Кольцо сомкнулось. Глупый Гаврила успел плюнуть всего лишь два раза — два разбойника как подкошенные свалились под ноги своим товарищам. Воспользовавшись секундным замешательством, детина подхватил с земли оброненный кем-то обломок копья без наконечника и занял оборонительную позицию. Прибрежная Галька, надежно укрытая спиной возлюбленного, аплодировала и посылала детине воздушные поцелуи при каждом его удачном ударе.
Мне повезло меньше. Никто меня морально не поддерживал, мастерством убойной плевбы я не овладел, а на развернувшемся против меня фронте помимо рядовых бойцов сражались Заманиха с Пахом-Чиком. В первые секунды боя я подумал, что не продержусь и минуты. Ну свалил одного из нападавших мощным ударом в челюсть. Второго перебросил через себя с такой, между прочим, силой, что он, наверное, долетел до поселка пиу-пиу. У третьего отнял саблю, а самого хитроумным приемом, позаимствованным у балтийских морячков-глубоководников, в мгновение ока грамотно скрутил в морской узел. Вот тут-то до меня добрался Пахом-Чик, и пришлось мне совсем плохо. С одной хлипенькой сабелькой против двух увесистых топоров особо не посражаешься…
Перехватив саблю обеими руками, кое-как парировал выпады одноглазого атамана. При этом левым копытом отбрыкивался от Заманихи, которая, став на четвереньки, ужом проскользнула ко мне между ног душегубов и попыталась клыкастым ртом цапнуть меня за икру. Время от времени приходилось еще скалиться, рычать и угрожающе тыкать рожками в направлении одного из разбойников — верткого Стеньки Лютого, норовившего прошмыгнуть мимо Пахома и его противной бабки и ткнуть меня пикой в ребро… Просто не хватало конечностей, чтобы отбиваться, — вот и приходилось использовать, так сказать, психологическое оружие!
Спиной к спине мы с детиной сражались против превосходящих сил противника. Прибрежная Галька, используя наши тела как щиты, ловко уворачивалась от случайных ударов и призывала на головы противника всевозможные проклятия. Эх, если бы не она, а Гаврила занялся этим делом — я имею в виду проклятия… Но нет, когда возможность была, он ничего не смог, а теперь… Я понимал, конечно, что долго нам не выстоять. Время работало явно против нас.
Койоты, воодушевленные примером бледнолицых братьев, продолжили избиение пиу-пиу. Кое-кто из бывших подопечных Тависка переметнулся к разбойникам и активно включился в неправое дело по истреблению Рогатого и Большого Духов — пятеро или шестеро индейцев во главе со старейшиной Лу-Ву Разбитая Раковина. Чуть позже к соплеменникам присоединился и вождь Разящий Клык, успевший удачно нокаутировать Быстроногого Оленя.
Впрочем, вождь рода койота много не навоевал: Гаврила, разглядев его среди недругов, воскликнул:
— Вот тебе, мерзкий людоед! — и сокрушительным плевком поверг индейца на землю.
Разящий Клык рухнул ничком и больше не двигался… Хорошо, конечно, да радоваться удачному Гаврилиному плевку было некогда. Разящий Клык пал, но остальные койоты в горячке боя этого, кажется, и не заметили — вот что такое боевой дух!.. А пиу-пиу после поражения их предводителя расклеились совсем: половина воинов рода антилопы попыталась было сдаться в плен, но койоты не на словах, а на деле быстро объяснили им, что пленных брать не намерены. Пришлось пиу-пиу — хоть и нехотя, со стонами, плачем и мольбами о пощаде — продолжать сражение…
Скоро воины рода койота разгонят по прерии старинных своих недругов, в одночасье потерявших неуязвимость и боевой дух, и в горячке победы примкнут к группе Пахом-Чика. Тогда нам конец.
Если, конечно, не случится чудо. То есть если Гаврила не вылепит хорошенькое такое убийственное массовое проклятие… Правда, одно дело — заставить исчезнуть фонарик из моей руки и совсем другое — воздействовать сразу на несколько человек.
Что для этого нужно? Концентрация разума!.. Гаврила пока на столь сложное состояние не способен…
Впрочем, с него хватит и простого всплеска эмоций. В прошлый раз он жутко испугался и рассердился. В состоянии аффекта и сыпал сильнейшими проклятиями…
Но сейчас ему явно не до аффекта — фехтует своим обломком копья и сосредоточен только на том, чтобы его не продырявили…
Пнуть, что ли, детину побольнее, дабы он психанул как следует?..
Так ведь нет никакой возможности отвлечься! Враги наседают и наседают…
— Гаврила! — заорал я. — Ну давай же, коровья лепешка!..
— Чего давать? — ответил из-за спины запыхавшийся сын воеводы. — Отстань от меня! Не желаю с тобой разговаривать! Не мешай драться!
Обиделся!
— Тупой валенок! Лапоть дырявый! Огненные вихри, да почему же ты такой глупый?! Ну соберись с мыслями, сосредоточься и…
Договорить я не успел: Заманиха умудрилась куснуть меня за ногу!.. Я взвыл, дрыгнул копытом и рухнул на землю. Пахом-Чик торжествующе захохотал, широко размахнулся топором, целя мне в голову, и…
Я едва успел махнуть саблей. Клинок, перерубив топорище пополам, сломался. Обломок топора взлетел в воздух и со свистом опустился обухом точнехонько на Гаврилин затылок.
Звериный вопль понесся к небесам вместе со снопом искр! (Ну, положим, про искры я немного приврал…Но удар вышел — о-го-го!)
— Гады! — оглушительно возопил Гаврила, бросая обломок копья, хватаясь обеими руками за набухавшую прямо на глазах шишку и подскакивая на одной ножке. — Больно!! Ай, сволочи, чтоб вы провалились!!!
Часть третья
СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ
ГЛАВА 1
Это было приятнее, чем путешествие на межконтинентальном лифте! По крайней мере, произошло всё очень быстро, так что перегрузки вымучить нас не успели.
Как только Гаврила выкрикнул проклятие, под ногами обезоруженного Пахома стремительно начала расползаться трещина. Одноглазый атаман успел только удивленно что-то вякнуть и тут же провалился сквозь землю.
Разбойники, наученные горьким опытом, разбежались в разные стороны. Заманиха, не поднимаясь на ноги, резво потрусила на четвереньках за отступавшими душегубами.
А трещина всё росла, превращаясь в средних размеров яму и напоминая теперь глубокую могилу, в которую я и стал проваливаться.
Плюнув в спины убегавшим врагам, Гаврила повернулся и схватил меня за шиворот, но вытащить не успел. Хотя я инстинктивно сучил ногами — из-под моих копыт осыпались вниз комья американской, иссушенной солнцем, земли, — могила поглотила мое тело, утянув вместе со мной и воеводина сына. Прибрежная Галька с криком:
— Женился, так теперь не отвертишься! Стой! — обхватила Гаврилу за ноги, и мы — все трое — паровозиком дружно ушли под землю вслед за несчастным Пахомом.
Слова девушки были не последними из тех, что довелось мне услышать на этом континенте. Я еще видел свет у себя над головой, когда прозвучал боевой клич Кленового Листа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79