И все же что-то похожее на чувство долга удерживало его.
– Верь, Блисс, на этот раз я тебя не дурачил, – тяжело бросил он, полуобернувшись. – Дело и впрямь идет о жизни и смерти.
С этими словами он спешно покинул магазин. Растерянно наблюдая, как он почти бегом пересекает улицу, виновница разгоревшегося скандала не заметила тревожных взглядов, которыми обменялись братья О'Мэлли.
– О чем это он? – спросил ее Майкл.
– Не знаю, – предпочла не вдаваться в подробности Блисс.
Скверно, что Майкл начал интересоваться аферами, в которые пытается впутать ее этот пройдоха. Нестерпимо думать, что оба они – и Майкл, и Шейн – могут узнать, что Алан даже приписывает бывшей жене кражу какого-то ожерелья. Из того сумбура, что поведала Зельда, Блисс смутно поняла одно: кто-то похитил какие-то поддельные драгоценности. Но при чем здесь она? Весь затеянный Аланом сыр-бор показался ей гнусным, но отнюдь не серьезным делом. Очередная авантюра. Лучше держаться подальше от его темных дел.
– Да, но он сказал, что это вопрос жизни и смерти, – возразил Шейн.
– Алан вечно все преувеличивает, – как можно ослепительнее улыбнулась Блисс. – До сих пор не могу понять, как я могла увлечься подобным субъектом. – Стараясь поскорее отвлечься от щекотливой темы, она поднялась на цыпочки и поцеловала Майкла в шею. – И пусть меня сочтут кровожадной, мне ужасно понравилось выражение его лица, когда вы грозили его пристрелить. От души вам благодарна!
В ответ Майкл улыбнулся, но глаза оставались серьезными.
– Не стоит благодарности.
– И вы тоже были неподражаемы, – обернулась она к Шейну.
Блисс и его собралась чмокнуть в шею, но, опередив ее, он вдруг наклонился и прильнул губами к ее губам. Разумеется, по праву победителя. У Блисс голова пошла кругом.
– Это тоже запишите на мой счет, – бросил он, когда к обоим вернулось дыхание, горячее и прерывистое.
– А мне казалось, вы собираетесь ехать на аукцион в Новую Иберию! – раздался от двери голос, который не мог принадлежать никому иному, кроме вездесущей Лайлы.
– Собираемся, – сдержанно ответила хозяйка, проклиная свою дурацкую способность заливаться краской по любому поводу. – Кстати, если не отправимся сию же минуту, то безнадежно опоздаем. – Перешагнув через перекатывающийся под ногами железный шлем, уже на выходе она обернулась и обнаружила, что Шейн вовсе не собирается следовать за ней. – Разве вы не едете?
Но тот невольно застыл, любуясь ее легкой походкой, ладными движениями соблазнительных бедер. Когда он успел сделаться таким мазохистом? Будь это какая-то другая женщина, она бы уже несколько дней назад оказалась в его жарких объятиях. Да что там – еще в ту первую ночь в Париже! Это не составило бы ему большого труда. Несколько долгих, проникновенных поцелуев, немного утонченной ласки, толика нежных слов на ухо…
Та часть его натуры, которая всегда стремилась к быстрейшему завершению каждой операции, неустанно напоминала, что было бы гораздо легче держать Блисс в поле зрения, если бы они спали вместе, проводили бы под одной крышей не только дни, но и ночи.
Но одновременно непонятный, неведомый ему доселе иностранец, поселившийся внутри, продолжал делать все, дабы убедить хозяина, что этот случай – особый. Что Блисс – из другой породы. Что с такими жизнь не сталкивала его прежде. Да, скорее всего, она – гнусная воровка, и появление в магазинчике ее бывшего мужа служит тому дополнительной уликой… И все же… и все же ни одна женщина до сих пор не имела над ним подобной власти и так не путала его планы!
Он чувствовал, что ему важно не просто переспать с ней… Но, не привыкший к постижению сложностей внутреннего мира, Шейн не мог понять, что с ним происходит.
– Иду, – отозвался он, отметая прочь неудобные, терзающие разум и сердце вопросы.
Майкл и Лайла задумчиво наблюдали, как парочка пересекала людную улицу, пробираясь к машине, и как при этом Шейн небрежно обнял Блисс, по-хозяйски положив руку ей на бедро, затянутое в шелк.
– Не пойму, в чем тут дело, – покачала головой Лайла.
– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, – пожал плечами Майкл, пристально глядя вслед красному «ягуару», увозящему дорогих для него людей.
По мере удаления от города и приближения к заболоченной пойме на глаза им все чаще стали попадаться яркие пятна недавно возникших ресторанчиков – центров быстрого питания, с неимоверной быстротой растиражированных по всему миру. Шейн с грустью отмечал, как изменился после его отъезда город.
