней гибель некой молодой особы. Братство — религиозная структура, ее права определены нашей Конституцией. Вы имеете представление о Конституции, мистер Паркер? Вы ведь слышали о первой поправке к Конституции, ведь так?
Во время всей речи тон голоса Падда оставался спокойно-увещевательным. Он разговаривал со мной, словно родитель с трудным ребенком. Мысленно я отметил, что к определениям Падда, помимо «вызывающий страх», «подобный премыкающемуся или паукообразному» следует добавить «покровительственный».
— Несомненно, а так же о второй поправке. Видимо, вы тоже о ней слышали.
Я вытащил руку из-под газеты и наставил на него оружие. Мне было приятно, что моя рука не дрожала.
— Вот это весьма неприятно, господин Паркер, — заметил он обиженным тоном.
— Согласен, мистер Падд. Мне не нравится, когда ко мне домой приходят вооруженные люди или следят за мной, когда я занимаюсь своими делами. Это некультурно, я от этого нервничаю.
Падд сглотнул слюну, вытащил руки из пиджака и развел их в стороны:
— У меня не было намерений причинить вам вред, но слуги Господни окружены врагами.
— Господь наверняка защитит вас понадежнее, чем любое оружие.
— Бог помогает тому, кто и сам о себе заботится, господин Паркер, — ответил он.
— Не думаю, чтобы Создатель одобрял вторжения в чужие дома, — заметил я, и брови мистера Падда чуть приподнялись.
— Вы меня в чем-то обвиняете?
— А вы не хотите кое в чем сознаться?
— Только не вам, мистер Паркер, только не вам.
И снова его пальцы зашевелились, заплясали в воздухе, однако сейчас в движениях появилась какая-то осмысленность, и я задумался, что бы это могло означать. Только когда я услышал звук открываемой двери машины и силуэт женщины показался на лужайке, я понял. Я встал, быстро сделал шаг назад, поднял пистолет на уровень плеч и, удерживая его обеими руками, прицелился в верхнюю часть туловища Падда.
Женщина приближалась со стороны его левого плеча. Она молчала, держа руку в кармане короткого черного пальто. У нее было очень бледное лицо, безо всякого макияжа. Черная юбка в складку почти до щиколоток, простая белая блузка с расстегнутым воротом, вокруг шеи черный шарф — во всем ее виде было что-то исключительно отталкивающее, некое уродство, которое словно сочилось из пор и заливало всю кожу. Нос на этом лице казался слишком тонким, глаза — слишком большими, брови — белесыми, губы чересчур вывернутыми. Подбородок почти не выделялся, он как-то сразу переходил в складки кожи на шее. Лицо было совершенно бесстрастным и неподвижным.
Мистер Падд слегка повернул голову к женщине, но продолжал смотреть на меня.
— Дорогая, мне кажется, господин Паркер нас боится.
Выражение лица женщины не изменилось, она продолжала идти вперед.
— Прикажи ей вернуться назад, — мягко сказал я, но на всякий случай сам сделал шаг назад.
— Или? — преувеличенно мягко переспросил Падд. — Ведь вы же не убьете нас, мистер Паркер?
Но он все же сделал жест пальцами левой руки, и женщина остановилась.
Если у мистера Падда были внимательные глаза, флер доброжелательности лишь прикрывал их истинную злобность, то у его напарницы глаза были точно у куклы — блестящие и ничего не выражающие. Они уставились на меня, и я понял, что, несмотря на пистолет в моих руках, в опасности именно я.
— Медленно вытащи руку из пальто, — приказал я ей, наводя пистолет то на нее, то на мужчину, стараясь удерживать каждого из них на мушке. — И было бы неплохо, чтобы в ней ничего не было. Она не шевельнулась, пока Падд кивком не подтвердил приказание:
— Делай как он говорит.
Она не сразу подчинилась, осторожно, но безо всякого страха вытащила руку из-под пальто.
— А теперь, мистер Падд, говорите, кто вы такой на самом деле?
— Я представляю Братство. По его поручению я обращаюсь к вам с просьбой прекратить свое участие в этом деле.
— А если нет?
— Тогда нам придется перейти к другим мерам. Мы можем привлечь вас к продолжительному по времени и очень дорогостоящему судебному процессу, мистер Паркер. У нас очень хорошие юристы. Естественно, это только один из возможных вариантов. Есть и другие.
На этот раз угроза прозвучала отчетливо.
