Ну, а Калифорния? Она еще не исчезла под водой?
– Нет. Но вот-вот будет землетрясение.
Она рассмеялась.
– Приятно знать, что хоть что-то осталось по-прежнему… Ну, а бездомные? И леса?
– Союз государственных и частных предприятий в двадцать первом веке решил проблему бездомных, – сообщил Старбак. – А вот леса, к сожалению, исчезли. Сначала их выращивали, но потом это стало слишком дорого, и дерево заменили другими высококачественными соединениями.
– Ох, отвратительно. – Она покачала головой. – Ну, ладно, нужно просто изменить будущее, – решила она. – А женщины-президента еще не было?
– Пятеро.
– Вот так здорово. А как там «Янки Нью-Йорка»? Все еще в загоне?
– Боюсь, что так, черт возьми. Но у них новый босс, так что почитатели не теряют надежды, – славировал Старбак, чтобы вызвать улыбку на ее лице. И не без успеха.
– Как все это удивительно. – Она покачала головой и обвела медленным взглядом его лицо, как будто навеки запоминая черты. – Никогда, ни за что бы не поверила, что буду лежать в постели с сарнианским астрофизиком. – Еще одна мысль пришла ей в голову. – А твое имя? Оно настоящее? – Ей неприятно было думать, что в пылу страсти она выкрикивала чужое имя.
– Мое, – заверил ее Старбак. – При рождении меня назвали Брэм Валдериан. Валдериан – семейное имя. Однако по достижении мужчиной зрелости ему предлагают выбрать имя, которое кажется ему созвучным философской основе его жизни.
– Поэтому ты и выбрал имя Старбак – потому что ты астрофизик и изучаешь звезды?
– Частично – да. Но по большей части из-за нескольких маминых книг, прочитанных в юности.
– Каких книг?
– «Остров сокровищ» и «Капитан Блад». И в какой-то степени – «Питер Пэн». Я обожал читать о приключениях земных морских разбойников. Они напоминали мне о космических пиратах, рыскающих по нашей галактике.
– Эти книги – сплошная романтическая чепуха, – возразила она, сочтя это своим долгом.
– Верно. Но вопреки разуму что-то такое в жизни этих корсаров меня притягивало.
– Может, как раз потому, что они противоречат разуму. В разумном обществе они были бы мятежниками. Может, ты и имя выбрал, именно выражая скрытое чувство разочарования.
Он пригладил ей волосы и привлек ее поближе.
– Откуда ты так хорошо знаешь меня? – пробормотал он.
Она приподняла голову и улыбнулась.
– Все очень просто. Я люблю тебя. А еще, – напомнила она, – я, кажется, умею читать твои мысли.
– Можешь сказать, о чем я сейчас думаю?
Она не спешила, притворяясь, что всматривается в самую глубину его немигающих глаз.
– Ты хочешь заняться со мной любовью.
– Прекрасно.
– Угадать было не сложно, – мягко рассмеялась она. И скользнула рукой под простыню, прикрывающую его до половины. – Поскольку твой сарнианский мозг все время посылает сообщение твоему очень земному телу.
Смеясь, она отшвырнула простыню и прижалась к нему. Очень долго им обоим не нужны были никакие слова.
НА ЖЕМЧУЖНО-СЕРОМ НЕБЕ начинала загораться заря. Невозможно поверить, что пролетело почти двадцать четыре часа. Старбак и Черити сидели за кухонным столом и следили за семейством оленей, которое лакомилось вынесенным для них куском соли.
– В газете говорится, что сегодня сизигия, – пробормотала Черити.
Во время этой долгой, переполненной любовью ночи Старбак объяснил ей теорию Дилана, что наступающий «парад планет» – оптимальное время для возвращения на Сарнию. С некоторым рассеянным изумлением Черити вдруг осознала, что мысль о том, что Старбак ее покидает, гораздо страшнее самого факта, что она умудрилась влюбиться в человека не только с другой планеты, но и из другого времени.
– Да. – Старбак избегал ее взгляда. Одна мысль о расставании разрывала ему сердце.
– Значит, у нас остался лишь сегодняшний день.
– И этого нет. – Он почувствовал ее глубокое разочарование. – Мне нужно целый день провести в лаборатории.
– Но я думала, что вы с Диланом уже рассчитали все координаты.
– Так и есть. Но теперь мне нужно найти способ увеличить свою энергию. Совершенно очевидно, что либо сама атмосфера Земли, либо ее гравитация блокирует мои способности. С момента появления здесь я лишился дара телекинеза…
– Но только не со мной, – возразила Черити.
– Да. – Старбак улыбнулся, взял ее ладонь, и их пальцы сомкнулись над крышкой стола. – Не с тобой. Но вся моя теория путешествия без корабля основана на моей способности астроброска. А я больше не имею для этого достаточной силы, как ты уже видела.
