– Полагаю, после такого обилия разговоров вы бы не отказались от чего-нибудь прохладительного. Не хотите ли шампанского?
Что и говорить, не самый оригинальный способ знакомства, но, увидев в ответ легкую приветливую улыбку, Шейн решил, что метод сработал.
– Благодарю вас. – Блисс приняла у него из рук изящный бокал и отпила глоток. Ощущение сверкающего солнечного света помогло рассеять мерзкий осадок от недавнего разговора. – Наверное, я произвожу странное впечатление?
– Вы? – удивился он.
– Понимаю, что вести деловые переговоры на званом вечере – никуда не годится. Даже в Америке. А уж в Париже… – Она передернула плечами. – Дурной тон, да и только.
– Возможно. – Он не стал спорить. – Но, по-моему, на вас здесь никто не в обиде.
– Да, хозяева были со мной на редкость обходительны, несмотря на столь многочисленные нарушения этикета с моей стороны. Впрочем, – она усмехнулась, – обходительность в кошелек не положишь.
Тогда он протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до мочки ее уха. Поблескивавший там бриллиант был поистине превосходен – размером не меньше карата, чистейшей воды и отливал голубизной.
– Не похоже, что вам приходится ежедневно заботиться о хлебе насущном.
Блисс с усилием подавила дрожь, невольно пробежавшую от этого легчайшего прикосновения, по спине точно искра проскочила.
– Кому же из нас не приходится? Моя специальность – антиквариат, я держу магазинчик в Новом Орлеане, он называется «Обретенный клад», и в моем бизнесе, чтобы заработать, надо сначала хорошенькопотратиться. При нынешней высокой конкуренции очень важно уметь добывать уникальные вещи, к тому же высокого качества. Потому-то я так довольна нынешним уловом. Да-да, эта поездка выдалась на редкость удачной. – Вернее, была таковой, покуда я, как на грех, не наткнулась на Алана, подумала она. – Хотя, пожалуй, мой бухгалтер будет не в восторге, когда увидит, насколько я превысила кредит. Я очень старалась свести расходы к минимуму, но здесь все так невообразимо дорого, а я, увы, в этом смысле начисто лишена самодисциплины.
Тебе ее не хватает даже на то, чтобы держать язык за зубами, мысленно одернула она себя. Всю жизнь была болтушкой, особенно когда нервничала. А сейчас, под странным взглядом этих синих глаз, точно проникающих в самые глубины ее души, Блисс чувствовала себя не в своей тарелке.
– А знаете, когда-то Хемингуэй, живя в Париже, писал о превосходных обедах на двоих, с вином, и всего за двадцать франков. Конечно, с тех пор многое изменилось. Теперь простой бутерброд с сыром стоит чуть ли не втрое дороже. – Шейн перехватил ее жадный взгляд в сторону застеленного белоснежной камчатной скатертью стола, украшенного величественными канделябрами. Выставленных на нем изысканных кушаний хватило бы, чтобы накормить наполеоновскую армию. – Но, кажется, тут гостям предлагается неплохая закуска, – заметил он.
– О да! Боюсь только, что, стоит мне начать есть, я уже не смогу остановиться и наемся, как грузчик, – шумно вздохнула она, тряхнув червонно-золотыми кольцами волос. – Вот француженки – те никогда не едят. Все время видишь, как они сидят за столиками в уличных кафе, такие стройные и элегантные, перед ними стоит тарелочка, но ни разу – ни разу! – они не откусят и кусочка. Подозреваю, что здесь это преследуется по закону. – Американка бегло обвела взглядом зал и вновь остановилась на столе, ломящемся от яств. – А вот я сейчас, кажется, способна кого-нибудь убить за кусок бифштекса.
– А что, если мы нагрузим закусками мою тарелку, выйдем на террасу и вы сможете без помех съесть все, что вам захочется?
Она благодарно улыбнулась, по-детски озорно сверкнув на него глазами, и Шейну вновь подумалось: не знай он наверняка, в жизни бы не поверил, что за этой веселой и простодушной повадкой может скрываться хоть грамм коварства.
– Это так любезно с вашей стороны! Вообще-то я не люблю одалживаться, но так получилось, что со вчерашнего дня у меня маковой росинки во рту не было, и я просто умираю с голоду, точно узница Бастилии. – Она перевела дух. – Не пойму, зачем я все это вам рассказываю. Я ведь даже не знаю, кто вы…
– Мое имя – Шейн Бруссар. – На самом деле то была девичья фамилия его матери, пускай и не совсем французская, но их семья вела происхождение от французских креолов штата Луизиана. Однако здесь, на парижском рауте, это звучало вполне подходяще.
– А меня зовут Блисс, Блисс Форчен. – Она протянула руку, и, взяв ее, Шейн ощутил внезапный удар током. Вздрогнув, он едва не выронил бокал.
Глаза женщины расширились, и, обхватив ее запястье, Шейн уловил участившееся биение ее пульса.
– Это ковер… статическое электричество… – пробормотала она, явно не желая признавать очевидный факт, что сексуальная энергия тоже может выражаться в киловаттах.
– Разумеется, – кивнул он, медленно скользя взглядом по ее лицу и останавливаясь на губах.
Так они стояли, глядя друг на друга, и Шейну пришлось напомнить самому себе, что Блисс Форчен – всего лишь его очередное оперативное задание, ни больше ни меньше. Задание, которое он намерен выполнить так же успешно, как и все предыдущие. Задание, в результате которого молодой леди суждено оказаться пусть не в Бастилии, но уж точно в какой-нибудь симпатичной федеральной тюрьме Соединенных Штатов.
– Ну так что? Приступим? – Доверительное выражение его глаз побуждало услышать в этом предложении нечто большее, чем приглашение к ужину. Но, постаравшись убедить себя, что флирт для парижан – дело обычное, ни к чему не обязывающее и что именно французы придумали выражение «любовь с первого взгляда», Блисс решила, отбросив страхи, просто наслаждаться нынешним вечером и впечатлением, которое она, видимо, произвела на столь шикарного мужчину.
– И немедленно!
– Да, а как же ваш друг? – как бы спохватившись, спросил Шейн, окидывая взглядом зал.
– Какой друг? – не поняла она. – Ах, Алан? Вот уж нет! Всего-навсего призрак из прежней, замужней жизни.
– Вот как… Понимаю.
– Приятно иметь дело с понимающим собеседником, – сухо отреагировала она.
Много раз стараясь понять, что же замечательного могла найти она в Алане Форчене, Блисс пришла к неутешительному выводу: она была совершенно слепа. Вместо того чтобы трезво взглянуть на вещи, она позволила ослепить себя мишурным блеском, прельститься тем фальшивым ореолом, которым окружил себя этот человек. Впрочем, к чему отравлять нынешнюю столь удачную поездку воспоминаниями о незадавшейся семейной жизни? Блисс решительно направилась к столу. Шейн двинулся за ней.
Он с удовольствием обвел глазами плавный изгиб ее бедер, подчеркнутый коротким белым платьем, и не испытал при этом ни малейших угрызений совести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45