— Я не вижу причин для конфликта, — ответил я, подражая его манерам и интонациям. — Я просто хочу установить, что случилось с Грэйс Пелтье, и полагаю, что мистер Парагон мог бы мне в этом посодействовать.
— Мистер Парагон занят делами Божьими.
— Ну да — дел натворить, прихожан обобрать.
— Вы дерзкий человек, мистер Паркер. Господин Парагон — слуга Божий.
— Видимо, и Богу сейчас трудно подобрать себе приличных слуг.
Раздался странный шипящий звук, сопровождающий вырвавшуюся агрессию, которую я кожей ощущал в этом странном человеке, но все же продолжил:
— Если Парагон поговорит со мной и ответит на мои вопросы, я оставлю его в покое. Живи сам и дай жить другим — такой мой девиз.
Я улыбнулся, но не получил в ответ никакого знака доброжелательности.
— Со всем моим уважением, я бы не поверил, что это ваш девиз, — рот Падда открылся чуть шире, и он почти выплюнул:
— Вам это совсем не подходит.
Я махнул пистолетом:
— Убирайтесь из моего двора, мистер Падд, и забирайте эту «болтушку» с собой.
Это было ошибкой. Женщина рядом с ним метнулась влево, как будто намереваясь достать меня, ее левая рука стала твердой, как клюв ястреба, а правая скрылась под пальто. Я молниеносно опустил пистолет и выстрелил Падду под ноги. Взметнулся фонтанчик земли, птицы с шумом взлетели с соседних деревьев. Его рука метнулась и перехватила руку женщины.
— Дорогая, сними свой шарф, — произнес он, не сводя с меня глаз.
Женщина помедлила, потом развязала черный шарф и неуверенно стянула его левой рукой. Ее обнажившаяся шея оказалась покрытой жуткими шрамами, бледно-розовые рубцы были настолько отвратительны, что оставить их неприкрытыми означало бы притягивать взгляды всех подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Его пиджак натянулся, когда рука зашевелилась, и я заметил рукоятку пистолета под тканью.
— Пожалуй, я бы предпочел, чтобы вы ушли, — спокойно заметил я.
— Очень жаль, мистер Паркер, но наши личные предпочтения не имеют сейчас никакого значения, — улыбка исчезла, и рот мистера Падда сложился в гримасу преувеличенной скорби. — Искренне говоря, я предпочел бы вообще здесь не появляться. Это неприятная обязанность, но, боюсь, это вы своими непродуманными действиями вынудили меня появиться здесь.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Я говорю о том, что вы домогаетесь господина Парагона, дискредитируете работу солидной организации, которую он представляет, пытаетесь связать с ней гибель некой молодой особы. Братство — религиозная структура, ее права определены нашей Конституцией. Вы имеете представление о Конституции, мистер Паркер? Вы ведь слышали о первой поправке к Конституции, ведь так?
Во время всей речи тон голоса Падда оставался спокойно-увещевательным. Он разговаривал со мной, словно родитель с трудным ребенком. Мысленно я отметил, что к определениям Падда, помимо «вызывающий страх», «подобный премыкающемуся или паукообразному» следует добавить «покровительственный».
— Несомненно, а так же о второй поправке. Видимо, вы тоже о ней слышали.
Я вытащил руку из-под газеты и наставил на него оружие. Мне было приятно, что моя рука не дрожала.
— Вот это весьма неприятно, господин Паркер, — заметил он обиженным тоном.
— Согласен, мистер Падд. Мне не нравится, когда ко мне домой приходят вооруженные люди или следят за мной, когда я занимаюсь своими делами. Это некультурно, я от этого нервничаю.
Падд сглотнул слюну, вытащил руки из пиджака и развел их в стороны:
— У меня не было намерений причинить вам вред, но слуги Господни окружены врагами.
— Господь наверняка защитит вас понадежнее, чем любое оружие.
— Бог помогает тому, кто и сам о себе заботится, господин Паркер, — ответил он.
— Не думаю, чтобы Создатель одобрял вторжения в чужие дома, — заметил я, и брови мистера Падда чуть приподнялись.
— Вы меня в чем-то обвиняете?
— А вы не хотите кое в чем сознаться?
— Только не вам, мистер Паркер, только не вам.
И снова его пальцы зашевелились, заплясали в воздухе, однако сейчас в движениях появилась какая-то осмысленность, и я задумался, что бы это могло означать. Только когда я услышал звук открываемой двери машины и силуэт женщины показался на лужайке, я понял. Я встал, быстро сделал шаг назад, поднял пистолет на уровень плеч и, удерживая его обеими руками, прицелился в верхнюю часть туловища Падда.