«И это значит, что ты должен отказаться от полета? Что ты вынужден остаться здесь? Со мной?» Как ей хотелось задать эти вопросы, но она не посмела.
– Верно, если только мне не удастся за следующие шесть часов каким-нибудь образом обзавестись кристаллом диамазимана, – ответил он.
– Диамазимана?
– Углерод, атомы которого кристаллизованы в прочную кубическую форму, – объяснил он. – Предпочтительнее голубой диамазиман, поскольку он содержит примесь бора, являющегося проводником электричества. На Сарнии подобные диамазиманы используют те пришельцы, которые не обладают способностью к телекинезу.
Старбак припомнил, как считал таких раньше низшими существами, и почувствовал унижение. И стыд.
– А больше ничего нельзя использовать?
– Нет. – Он нахмурился и взъерошил волосы. – Можно, разумеется, создать диамазиман в лабораторных условиях, поместив графит – а это чистый углерод – вместе с металлодобавкой между карбидовольфрамовыми прессами, и подвергнуть давлению в миллион фунтов на квадратный дюйм, а потом тепловой обработке до трехсот пятидесяти градусов вашего Фаренгейта. Но ваши технологии значительно уступают нашим. Потребуется неделя, чтобы создать диамазиман на Земле.
– А у тебя нет недели.
– Нет. – Старбак услышал в ее голосе горечь, почувствовал ту же горечь в своем сердце. – У меня ее нет.
Теперь вздохнула Черити.
Наступила тишина. За кухонным окном птицы собрались на привычный им завтрак. Кот уселся на подоконнике и бессильно облизывался через двойные рамы на пернатых гостей. Захваченная своими мыслями, Черити не замечала ни птиц, ни кота.
– Подожди здесь, – наконец произнесла она, поднялась из-за стола и вышла из кухни. Когда она вернулась, в ее руках была маленькая серая коробочка, и она протянула ее Старбаку. – Может, это поможет, – спокойно сказала она.
Он взял коробочку и открыл крышку. Внутри, на жемчужно-сером бархате, покоился превосходный диамазиман в оправе из платины.
Старбак поднял на нее изумленные глаза.
– Это мое обручальное кольцо, – ответила она на его невысказанный вопрос. – После того как мой брак распался, я не хотела его носить. Ходила по пляжу и собралась было швырнуть эту чертову штуку в прибой. Но, будучи по рождению и воспитанию истинной янки, я не смогла выбросить такой дорогостоящий бриллиант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Нет. Но вот-вот будет землетрясение.
Она рассмеялась.
– Приятно знать, что хоть что-то осталось по-прежнему… Ну, а бездомные? И леса?
– Союз государственных и частных предприятий в двадцать первом веке решил проблему бездомных, – сообщил Старбак. – А вот леса, к сожалению, исчезли. Сначала их выращивали, но потом это стало слишком дорого, и дерево заменили другими высококачественными соединениями.
– Ох, отвратительно. – Она покачала головой. – Ну, ладно, нужно просто изменить будущее, – решила она. – А женщины-президента еще не было?
– Пятеро.
– Вот так здорово. А как там «Янки Нью-Йорка»? Все еще в загоне?
– Боюсь, что так, черт возьми. Но у них новый босс, так что почитатели не теряют надежды, – славировал Старбак, чтобы вызвать улыбку на ее лице. И не без успеха.
– Как все это удивительно. – Она покачала головой и обвела медленным взглядом его лицо, как будто навеки запоминая черты. – Никогда, ни за что бы не поверила, что буду лежать в постели с сарнианским астрофизиком. – Еще одна мысль пришла ей в голову. – А твое имя? Оно настоящее? – Ей неприятно было думать, что в пылу страсти она выкрикивала чужое имя.
– Мое, – заверил ее Старбак. – При рождении меня назвали Брэм Валдериан. Валдериан – семейное имя. Однако по достижении мужчиной зрелости ему предлагают выбрать имя, которое кажется ему созвучным философской основе его жизни.
– Поэтому ты и выбрал имя Старбак – потому что ты астрофизик и изучаешь звезды?
– Частично – да. Но по большей части из-за нескольких маминых книг, прочитанных в юности.
– Каких книг?
– «Остров сокровищ» и «Капитан Блад». И в какой-то степени – «Питер Пэн». Я обожал читать о приключениях земных морских разбойников. Они напоминали мне о космических пиратах, рыскающих по нашей галактике.
– Эти книги – сплошная романтическая чепуха, – возразила она, сочтя это своим долгом.
– Верно. Но вопреки разуму что-то такое в жизни этих корсаров меня притягивало.
– Может, как раз потому, что они противоречат разуму. В разумном обществе они были бы мятежниками. Может, ты и имя выбрал, именно выражая скрытое чувство разочарования.
Он пригладил ей волосы и привлек ее поближе.