Но главное, что-то изменилось в нем самом. Он уже не был тем юношей из штата Луизиана, что десять лет назад покинул родные места в поисках захватывающих интриг и авантюр, мечтая разнообразить пресное существование. В те наивные и благословенные дни вся жизнь представлялась одним сплошным, увлекательным праздником, волшебной страной Оз!
Но в последнее время Шейн начал подозревать, что превратился в пресытившегося, бесстрастного коллекционера, в умозрительного собирателя приключений, городов и женских типов, подобного туристам-отпускникам, привозящим из поездок сувенирные майки, изделия кустарных промыслов и прочие безделушки.
А потом он имел неосторожность прогуляться по ночному Парижу с женщиной, которая, сама того не ведая, заставила Шейна обратить внимательный взгляд на его предыдущую жизнь, спросить себя, чем же он, собственно, стал на этом свете. И чем собирается быть в дальнейшем…
– До чего поразителен этот край, – бормотала Блисс, обращаясь, скорее, сама к себе, по мере того как они все дальше углублялись в насыщенные влагой, болотистые земли. Эти края, несмотря на всю их дикость и неухоженность, завораживали красотой. Цивилизация и все привычные удобства больших городов остались далеко позади.
Шейн откинул верх своей спортивной машины. Ворвавшийся ветер принес волнующие ароматы сахарного тростника, кипарисов и влажных зеленых лишайников. Запахи эти смешивались с пряным духом жухлой, опаленной солнцем травы, устилавшей склоны живописных глинистых канав по обочинам дороги.
– Да, это совсем другой мир, – согласился он, проезжая мимо двух пирог с мальчиками-подростками и вспоминая с щемящим чувством о мальчишеских вылазках, когда они с Рорком и Майклом тоже расставляли на протоках сети и бредни.
– А вам приходилось бывать здесь раньше?
– Да… случалось… – сухо и односложно отвечал он. Упаси его Бог от подробностей.
– Мой дедушка – француз, унаследовал дом своих родителей здесь, в заболоченной дельте, в городке Байу-Теш. Самые дорогие воспоминания моего детства связаны с каникулами, проведенными в этих местах, – сказала она.
Да, слишком многое на поверку их объединяет, думал Шейн. Даже детство, проведенное в одних и тех же местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Верь, Блисс, на этот раз я тебя не дурачил, – тяжело бросил он, полуобернувшись. – Дело и впрямь идет о жизни и смерти.
С этими словами он спешно покинул магазин. Растерянно наблюдая, как он почти бегом пересекает улицу, виновница разгоревшегося скандала не заметила тревожных взглядов, которыми обменялись братья О'Мэлли.
– О чем это он? – спросил ее Майкл.
– Не знаю, – предпочла не вдаваться в подробности Блисс.
Скверно, что Майкл начал интересоваться аферами, в которые пытается впутать ее этот пройдоха. Нестерпимо думать, что оба они – и Майкл, и Шейн – могут узнать, что Алан даже приписывает бывшей жене кражу какого-то ожерелья. Из того сумбура, что поведала Зельда, Блисс смутно поняла одно: кто-то похитил какие-то поддельные драгоценности. Но при чем здесь она? Весь затеянный Аланом сыр-бор показался ей гнусным, но отнюдь не серьезным делом. Очередная авантюра. Лучше держаться подальше от его темных дел.
– Да, но он сказал, что это вопрос жизни и смерти, – возразил Шейн.
– Алан вечно все преувеличивает, – как можно ослепительнее улыбнулась Блисс. – До сих пор не могу понять, как я могла увлечься подобным субъектом. – Стараясь поскорее отвлечься от щекотливой темы, она поднялась на цыпочки и поцеловала Майкла в шею. – И пусть меня сочтут кровожадной, мне ужасно понравилось выражение его лица, когда вы грозили его пристрелить. От души вам благодарна!
В ответ Майкл улыбнулся, но глаза оставались серьезными.
– Не стоит благодарности.
– И вы тоже были неподражаемы, – обернулась она к Шейну.
Блисс и его собралась чмокнуть в шею, но, опередив ее, он вдруг наклонился и прильнул губами к ее губам. Разумеется, по праву победителя. У Блисс голова пошла кругом.
– Это тоже запишите на мой счет, – бросил он, когда к обоим вернулось дыхание, горячее и прерывистое.
– А мне казалось, вы собираетесь ехать на аукцион в Новую Иберию! – раздался от двери голос, который не мог принадлежать никому иному, кроме вездесущей Лайлы.