Женщина приближалась со стороны его левого плеча. Она молчала, держа руку в кармане короткого черного пальто. У нее было очень бледное лицо, безо всякого макияжа. Черная юбка в складку почти до щиколоток, простая белая блузка с расстегнутым воротом, вокруг шеи черный шарф — во всем ее виде было что-то исключительно отталкивающее, некое уродство, которое словно сочилось из пор и заливало всю кожу. Нос на этом лице казался слишком тонким, глаза — слишком большими, брови — белесыми, губы чересчур вывернутыми. Подбородок почти не выделялся, он как-то сразу переходил в складки кожи на шее. Лицо было совершенно бесстрастным и неподвижным.
Мистер Падд слегка повернул голову к женщине, но продолжал смотреть на меня.
— Дорогая, мне кажется, господин Паркер нас боится.
Выражение лица женщины не изменилось, она продолжала идти вперед.
— Прикажи ей вернуться назад, — мягко сказал я, но на всякий случай сам сделал шаг назад.
— Или? — преувеличенно мягко переспросил Падд. — Ведь вы же не убьете нас, мистер Паркер?
Но он все же сделал жест пальцами левой руки, и женщина остановилась.
Если у мистера Падда были внимательные глаза, флер доброжелательности лишь прикрывал их истинную злобность, то у его напарницы глаза были точно у куклы — блестящие и ничего не выражающие. Они уставились на меня, и я понял, что, несмотря на пистолет в моих руках, в опасности именно я.
— Медленно вытащи руку из пальто, — приказал я ей, наводя пистолет то на нее, то на мужчину, стараясь удерживать каждого из них на мушке. — И было бы неплохо, чтобы в ней ничего не было. Она не шевельнулась, пока Падд кивком не подтвердил приказание:
— Делай как он говорит.
Она не сразу подчинилась, осторожно, но безо всякого страха вытащила руку из-под пальто.
— А теперь, мистер Падд, говорите, кто вы такой на самом деле?
— Я представляю Братство. По его поручению я обращаюсь к вам с просьбой прекратить свое участие в этом деле.
— А если нет?
— Тогда нам придется перейти к другим мерам. Мы можем привлечь вас к продолжительному по времени и очень дорогостоящему судебному процессу, мистер Паркер. У нас очень хорошие юристы. Естественно, это только один из возможных вариантов. Есть и другие.
На этот раз угроза прозвучала отчетливо.
— Я не вижу причин для конфликта, — ответил я, подражая его манерам и интонациям. — Я просто хочу установить, что случилось с Грэйс Пелтье, и полагаю, что мистер Парагон мог бы мне в этом посодействовать.
— Мистер Парагон занят делами Божьими.
— Ну да — дел натворить, прихожан обобрать.
— Вы дерзкий человек, мистер Паркер. Господин Парагон — слуга Божий.
— Видимо, и Богу сейчас трудно подобрать себе приличных слуг.
Раздался странный шипящий звук, сопровождающий вырвавшуюся агрессию, которую я кожей ощущал в этом странном человеке, но все же продолжил:
— Если Парагон поговорит со мной и ответит на мои вопросы, я оставлю его в покое. Живи сам и дай жить другим — такой мой девиз.
Я улыбнулся, но не получил в ответ никакого знака доброжелательности.
— Со всем моим уважением, я бы не поверил, что это ваш девиз, — рот Падда открылся чуть шире, и он почти выплюнул:
— Вам это совсем не подходит.
Я махнул пистолетом:
— Убирайтесь из моего двора, мистер Падд, и забирайте эту «болтушку» с собой.
Это было ошибкой. Женщина рядом с ним метнулась влево, как будто намереваясь достать меня, ее левая рука стала твердой, как клюв ястреба, а правая скрылась под пальто. Я молниеносно опустил пистолет и выстрелил Падду под ноги. Взметнулся фонтанчик земли, птицы с шумом взлетели с соседних деревьев. Его рука метнулась и перехватила руку женщины.
— Дорогая, сними свой шарф, — произнес он, не сводя с меня глаз.
Женщина помедлила, потом развязала черный шарф и неуверенно стянула его левой рукой. Ее обнажившаяся шея оказалась покрытой жуткими шрамами, бледно-розовые рубцы были настолько отвратительны, что оставить их неприкрытыми означало бы притягивать взгляды всех подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97