– Хороший мальчик, – сказала она.
Она погладила меня по голове.
И я снова пропал.
Глава тридцать первая. ПРОБУЖДЕНИЕ БЛУДНОГО МАГА
Серега
Проснулся я, и понял, что это хорошо. В последние несколько дней спать мне приходилось в экстремальных условиях, в основном на траве и земле, и будили меня тоже по-разному, когда Гэндальф в бок посохом тыкал, когда и типы всякие неприятные ногой по ребрам пинали.
Так что выспаться в нормальной, мягкой и теплой постели было очень приятно.
И тут я вспомнил, что проснулся я не в себе, в прямом смысле причем, а в каком-то чужом теле.
Главное, никакого перехода я не помнил. Никаких тоннелей со светящимся выходом, никаких воспарений, никакого подъема с немереной глубины, ничего. Никакой, короче говоря, эзотерической чуши. Типа, вчера был в одном теле, а сегодня уже в другом.
Странно.
Лежу, глаз не открываю, к внутренним своим ощущениям прислушиваюсь. Чувствую, что лежу. Чувствую, лежу на мягком. Чувствую, мне тепло. Произвожу мысленную инвентаризацию. Руки две, ноги две, голова одна, уткнулась в подушку. Пока никакого дискомфорта.
Зато потом такой дискомфорт!
Сунул я правую руку… ну… короче, проверить, все ли на месте, все ли органы при мне. Не, ты чего, совсем глупый, что ли? Уточнить, что я имею в виду? Между ног я ее сунул, вот куда! А там нет ничего!
Абсолютно! Я три минуты искал, никак въехать не мог.
Потом въехал.
Ну, думаю, все-таки Древо-то дубом оказалось, хоть разумным и прикидывалось. Такую подляну мне подсунуло. Пихнуло евнухом в какой-нибудь ближневосточный гарем, девицам истеричным чай с шербетом подносить, мало того, что личной жизни никакой, так как еще прикажете с делами разбираться и тело свое многострадальное из другого мира вытаскивать? Тут ведь, наверное, не только наложниц стерегут, но и вообще за персоналом присматривают… Безопасность, короче, на высшем уровне.
Решил я все-таки глаза открыть. Сориентироваться в новой обстановке, так сказать. Все равно придется ориентироваться рано или поздно, так чего резину тянуть, как говорил один мой знакомый, отбрасывая в сторону презерватив.
Открыл. Лежу я на кровати. Ничего себе кровать, двуспальная. Не мой московский сексодром, конечно, но тоже сойдет. С балдахином даже. Я тебе скажу, большое это дело – правильную кровать выбрать. Человек треть своей жизни спит, а кто и больше. Так и от этой трети тоже надо удовольствие получать.
Ковер на полу, на стене телевизор плазменный висит. Муть какую-то показывает, звука только нет.
Шкафы, стол журнальный, два кресла. Жратва на столе, два стакана, бутылка из-под чего-то полупустая стоит.
То есть явно не гаремная обстановка. Больше на квартиру обычную похоже.
Ну, думаю, если я и евнух, то, похоже, что евнух я безработный. Заранее из гарема драпанул, наверное, дамочками истеричными до глубины души утомленный.
Потом только я на себя посмотрел.
– … – говорю. – И еще четыре раза. А потом еще и еще.
Что именно я говорил, тебе лучше не знать. Потому как пребывание в другом мире сильно мой лексикон обогатило.
А почему я это говорю?
Потому что никакой я, оказывается, не евнух.
Я… Как бы тебе объяснить потактичнее? Евнух, он кто? Он – обслуживающий персонал гарема, так? Вспомогательный элемент. А я в своем нынешнем виде если бы был в гареме, то был бы там составляющим не вспомогательного, а основного элемента. Которого вспомогательные элементы обслуживают.
Все еще не понял?
Короче, баба я.
Там у одной стены зеркало во весь рост обнаружилось. Я напротив него встал и аккурат в него смотрюсь. Не просто баба. Секс-бомба какая-то.
Спал я голым. Голой. Короче, без одежды, так что ничего не мешает мне на себя полюбоваться. Ноги от ушей, волосы до попы, буфера отпадные. Личико смазливое, короче, раньше я и сам на такую бы запал. До сегодняшнего утра вплоть.
И тогда я говорю:
– …
Долго говорю, виртуозно. Лексикон у меня расширился до ненаблюдаемых границ. Говорю, а легче мне не становится.
Потому что голос у меня грудной и бархатистый. Очень секси голос. Таким голосом ругаться неинтересно. Аж тошнит. Клевая телка, короче.
Ну, думаю, Древо древесное, падло сучковатое. Такую свинью мне подложить! Нет, я понимаю, что оно, скорее всего, дуб, а от дуба ничего хорошего ждать не приходится, но чтобы так меня подставить? Долго я ему эту любезность буду помнить.
Хотя, думаю, сам виноват. Оно же помочь хотело, между прочим, а сам я все равно перенестись не способен был. Спрашивало, какое тело меня устроит. Сам заказал. Здоровое, молодое, привлекательное.
Откуда дубу знать, чем мальчики от девочек отличаются и что они вообще друг от друга отличаются, а?
Лады, думаю, это все лирика. Тело свое верну, только бы до офиса добраться. А там и над деревом подшучу как-нибудь в отместку. Бензопилу ему покажу.
И только я начинаю думать о своих дальнейших действиях, как открывается еще одна дверь, которой я раньше не заметил, и входит в комнату незнакомый мужик. Нагло так входит, как будто он тут живет. Причем, судя по всему, идет он из душа, потому что голый, волосы мокрые, а из двери за ним облако пара волочится.
Стремный мужчинка. Хилый какой-то, волосы длинные, бороденка жиденькая. Короче, тут меня и впрямь чуть не стошнило.
А он к тому же идиот.
Входит в комнату и видит, как голая женщина перед зеркалом стоит и странным глазом на свое отражение смотрит. Другой бы понял: женщина в раздумьях, и свалил бы по-тихому да по-умному.
А этот остался, подошел поближе, за талию меня облапал и еще говорит:
– Проснулась, солнышко? – И голос такой неприятный. – Уже встала? А я-то надеялся, что ты еще в постели.
И по бедру гладит.
Я аккуратненько так руку его со своего бедра снимаю, разворачиваюсь медленно и смотрю ему прямо в глаза. Пристально смотрю.
– Послушай, – говорю. – Зайчик. У тебя есть ровно десять секунд, чтобы собрать вещи и умотать отсюда к такой-то матери, – и уточняю, к какой именно. – Или я тебе шею сверну.
– Солнышко, а что случилось? – спрашивает он. – Не с той ноги встала?
– Десять секунд, – говорю. – Уматывай, пока цел. И если в будущем наши жизненные пути пересекутся, сделай вид, что мы с тобой незнакомы. Зайчик.
– Солнышко… – снова начинает он.
– А если ты еще хоть раз назовешь меня «солнышком», – говорю, – то знай, что жизненные пути наши никогда не пересекутся, потому что твой путь прямо сейчас закончится.
Тут он смотрит на меня и понимает, что я не шучу, потому как быстренько собирает свои манатки и сваливает. Представляю, какие у этого любовничка ощущения должны были остаться. Наверное, начиная с этого момента он вообще женщин за километр обходить будет.
А вдруг это не любовник, думаю я. А вдруг это муж законный? Мне же потом с дамочкой этой обратно телами меняться, а я ей в первые же пять минут жизнь испортил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95