- Надолго? - поинтересовалась Мария.
Пол уставился на выставку фотографий, которая занимала полстены в кабинете Марии: ребячьи мордашки всех оттенков кожи смотрели с террасок, из плавательных бассейнов, игровых комнат, со спортивных полей «малой лиги», улыбались из-под выпускных шапочек колледжей. «Интересно, - подумал он, - удостоится ли снимок нашей дочери места в этой галерее?»
- Пока не знаю, - пробормотала Джоанна.
Пол повернулся к директрисе и улыбнулся. Теперь он был похож на малыша, который рассчитывает получить леденец.
- В конце концов, я поступлю так, как будет лучше девочке и мне. Я буду хорошей матерью, - добавила жена.
Мария вздохнула и потянулась к руке Джоанны. Пол подумал, что таким жестом ободряют собеседника врачи и священники, прежде чем сообщить печальные новости. Вот так его похлопал по руке и сжал плечо священник, когда ему было одиннадцать лет. В тот день умерла его мама.
- Джоанна, - улыбнулась Мария, - я тоже не сомневаюсь, что вы будете хорошей матерью.
Пол не сразу осознал, что они выдержали экзамен.
Испытание позади.
Пол почувствовал, как у него отлегло от сердца, но расслабиться не удалось, потому что Мария произнесла:
- Думаю, настала вам пора познакомиться с дочерью.
Она говорила что-то еще, но Пол больше не слушал.
Голос директрисы растворился в биении его сердца - гулком и тревожно-непостоянном. И еще к нему примешался новый звук: тяжелые шаги, которые медленно, но неукротимо приближались по коридору. Пол ясно ощутил, как по рукам хлынули потоки пота.
Это она?
Шаги стихли, и наступила тишина.
А через мгновение он засек на своем внутреннем радаре другие шаги - они становились громче, яснее и отчетливее и вдруг замерли как будто за самой дверью.
- Понимаю, как вы страшитесь этой первой встречи, - сказала Мария. - Но не стоит тревожиться: она красивая.
До этого Джоанна и Пол получили только черно-белые снимки небольшого размера, очень темные и неприятно размытые.
Дверь медленно отворилась. Потолочный вентилятор не переставал вращаться, но Пол готов был поклясться, что воздух застыл.
В кабинет вошла чернокожая няня, которая прижимала к груди детское ворсистое одеяло. Пол и Джоанна вскочили, но Пол так и не почувствовал под собой ног и стоял, раскачиваясь, словно на ходулях.
Няня медленно потянула верхнюю часть одеяла, обнажив ершик темных волосиков и бездонные черные глаза. Перед Полом предстало существо, похожее на крохотного панка, притягивающая смесь невинности и враждебности.
И он моментально и окончательно влюбился в этого ребенка.
Вспомнил, как впервые увидел Джоанну в набитом усталыми и раздраженными людьми зале аэропорта: поднял скучающие глаза и перед ним возникло видение белокожей и голубоглазой прелестницы, которая о чем-то допытывалась у пытавшегося улизнуть представителя авиакомпании. В ней в равной мере соединялись женственность и бесшабашность, и в груди Пола всколыхнулось чувство, похожее на то, что несколько раз возникало в студенческие годы, когда он пробовал кокаин. Восхитительный, но опасный взрыв неподдельного восторга, грозивший вознести сердце на вершину экстаза или разорвать его.
А может быть, и то и другое сразу.
Няня подала им дочь, и Пол первым протянул к ней руки. И в тот миг, когда прижал девочку к груди, ему показалось, что так было вечно.
Джоанна наклонилась и погладила ее лобик пальцем с безукоризненным маникюром. Девочка растянула крохотный ротик.
- Смотрите, - произнес, ни к кому не обращаясь, Пол, - она нам улыбается.
- Изумительно! - рассмеялась Мария. - Правда, красивая?
- О да! - с готовностью согласился Пол. - Очень красивая.
Кожа дочери отливала бледно-оливковым оттенком. А в темных глазах отражалось полное понимание. Понимание того, что она наконец оказалась дома. Пол посмотрел на Джоанну. Слезы превратили ее глаза в два бледно-голубых озерца.
Мария Консуэло сияла:
- Так и знала, что эта девочка предназначена именно вам. Всегда знала. Вы уже выбрали имя?
- Да, - кивнул Пол. - Джоэль.
Это был сплав имен: Джозеф - дедушка Джоанны с отцовской стороны и Элен - его мать. Оба давно умерли, и по обоим они сильно тосковали, особенно теперь.
- Джоэль, - попробовала Мария звучание на слух и одобрительно кивнула. Имя тоже выдержало испытание.
- Можно мне, дорогой? - Джоанна протянула руки, и Пол осторожно отдал ей ребенка. Девочка была такой трогательно-невесомой и немыслимо хрупкой. Ему стало страшно: вдруг она в любую минуту исчезнет?
Но ничего подобного не случилось.
Джоанна приняла девочку и пустилась ворковать:
- Хорошая Джоэль... Хорошая малышка... Вот твоя мамочка! - Она вложила мизинец ей в ладошку, и девочка вцепилась в ее палец. Образовался маленький круг: Джоанна, Джоэль и Пол. «Ни от кого не зависимый и совершенно самодостаточный», - подумал он.
У этого круга не было ни начала, ни конца. Он был вечен.
Глава 4
На пути из сиротского дома Святой Регины они миновали поле человеческих голов.
Видимо, не стоило воспринимать это как какой-то знак. Но вся беда в том, что любое предзнаменование мы понимаем только после того, как произойдут некоторые последующие события.
Вот Джоанна, прижимающая к груди сонную Джоэль.
Вот Пол, который мысленно бродил по только что открытой земле отцовства.
И вот эти два десятка голов, торчавших из земли.
Головы оказались явно и недвусмысленно живыми: они моргали, разевали рты и поводили глазами сверху вниз и справа налево.
- Hambre, - вздохнул Пабло.
- Что? - переспросил Пол. - Hambre? Что такое hambre? Голод?
Джоанна их тоже заметила и, словно защищая, крепче прижала к груди Джоэль - в одно мгновение в ней проснулся материнский инстинкт.
- Они протестуют, - объяснил Пабло.
Голодная забастовка.
Люди закопали себя на участке боковой незамощенной дороги. То ли двадцать, то ли тридцать человек, молодые мужчины и женщины. Казалось, они сошли с полотна Иеронима Босха - кающиеся грешники, обреченные на вечные муки в третьем круге ада.
- Против чего они протестуют? - спросила Джоанна.
- Против условий, - пожал плечами их провожатый.
- И как долго?.. - начала она.
- Давно, - ответил Пабло. - Пять-шесть недель.
Пожалуй, дольше и не выдержать.
Затем раздался вой сирены.
«Скорая помощь», догадался Пол и тут же увидел фургон с надписью «Ambulancia». Машина свернула на боковую дорогу, но ее проблесковые маячки оставались непроглядно темными. Значит, сирена доносилась откуда-то еще.
Две полицейские машины. «Городская гвардия». Одна подрезала их справа так, что Пабо пришлось резко нажать на тормоза и круто вильнуть в противоположную сторону. Автомобиль замер, чуть не стукнувшись бампером о каменную стену.
Джоэль расплакалась.
И не одна она.
Полицейские пользовались тяжелыми дубинками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76