– Собираемся, – сдержанно ответила хозяйка, проклиная свою дурацкую способность заливаться краской по любому поводу. – Кстати, если не отправимся сию же минуту, то безнадежно опоздаем. – Перешагнув через перекатывающийся под ногами железный шлем, уже на выходе она обернулась и обнаружила, что Шейн вовсе не собирается следовать за ней. – Разве вы не едете?
Но тот невольно застыл, любуясь ее легкой походкой, ладными движениями соблазнительных бедер. Когда он успел сделаться таким мазохистом? Будь это какая-то другая женщина, она бы уже несколько дней назад оказалась в его жарких объятиях. Да что там – еще в ту первую ночь в Париже! Это не составило бы ему большого труда. Несколько долгих, проникновенных поцелуев, немного утонченной ласки, толика нежных слов на ухо…
Та часть его натуры, которая всегда стремилась к быстрейшему завершению каждой операции, неустанно напоминала, что было бы гораздо легче держать Блисс в поле зрения, если бы они спали вместе, проводили бы под одной крышей не только дни, но и ночи.
Но одновременно непонятный, неведомый ему доселе иностранец, поселившийся внутри, продолжал делать все, дабы убедить хозяина, что этот случай – особый. Что Блисс – из другой породы. Что с такими жизнь не сталкивала его прежде. Да, скорее всего, она – гнусная воровка, и появление в магазинчике ее бывшего мужа служит тому дополнительной уликой… И все же… и все же ни одна женщина до сих пор не имела над ним подобной власти и так не путала его планы!
Он чувствовал, что ему важно не просто переспать с ней… Но, не привыкший к постижению сложностей внутреннего мира, Шейн не мог понять, что с ним происходит.
– Иду, – отозвался он, отметая прочь неудобные, терзающие разум и сердце вопросы.
Майкл и Лайла задумчиво наблюдали, как парочка пересекала людную улицу, пробираясь к машине, и как при этом Шейн небрежно обнял Блисс, по-хозяйски положив руку ей на бедро, затянутое в шелк.
– Не пойму, в чем тут дело, – покачала головой Лайла.
– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, – пожал плечами Майкл, пристально глядя вслед красному «ягуару», увозящему дорогих для него людей.
По мере удаления от города и приближения к заболоченной пойме на глаза им все чаще стали попадаться яркие пятна недавно возникших ресторанчиков – центров быстрого питания, с неимоверной быстротой растиражированных по всему миру. Шейн с грустью отмечал, как изменился после его отъезда город.
Но главное, что-то изменилось в нем самом. Он уже не был тем юношей из штата Луизиана, что десять лет назад покинул родные места в поисках захватывающих интриг и авантюр, мечтая разнообразить пресное существование. В те наивные и благословенные дни вся жизнь представлялась одним сплошным, увлекательным праздником, волшебной страной Оз!
Но в последнее время Шейн начал подозревать, что превратился в пресытившегося, бесстрастного коллекционера, в умозрительного собирателя приключений, городов и женских типов, подобного туристам-отпускникам, привозящим из поездок сувенирные майки, изделия кустарных промыслов и прочие безделушки.
А потом он имел неосторожность прогуляться по ночному Парижу с женщиной, которая, сама того не ведая, заставила Шейна обратить внимательный взгляд на его предыдущую жизнь, спросить себя, чем же он, собственно, стал на этом свете. И чем собирается быть в дальнейшем…
– До чего поразителен этот край, – бормотала Блисс, обращаясь, скорее, сама к себе, по мере того как они все дальше углублялись в насыщенные влагой, болотистые земли. Эти края, несмотря на всю их дикость и неухоженность, завораживали красотой. Цивилизация и все привычные удобства больших городов остались далеко позади.
Шейн откинул верх своей спортивной машины. Ворвавшийся ветер принес волнующие ароматы сахарного тростника, кипарисов и влажных зеленых лишайников. Запахи эти смешивались с пряным духом жухлой, опаленной солнцем травы, устилавшей склоны живописных глинистых канав по обочинам дороги.
– Да, это совсем другой мир, – согласился он, проезжая мимо двух пирог с мальчиками-подростками и вспоминая с щемящим чувством о мальчишеских вылазках, когда они с Рорком и Майклом тоже расставляли на протоках сети и бредни.
– А вам приходилось бывать здесь раньше?
– Да… случалось… – сухо и односложно отвечал он. Упаси его Бог от подробностей.
– Мой дедушка – француз, унаследовал дом своих родителей здесь, в заболоченной дельте, в городке Байу-Теш. Самые дорогие воспоминания моего детства связаны с каникулами, проведенными в этих местах, – сказала она.
Да, слишком многое на поверку их объединяет, думал Шейн. Даже детство, проведенное в одних и тех же местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45