– Откуда ты так хорошо знаешь меня? – пробормотал он.
Она приподняла голову и улыбнулась.
– Все очень просто. Я люблю тебя. А еще, – напомнила она, – я, кажется, умею читать твои мысли.
– Можешь сказать, о чем я сейчас думаю?
Она не спешила, притворяясь, что всматривается в самую глубину его немигающих глаз.
– Ты хочешь заняться со мной любовью.
– Прекрасно.
– Угадать было не сложно, – мягко рассмеялась она. И скользнула рукой под простыню, прикрывающую его до половины. – Поскольку твой сарнианский мозг все время посылает сообщение твоему очень земному телу.
Смеясь, она отшвырнула простыню и прижалась к нему. Очень долго им обоим не нужны были никакие слова.
НА ЖЕМЧУЖНО-СЕРОМ НЕБЕ начинала загораться заря. Невозможно поверить, что пролетело почти двадцать четыре часа. Старбак и Черити сидели за кухонным столом и следили за семейством оленей, которое лакомилось вынесенным для них куском соли.
– В газете говорится, что сегодня сизигия, – пробормотала Черити.
Во время этой долгой, переполненной любовью ночи Старбак объяснил ей теорию Дилана, что наступающий «парад планет» – оптимальное время для возвращения на Сарнию. С некоторым рассеянным изумлением Черити вдруг осознала, что мысль о том, что Старбак ее покидает, гораздо страшнее самого факта, что она умудрилась влюбиться в человека не только с другой планеты, но и из другого времени.
– Да. – Старбак избегал ее взгляда. Одна мысль о расставании разрывала ему сердце.
– Значит, у нас остался лишь сегодняшний день.
– И этого нет. – Он почувствовал ее глубокое разочарование. – Мне нужно целый день провести в лаборатории.
– Но я думала, что вы с Диланом уже рассчитали все координаты.
– Так и есть. Но теперь мне нужно найти способ увеличить свою энергию. Совершенно очевидно, что либо сама атмосфера Земли, либо ее гравитация блокирует мои способности. С момента появления здесь я лишился дара телекинеза…
– Но только не со мной, – возразила Черити.
– Да. – Старбак улыбнулся, взял ее ладонь, и их пальцы сомкнулись над крышкой стола. – Не с тобой. Но вся моя теория путешествия без корабля основана на моей способности астроброска. А я больше не имею для этого достаточной силы, как ты уже видела.
«И это значит, что ты должен отказаться от полета? Что ты вынужден остаться здесь? Со мной?» Как ей хотелось задать эти вопросы, но она не посмела.
– Верно, если только мне не удастся за следующие шесть часов каким-нибудь образом обзавестись кристаллом диамазимана, – ответил он.
– Диамазимана?
– Углерод, атомы которого кристаллизованы в прочную кубическую форму, – объяснил он. – Предпочтительнее голубой диамазиман, поскольку он содержит примесь бора, являющегося проводником электричества. На Сарнии подобные диамазиманы используют те пришельцы, которые не обладают способностью к телекинезу.
Старбак припомнил, как считал таких раньше низшими существами, и почувствовал унижение. И стыд.
– А больше ничего нельзя использовать?
– Нет. – Он нахмурился и взъерошил волосы. – Можно, разумеется, создать диамазиман в лабораторных условиях, поместив графит – а это чистый углерод – вместе с металлодобавкой между карбидовольфрамовыми прессами, и подвергнуть давлению в миллион фунтов на квадратный дюйм, а потом тепловой обработке до трехсот пятидесяти градусов вашего Фаренгейта. Но ваши технологии значительно уступают нашим. Потребуется неделя, чтобы создать диамазиман на Земле.
– А у тебя нет недели.
– Нет. – Старбак услышал в ее голосе горечь, почувствовал ту же горечь в своем сердце. – У меня ее нет.
Теперь вздохнула Черити.
Наступила тишина. За кухонным окном птицы собрались на привычный им завтрак. Кот уселся на подоконнике и бессильно облизывался через двойные рамы на пернатых гостей. Захваченная своими мыслями, Черити не замечала ни птиц, ни кота.
– Подожди здесь, – наконец произнесла она, поднялась из-за стола и вышла из кухни. Когда она вернулась, в ее руках была маленькая серая коробочка, и она протянула ее Старбаку. – Может, это поможет, – спокойно сказала она.
Он взял коробочку и открыл крышку. Внутри, на жемчужно-сером бархате, покоился превосходный диамазиман в оправе из платины.
Старбак поднял на нее изумленные глаза.
– Это мое обручальное кольцо, – ответила она на его невысказанный вопрос. – После того как мой брак распался, я не хотела его носить. Ходила по пляжу и собралась было швырнуть эту чертову штуку в прибой. Но, будучи по рождению и воспитанию истинной янки, я не смогла выбросить такой дорогостоящий бриллиант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47